Моск. Художественный театр 2-ой.
„Смерть Иоанна Грозного“.

О «ЛЕТЯЩИХ» ДИРЕКТОРАХ.

— Кончились, - угрюмо и зловеще сказал он. — Кто? — спросил я встревоженно. — Кто, доро
гой мой? Ведь вы же не Мокроносов из «Конца Криворыльска», чтобы повторять: «Кончились мы, Нимфа Мироновна».
— Нет, хотя я и не Мокроносов, а все же ему вторю, ибо о своей горести говорю. Мы, режиссеры, кончились.
И он, почтенный, с хорошим провинциальным именем, режиссер, поведал мне повесть, если и не такую печальную, как повесть о любви Ромео и Джульетты, то в своем роде весьма плачевную.
С негодованием и дрожью в голосе рассказывал он о том, что за последние годы при формировании как летних, так и зимних дел намечается странная тенденция обходиться, по возможности, без вмешательства режиссеров. Некие, чрезвычайной юркости, ловкие люди берут за свой собственный страх и риск города. Какая ворожит им ба
бушка, неизвестно. Вряд ли имеют они и особые какие-нибудь полномочия из центра. Время ман
датов в аршин длиною ведь миновало. На одном мандате теперь, как известно, далеко, не уедешь.
На чем ездят эти ловкачи, — не ведомо, но факт тот, что города они получают и в Москву — на «Рождественское великое стояние» возвращаются вооруженные бесспорными документами, в коих весьма вразумительно обозначено, что такой то гражданин, имя рек, является директором или, что чаще всего, отруком такого то «трудового коллектива». Но получается при этом так, что формировать они начинают «не с того конца», с ко
торого следовало бы. Казалось бы, что прежде всего нужно озаботиться приглашением режиссера и уж заручившись им, начинать собирать дело.
Казалось бы, что следовало бы этот набор вообще целиком доверить режиссеру. Действительность же эти азбучные истины нарушает грубейшим образом. Действительность «Рождественского сто
яния» такова, что можно указать на целый ряд случаев, когда формирование дел идет вне всякого участия режиссера, к тому же по
следним и приглашаемого на службу. Совершенно естественно поэтому, что и сезоны бывают чре
ваты столкновениями актеров с художественными руководителями. Художественные руководители, которых «обошли» в самом существенном мо
менте формирования дела в момент его, так сказать, зачатия, не могут рассчитывать на высокий авторитет среди труппы.
Казалось бы, что директорам и отрукам надлежит ведать дела хозяйственные, а на самом же деле они, сплошь и рядом, врываются во все подробности чисто художественного порядка. Тут можно было бы рассказать немало курьезнейших фактов вмешательства в сферу чисто режиссерской деятельности отруков и директоров,—лю
дей, в прошлом своем мало общего имевших с театром.
Мой собеседник, скорбевший о предстоящей ему «кончине», до известной степени, был прав. Действительно, пора заняться проведением в жизнь каких-то норм, устанавливающих нормальные взаимоотношения между художественной и матери
альной частью провинциального дела. Надо строго отграничить сферу влияния хозяйственника и точно обозначить права и обязанности главного режис
сера. Казалось бы, что функции их достаточно ясны, а в чем состоят их обязанности — давно известно. На практике же оказывается, что все «наоборот». За примерами ходить недалеко. На днях разыгрался в этом отношении чрезвычайно выразительный конфликт. Режиссер В., имевший все основания считать себя заведующим художе
ственной частью, ибо именно на эту должность и был приглашен в г. К., начал уже формировать труппу, как вдруг, неожиданно для себя, узнает, что назначенный «по соглашению с центром» ди
ректор этого театра, вместе с тем, является
режиссером и характерным актером. Совершенно естественно, что неестественная эта
комбинация заставила режиссера В. отказаться от города.
Вообще, директорский вопрос приобретает за последнее время все большую и большую остроту. На этих днях довелось мне просидеть часа три в Центропосредрабисе. Посетителей на этот раз было немного — человек десять, но из них я насчи- Слева направо:Берсенев — Борис Годунов,Дурасова — Мария,
Попов — Захарьин.