...Как нельзя во-время я приехал в Мурманск. Именно в день моего приезда получилось тревожное известие, что льды торосит, что льдина раскололась и под жи
лой палаткой прошли трещины. Через 2—3 часа «Таймыр» вышел в море.
С этого момента начались трудности нашего похода, но я был доволен, потому что впервые попал в экспедицию в Арктику и впервые же испытал все, что Арктика мо
жет дать. Опытные полярники говорили, что в эти месяцы такие маломощные корабли, как наш, водоизмещением 680 тонн, вообще не ходят в такие широты.
В течение шести с половиной суток наш корабль страшно трепало. Шторм доходил до 11 баллов на воде, а ветер до 12 бал
лов. Корабль был сильно перегружен: на его борту находились три самолета («Р-5», «У-5» и «Ш-2») и значительное количество продовольствия (не исключалась возмож
ность зимовки). Большой груз увеличивал крен корабля, который и так был очень велик. Кренометр, висевший в кают-ком
пании, был рассчитан на 57° крена, но стрелка прибора стукалась о правую и левую стороны. Мы так и не могли точ
но определить, на сколько градусов нас кренило. Как раз на середине пути между советскими берегами и берегами Гренлан
дии мы попали в более чем 11-градусный мороз, и волны, которые перекатывались через палубу, мгновенно превращались в лед. Корабль и надстройки на нем начали обледеневать.
Обледенение корабля с каждым часом все больше утяжеляло его, и он постепенно погружался все ниже в воду. Раздался ав
ральный сигнал: «Все наверх!» От нашей работы зависела судьба корабля и всех нас: нужно было быстро обколотить лед и сбросить его за борт. Наиболее толстой коркой льда покрылись ящики, в которых находились самолеты.
Невзирая на усталость, вызванную долгой качкой корабля, все, включая и фоторепортеров, поднялись наверх, чтобы ска
лывать лед. Все же первым инструментом, который оказался в руках фотокорреспондентов, была не лопата или кирка, а «Лей
ка». Я и т. Темин забрались на борт и оттуда кричали:
— Товарищи, повремените скалывать лед, дайте сначала заснять!
После того как при свете прожектора была закончена съемка, мы, как умели, помогали колоть и сбрасывать лед за борт.
Такое обледенение повторялось трижды.
Несмотря на сильный шторм, мне удалось выпустить три номера фотогазеты «Союзфото на «Таймыре». Первый номер газеты был посвящен Первой сессии Вер
ховного Совета СССР, второй — текущим событиям, жизни на корабле, и специальный номер выпустили ко дню Красной Армии и Военно-Морского Флота.
Шторм, наконец, утих, и мы вступили в хорошо знакомый полярникам блинчатый лед. Попадая на холодную поверхность во
ды, снег слегка замерзает, но как следует
замерзнуть не может, так как все время находится в движении. Гренландское море никогда спокойным не бывает. Куски льда обламываются и трутся друг о друга. В ре
зультате получаются совершенно круглые куски—«блины». Эти «блины», так же как жир, нефть, вылитые на поверхность воды,
сдерживают резкое волнение воды. Колоссальная водная поверхность покрыта этими, равномерно покачивающимися, уходя
щими в даль «блинами». Корабль качало значительно слабее.
После блинчатого льда мы опять попали в шторм. Потом мы подошли к кромке льда. Тут можно было, наконец, приступить к съемке.
В это время мы узнали, что «Ермак» вышел из Ленинграда, что «Мурман» вышел из Мур манска. «Мурман» в два с половиной раза больше «Таймыра», его машины в три раза мощ
нее наших, он не попал в тяжелый шторм, а поэтому полным ходом догонял нас.
«Таймыр» встретил крупнобитый лед. Надо было найти подходящую льдину для аэродрома, чтобы выгрузить самолет и сделать ледовую разведку, найти путь разводьями для ледокола к лагерю Папанина.
В ночь с 14 на 15 февраля мы увидели в полкилометре от нас относительно ровную поверхность льдины размером 100*60,
годную под аэродром. При встречном ветре летчик Власов брался на «У-2» взлететь с этого аэродрома. Участники экспедиции сошли на лед, получив задание командова
ния: сравнять ропаки, торосы, превратить найденное ледяное поле в аэродром. Опо
знавательными знаками для летчика были многочисленные, равномерно насыпанные по ледяному полю кучки угля.
