ное отодвигалось вглубь, на второй план (например—«Дело» Сухово-Кобылина).
МХАТ 2-й, он же Дом Чехова, был до сих пор театром 1) великолепного актерского коллектива и 2) очень сомнительного внутреннего содержания. Во главе коллектива стоял исключительный актер, в отдельных ролях возвышавшийся почти до какой-то предельности (Хлестаков в «Ревизоре
Аблеухов в «Петербурге» и др.)—М. А. Чехов. Во главе театра, как целого, стоял дававший
театру определенно упадническую линию, от экспрессионистко-надрывного «Гамлета» до идеологически весьма и весьма скользкого «Фрола Севастьянова»,—директор М. А. Чехов. Из этой
двойной ипостаси—«просто актер» теперь уже не интересует Чехова («я уже давно изжил стадию увлечения отдельными ролями»). Его «может побуждать и увлекать к творчеству только идея нового театра в целом, идея нового театрального искусства». Т. е. директорство и руководительство театром.
Но и эта позиция не вносит ясности в письмо. А как директор, пересматривает ли Чехов прошлое содержание МХАТ 2-го и не находит в этом поддержки коллектива, или-же, наоборот, утверждает старый курс МХАТ 2-го, каким он был до сих пор, и в этом не находит опоры в труппе. В чем существо конфликта? В чем рас
хождение? На все это письмо Чехова не дает никакого ответа, ограничиваясь лишь весьма обще
непротивленческими словами о «моей работе», «моей воле», «борьбе тенденций вредных и плодотворных», «чувствую приближение нового искусства» и проч. Непонятно также почему его (Чехова) «силам суждено будет проявиться через год» по возвращении в Москву. Что же за этот год может и должно, на его взгляд, измениться в театре?
Если в письме Чехова нет «прямых ответов» на все эти вопросы, их должен четко и отчетливо дать коллектив театра. Ждем.
К. ФАМАРИН.
До настоящего времени труд композиторов оплачивается по тарифу композиторов, установлен
ному Центральным Комитетом работников искусств в 1921 году.
Этот тариф за основу, при определении оплаты труда авторов музыкальных произведений, прини
мает исчисление по нотным четвертным единицам или четверти с точкой. Согласно указанному тарифу установлены для произведений по составу инстру
ментов или голосов 7 категорий, и по форме и характеру произведения 4 разряда. Каждая кате
гория и разряд имеют свои коэфициенты. При исчислении счетной единицы гонорара за то или иное музыкальное произведение, сумма, установлен
ная за четвертную единицу, множится на коэфициент соответствующей категории и разряда. В не
которых случаях за единицу оценки может быть принимаем метр произведения (восьмая, половина и т. д.). Наименьший уплачиваемый автору гонорар устанавливается из расчета ста счетных единиц. Тариф этот полностью устарел и требует коренных изменений, вызванных жизненными по
требностями. Центральный Комитет в настоящее время пересматривает этот тариф. К пересмотру привлечен также Музсектор Госиздата, который предлагает в корне изменить принципы оплаты труда композиторов и установить следующие принципы:
1) Гонорар за произведение устанавливается в зависимости от назначаемой продажной цены издания, при чем первоначальный гонорар, уплачиваемый композитору, должен соответствовать не меньше чем 150 экземпляров для оркестровых и сложных по ансамблю произведений и 300 экземпляров для всех остальных родов произведений.
2) Размер гонорара устанавливается от 5 до 15% номинальной (продажной) цены печатного экземпляра произведения.
3) Размер гонорара за произведение, выпускаемое при первом выпуске в количестве не ме
нее чем в 1500 экземпляров, устанавливается в 5—10% от номинальной цены.
4) Размер гонорара за произведение, выпускаемое при первом выпуске в количестве не менее 3.000 экземпляров, устанавливается в 4—7% с номинала.
5) При исчислении тиража выпуска, подлежащего оплатой гонорара, не принимаются в расчет бесплатные экземпляры, посылаемые в цензуру, книжную палату, автору и т. д.
6) Впервые приобретая право издания произведений ранее (до 10 октября 1919 года) издан
ных у других издателей, издательство уплачивает композитору гонорар лишь в половинном размере.
7) Произведения, приобретенные у автора лишь для СССР, оплачиваются также в половинном размере.
8) Минимальная оплата художественных произведений имеющих вполне самостоятельное значе
ние (отдельного) произведения и входящего в какие-либо сборники устанавливается в порядке соглашения.
Эти принципы имеют громадные недостатки, заключающиеся, во-первых, в том, что композитор из работника, продающего свой труд по найму, превращается в соиздателя, заинтересованного в прибыли, получаемой от продажи произведения,
что, безусловно, несовместимо со званием члена союза, во-вторых, автор, в силу этого, будет по
ставлен в прямую материальную зависимость от покупателя произведения и вынужден творить, благодаря этому, угодное рынку, в-третьих, сравнительно больший гонорар получат авторы раз
личных фокстроттов, а не композиторы, пишущие произведения для рабочих театров и клубов, что,
несомненно, является ненормальным в советских условиях.
Отсюда нужно сделать вывод, что предложения Музсектора неприемлемы для композиторов и союза в целом.
Нам кажется, что счетной единицей при исчислении гонорара за музыкальное произведение должна остаться четверть.
Правильность этого подтверждает принцип исчисления гонорара за литературные произведения, согласно которого счетной единицей являются сорок тысяч типографских знаков. Пусть сами композиторы выскажут свою точку зрения на страницах «Рабиса».
А. НАЦАРЕНУС.
