АЙСЕДОРА ДУНКАН И ЕЕ ТАНЕЦ.

Танец Д у н к а н—балетный реализм. Основное ядро его—мимизм, драматическая изобразитель
ность, складывающаяся из элементов бега, шага и скачка. По сравнению с танцами так называемого «классического балета» это уже по пути к тому
танцу, которого мы так жадно ищем—танцу, как одному из видов художественно-преодоленной физ
культуры. Но только по пути. У Дункан, в эпоху ее расцвета, естественно, еще не было, не могло быть тех предпосылок, которыми мы опери
руем сейчас. Танец Дункан, представлявший огромный шаг вперед, ломку старых «традиций
балетного танца, сам по себе представлял все же еще только компромисс. Он не мог сбросить с себя до конца шелухи эстетизма и салонной изо
щренности. Искал оправдания где то в росписи древне-греческих ваз, преломлял их графику в стиле тогдашнего модернизма и искал «настроений» в музыке Шопена, Грига, Чайковского, Гре
чанинова, Дебюсси. Бег навстречу солнцу, игра развивающихся складок греческого хитона, уподобление себя «пляшущему Фавну» или «злато
кудрой Изиде»—все это, конечно, еще достаточно эстетная затея.
Но, повторяю, по отношению к формам классического балета—это был уже целый «бунт», «восстание», приведшее к реформе его. Такую реформу - создание реалистического балета осущест
вил, как известно, балетмейстер Фокин и ряд
художников-импрессионистов, Бенуа, Головин и, главным образом, покойный Бакст («Шехерезада», «Клеопатра»—по пушкинским «Египетским
ночам», «Жар-птица» Стравинского и др.). И шла эта реформа под несомненным знаком влияния Айседоры Дункан.
Айседора Дункан.
В 1905 г. она основывает в предместья Берлина, Грюневальде, школу, которая, по ее словам,— «должна затронуть будущность расы». В этой школе из обучающихся в ней девочек она не со
бирается готовить танцовщиц—«здесь идет дело о развитии совершенных матерей и о рождении красивых и здоровых детей».
Дункан умеет даже диалектически мыслить. «Красота человеческого тела,—говорит она,—зависит от ступени развития, я не намерена возвра
титься к танцам древних греков потому, что танец будущего не будет воскрешением античного танца, этот танец будет новым движением вперед, плодом всего пути, пройденного человечеством».
Но и здесь, как и в самом танце, условия окружающего не дают ей перешагнуть определенной черты. В Берлине, и дальше в Париже, куда была
переведена школа, «космические» планы Д у н— к а н в конце концов все же упираются в пласти
ческую выучку «красивых поз». Одно время она вела даже переговоры с греческим министром Ве
низелосом, чтобы под небом былой Эллады создать всеевропейскую школу «здоровой женщины», кото
рая—мечтает Дункан, — «будет красивее егип
тянки, гречанки, красивее итальянки прошлых времен, красивее всех женщин, когда-либо живших» .
Зарево русской революции окрылило новым огнем мечты Дункан. В 1921 году она переезжает в Москву, чтобы здесь организовать мас
совые колонии пролетарских детей, которые должны воспитываться по ее методу физической тренировки. Тяжелые годы интервенции и блокады по
мешали в таких размерах осуществить планы Дункан, но небольшая школа-колония была основана.
К. ФАМАРИН.
* * *
Творчество художника далеко не всегда сознательно. Но творчество художника всегда социально закономерно. Всегда гнездится в условиях окружа
ющей среды, окружающего общества. Социально
оправдан был в свое время и «бунт» Дункан. Это был бунт против идеалистически отвлеченного танца, против его анатомически - извращенной устремленности ввысь, нарушения законов равно
весия, хождения на пуантах (носках), манерного излома тела, бессмысленности газовых туник и пр. Дункан внесла в танец элементы спортивного культа здорового, сильного, гибкого тела. Поста
вила танец на землю, на крепкую и даже босую ногу, на всю ступню. Внесла в танец тот дух рационализма, который был свойствен эпохе трезвого западно-европейского купечества, ликвидировавшего в балете запоздалые остатки феодальнооперного стиля.
* * *
Другая сторона деятельности Дункан, мимо которой пройти нельзя,—ее общественная жилка. Правда, утопическая, но все же весьма характерная.
Свое искусство танца Дункан расценивает социально. Она «мечтает» чрез него оздоровить физически и этически человечество. «Все наиболее
здоровое нравственное и красивое,—говорит она в своей небольшой книжке «Танец будущего»,— все это заключает в себе миссия танцовщицы, этой миссии я и хочу посвятить свою жизнь».