ПОДЪ ВҌЧНЫМЪ ГНЕТОМЪ. Русскій театръ въ эпоху Романовыхъ.

Въ этомъ отношеніи типичные штрихи даетъ еще время Екатерины II. Очень характеренъ хотя бы такой эпизодъ.
Драматургъ Николевъ написалъ трагедію «Соренаи Замиръ», въ которой были очень свободные стихи, прославлявшіе вольность. Московскій главнокомандующій за
претилъ представленіе пьесы и донесъ о дерзостяхъ автора императрицѣ. Монархиня положила резолюцію, которая можетъ привести въ восхищеніе. Она дѣлала главнокомандующему выговоръ и затѣмъ писала: «смыслъ такихъ сти
ховъ, которые вы замѣтили, никакого не имѣетъ отношенія къ вашей государынѣ: авторъ возстаетъ противъ самовластія тирановъ, а Екатерину вы называете матерью». Жестъ превосходный, но—увы!—онъ очень скоро былъ испорченъ. Счастье Николева заключалось въ томъ, что онъ написалъ свою пьесу въ 1784 году, когда совсѣмъ не было слышно о французской революціи. Но вотъ.всего черезъ пять лѣтъ Княжнинъ пишетъ трагедію «Вадимъ Новгородскій» изъ жизни вольнаго Новгорода, и тутъ разыгрывается иная картина. Авторъ не рѣшился поставить свою пьесу на сценѣ, когда же она была напечатана, она вызвала цѣлую бурю негодованія со стороны Екатерины. Она не постѣснялась сдѣлать выговоръ черезъ полицеймейстера княгинѣ Дашковой, какъ президенту Академіи, а затѣмъ былъ данъ при
казъ полиціи безпощадно уничтожать пьесу, хотя бы при этомъ вырывались конецъ предыдущей сцены и начало послѣдующей. Самъ Княжнинъ, послухамъ, которые повторяетъ и Пушкинъ, умеръ подъ розгами. Такъ умѣла воздѣйствовать та, которая раздѣляла ненависть къ самовластію тирановъ и гордилась названіемъ матери своего народа!

ИСКУССТВО

Наши Государственные театры носили раньше названіе императорскихъ, а въ самомъ на
чалѣ,—придворныхъ театровъ. Оба названія подчеркиваютъ близость ихъ ко двору, и въ нѣкоторыя царствованія, какъ,напри
мѣръ, при Елисаветѣ, Екатеринѣ II или при Николаѣ I, царская опека сказывалась
непрерывно. Екатерина входила въ самыя мелкія дѣла труппы, писала для театра, хлопотала о декораціяхъ и обстановкѣ, смѣняла начальство и выдавала замужъ акт
рисъ. Точно такъ же и Николай I былъ постояннымъ гостемъ кулисъ. Эта близость давала, конечно, поводъ для самыхъ разнообразныхъ анекдотовъ, и хотя актерамъ, при ихъ нищенскихъ окладахъ и вѣчной зависимости отъ продажнаго чиновничества, жилось совсѣмъ не сладко, все же среди нихъ много говорилось о царскихъ милостяхъ. Правда, кое-кто изъ болѣе гордыхъ, какъ, напримѣръ, Са
мойловъ, оставался на этотъ счетъ при особомъ взглядѣ, но другіе были рады всему. Получалъ мелкій актеръ се
ребряную медаль и, нацѣпивъ ее на шею, шелъ благодарить директора за монаршую милость, не обращая вниманія на то, что у директорскаго швейцара красовалась на груди такая же медаль, но только не серебряная, а золотая. На актера никогда не смотрѣли, какъ на служителя свобод
наго искусства. И это не покажется страннымъ, если мы вспомнимъ, что и само искусство всегда было лишь при
хотью въ глазахъ милостивыхъ монарховъ и монархинь. Театръ несвободенъ, изъ него должна быть изгнана каж
дая смѣлая! мысль—вотъ принципъ, которому оставались вѣрны неизмѣнно