МХАТ 2-й, он же Дом Чехова, был до сих пор театром 1) великолепного актерского коллектива и 2) очень сомнительного внутреннего содержания. Во главе коллектива стоял исключительный актер, в отдельных ролях возвышавшийся почти до какой-то предельности (Хлестаков в «Ревизоре
Аблеухов в «Петербурге» и др.)—М. А. Чехов. Во главе театра, как целого, стоял дававший
театру определенно упадническую линию, от экспрессионистко-надрывного «Гамлета» до идеологически весьма и весьма скользкого «Фрола Севастьянова»,—директор М. А. Чехов. Из этой
двойной ипостаси—«просто актер» теперь уже не интересует Чехова («я уже давно изжил стадию увлечения отдельными ролями»). Его «может побуждать и увлекать к творчеству только идея нового театра в целом, идея нового театрального искусства». Т. е. директорство и руководительство театром.
Но и эта позиция не вносит ясности в письмо. А как директор, пересматривает ли Чехов прошлое содержание МХАТ 2-го и не находит в этом поддержки коллектива, или-же, наоборот, утверждает старый курс МХАТ 2-го, каким он был до сих пор, и в этом не находит опоры в труппе. В чем существо конфликта? В чем рас
хождение? На все это письмо Чехова не дает никакого ответа, ограничиваясь лишь весьма обще
непротивленческими словами о «моей работе», «моей воле», «борьбе тенденций вредных и плодотворных», «чувствую приближение нового искусства» и проч. Непонятно также почему его (Чехова) «силам суждено будет проявиться через год» по возвращении в Москву. Что же за этот год может и должно, на его взгляд, измениться в театре?
Если в письме Чехова нет «прямых ответов» на все эти вопросы, их должен четко и отчетливо дать коллектив театра. Ждем.
К. ФАМАРИН.
ЧТО ПРЕДЛАГАЕТ ГОСИЗДАТ КОМПОЗИТОРАМ.
До настоящего времени труд композиторов оплачивается по тарифу композиторов, установлен
ному Центральным Комитетом работников искусств в 1921 году.
Этот тариф за основу, при определении оплаты труда авторов музыкальных произведений, прини
мает исчисление по нотным четвертным единицам или четверти с точкой. Согласно указанному тарифу установлены для произведений по составу инстру
ментов или голосов 7 категорий, и по форме и характеру произведения 4 разряда. Каждая кате
гория и разряд имеют свои коэфициенты. При исчислении счетной единицы гонорара за то или иное музыкальное произведение, сумма, установлен
ная за четвертную единицу, множится на коэфициент соответствующей категории и разряда. В не
которых случаях за единицу оценки может быть принимаем метр произведения (восьмая, половина и т. д.). Наименьший уплачиваемый автору гонорар устанавливается из расчета ста счетных единиц. Тариф этот полностью устарел и требует коренных изменений, вызванных жизненными по
требностями. Центральный Комитет в настоящее время пересматривает этот тариф. К пересмотру привлечен также Музсектор Госиздата, который предлагает в корне изменить принципы оплаты труда композиторов и установить следующие принципы:
1) Гонорар за произведение устанавливается в зависимости от назначаемой продажной цены издания, при чем первоначальный гонорар, уплачиваемый композитору, должен соответствовать не меньше чем 150 экземпляров для оркестровых и сложных по ансамблю произведений и 300 экземпляров для всех остальных родов произведений.
2) Размер гонорара устанавливается от 5 до 15% номинальной (продажной) цены печатного экземпляра произведения.
3) Размер гонорара за произведение, выпускаемое при первом выпуске в количестве не ме
нее чем в 1500 экземпляров, устанавливается в 5—10% от номинальной цены.
4) Размер гонорара за произведение, выпускаемое при первом выпуске в количестве не менее 3.000 экземпляров, устанавливается в 4—7% с номинала.
5) При исчислении тиража выпуска, подлежащего оплатой гонорара, не принимаются в расчет бесплатные экземпляры, посылаемые в цензуру, книжную палату, автору и т. д.
6) Впервые приобретая право издания произведений ранее (до 10 октября 1919 года) издан
ных у других издателей, издательство уплачивает композитору гонорар лишь в половинном размере.
7) Произведения, приобретенные у автора лишь для СССР, оплачиваются также в половинном размере.
8) Минимальная оплата художественных произведений имеющих вполне самостоятельное значе
ние (отдельного) произведения и входящего в какие-либо сборники устанавливается в порядке соглашения.
Эти принципы имеют громадные недостатки, заключающиеся, во-первых, в том, что композитор из работника, продающего свой труд по найму, превращается в соиздателя, заинтересованного в прибыли, получаемой от продажи произведения,
что, безусловно, несовместимо со званием члена союза, во-вторых, автор, в силу этого, будет по
ставлен в прямую материальную зависимость от покупателя произведения и вынужден творить, благодаря этому, угодное рынку, в-третьих, сравнительно больший гонорар получат авторы раз
личных фокстроттов, а не композиторы, пишущие произведения для рабочих театров и клубов, что,
несомненно, является ненормальным в советских условиях.
Отсюда нужно сделать вывод, что предложения Музсектора неприемлемы для композиторов и союза в целом.
Нам кажется, что счетной единицей при исчислении гонорара за музыкальное произведение должна остаться четверть.
Правильность этого подтверждает принцип исчисления гонорара за литературные произведения, согласно которого счетной единицей являются сорок тысяч типографских знаков. Пусть сами композиторы выскажут свою точку зрения на страницах «Рабиса».
А. НАЦАРЕНУС.