О БЕЗГРАМОТНОСТИ ПРОИЗВОДСТВЕННОЙ И ВСЯКОЙ ИНОЙ.

Этο звучит парадоксом, но безграмотность непосредственных носителей культуры—работников
искусств,—вполне ординарное явление. Иной раз эта безграмотность выражается прямо в анекдотических формах. Ликвидация безграмотности по
литической, профессиональной — является одной из первоочередных задач культработы Союза.
Тут нет ни малейшего преувеличения, ибо достаточно ознакомиться с анкетным материалом любой союзной организации, чтобы убедиться в полнейшей справедливости этого утверждения.
Примечательно, что это характерно для всех слоев работников искусств, вплоть до профес
суры художественных вузов. Что хуже всего — существуют, с позволения сказать, «идеологи
и «теоретики» этой артистической безграмотности, особый тип невежд, восхищенных собственным тупоумием и на все лады склоняющих слова «талант», «интуиция» и пр.
Если позволительно сетовать по поводу низкого культурного уровня художника-рядовика, то с попытками канонизировать невежество надо вести ожесточенную борьбу, как с одним из опаснейших и крайне реакционных явлений художественного быта.
А меж том оно налицо и одним из продуктов его является пренебрежение к теории. Вряд ли есть необходимость доказывать здесь полезность и нужность теории и повторять азы марксистской методологии. Несомненно одно—пренебрежение к теории является одним из реакционнейших факторов нашей художественной действительности.
Мы не замечаем часто, что идеологи самодовлеющего «нутра», как единственного фактора художественного прогресса, просто травят молодых
теоретиков-искусствоведов — грубо и откровенно измываясь над ними.
Мы произвели нечто вроде выборочного обследования ряда документов и получили результаты, блестяще иллюстрирующие нашу мысль. Вот документ, озаглавленный Curruculus (?!) Vitaé (жиз
неописание), принадлежащий перу педагога одного из крупнейших художественно-учебных заведений
„Король-уголь“. Макет члена Моск. Ассоциации молодых худ.-декораторов Фомина.
адресованный в ГУС. Среди всяческой белиберды, изложенной в весьма патетическом «штилеупомянутый воспитатель художественного юноше
ства между прочим пишет: « ... у меня был тогда (в молодости, В. Г.) талант, но не было мозгов». Так и написано. Нам неизвестно, сохранил ли автор сего «куррикулюса» талант, но положение с мозгами, повидимому, осталось неизменным.
Другой профессорский документ замечателен необыкновенным изобилием кавычек. Все имена собственные, даже свою фамилию, автор заключает в кавычки. Примерно так: «Я нижеподпи
савшийся профессор «Иванов» и т. д. Документ адресован в «Научную часть» (учебную, повиди
мому) Консерватории, при чем диковинная научная часть заключена в кавычки.
Профессор Х., оперный режиссер, с весьма громким именем, на уроках неуклонно требует от своих учеников, чтобы они дали ему «ситуацию(побольше ситуации!). Некто, руководящий музыкальной школой, заявил однажды, что он не любит Прокофьева, потому что у него много . . .
бемолей. Впрочем, всесоюзный рекорд по части производственной безграмотности побит все-таки
не педагогом, а концертной певицей, заявившей на квалификации (если не ошибаюсь, в прошлом
году), что в гамме соль мажор имеется «около (!) 4-х бемолей (? !)».
Сплошь и рядом члены Союза не знают, как расшифровать «Сорабис» («Совет работников ис
кусств» ,«союз рабочего искусства», и уж совершенно неподобное «соединение Рабиса»).
Прошлой зимой я побывал в Московском Госцирке на знаменитой водяной пантомиме. Зре
лище бесспорно столь же эффектное, сколь и безграмотное. Впрочем, либретто оказалось безгра
мотнее самого зрелища. Перлы вроде «пантомины» встречаются чуть ли не на каждой строчке.
Некоторые выводы. Необходимо провозгласить священную войну артистической и вообще
театральной безграмотности и малограмотности. Работа над собой обязательна для каждого художника, если он претендует на звание культур
ного человека, тем более обязательна она для тех, кто хочет быть и носителем культуры.
В. ГОРОДИНСКИЙ.
Бакинский оперный театр. „Принцесса Туран
дот“. Макет худ. Сережина.