Работа была закончена, и мы вернулись на корабль. Через два часа мы узнали, что торошением льдов аэродром, с таким трудом подготовленный нами, треснул. Само
лет «У-2» нужно было срочно разобрать и вновь забрать на борт «Таймыра». Мы двинулись искать новый аэродром.
лой палаткой прошли трещины. Через 2—3 часа «Таймыр» вышел в море.
С этого момента начались трудности нашего похода, но я был доволен, потому что впервые попал в экспедицию в Арктику и впервые же испытал все, что Арктика мо
жет дать. Опытные полярники говорили, что в эти месяцы такие маломощные корабли, как наш, водоизмещением 680 тонн, вообще не ходят в такие широты.
В течение шести с половиной суток наш корабль страшно трепало. Шторм доходил до 11 баллов на воде, а ветер до 12 бал
лов. Корабль был сильно перегружен: на его борту находились три самолета («Р-5», «У-5» и «Ш-2») и значительное количество продовольствия (не исключалась возмож
ность зимовки). Большой груз увеличивал крен корабля, который и так был очень велик. Кренометр, висевший в кают-ком
пании, был рассчитан на 57° крена, но стрелка прибора стукалась о правую и левую стороны. Мы так и не могли точ
но определить, на сколько градусов нас кренило. Как раз на середине пути между советскими берегами и берегами Гренлан
дии мы попали в более чем 11-градусный мороз, и волны, которые перекатывались через палубу, мгновенно превращались в лед. Корабль и надстройки на нем начали обледеневать.
Обледенение корабля с каждым часом все больше утяжеляло его, и он постепенно погружался все ниже в воду. Раздался ав
ральный сигнал: «Все наверх!» От нашей работы зависела судьба корабля и всех нас: нужно было быстро обколотить лед и сбросить его за борт. Наиболее толстой коркой льда покрылись ящики, в которых находились самолеты.
Невзирая на усталость, вызванную долгой качкой корабля, все, включая и фоторепортеров, поднялись наверх, чтобы ска
лывать лед. Все же первым инструментом, который оказался в руках фотокорреспондентов, была не лопата или кирка, а «Лей
ка». Я и т. Темин забрались на борт и оттуда кричали:
— Товарищи, повремените скалывать лед, дайте сначала заснять!
После того как при свете прожектора была закончена съемка, мы, как умели, помогали колоть и сбрасывать лед за борт.
Такое обледенение повторялось трижды.
Несмотря на сильный шторм, мне удалось выпустить три номера фотогазеты «Союзфото на «Таймыре». Первый номер газеты был посвящен Первой сессии Вер
ховного Совета СССР, второй — текущим событиям, жизни на корабле, и специальный номер выпустили ко дню Красной Армии и Военно-Морского Флота.
Шторм, наконец, утих, и мы вступили в хорошо знакомый полярникам блинчатый лед. Попадая на холодную поверхность во
ды, снег слегка замерзает, но как следует
замерзнуть не может, так как все время находится в движении. Гренландское море никогда спокойным не бывает. Куски льда обламываются и трутся друг о друга. В ре
зультате получаются совершенно круглые куски—«блины». Эти «блины», так же как жир, нефть, вылитые на поверхность воды,
сдерживают резкое волнение воды. Колоссальная водная поверхность покрыта этими, равномерно покачивающимися, уходя
щими в даль «блинами». Корабль качало значительно слабее.
После блинчатого льда мы опять попали в шторм. Потом мы подошли к кромке льда. Тут можно было, наконец, приступить к съемке.
В это время мы узнали, что «Ермак» вышел из Ленинграда, что «Мурман» вышел из Мур манска. «Мурман» в два с половиной раза больше «Таймыра», его машины в три раза мощ
нее наших, он не попал в тяжелый шторм, а поэтому полным ходом догонял нас.
«Таймыр» встретил крупнобитый лед. Надо было найти подходящую льдину для аэродрома, чтобы выгрузить самолет и сделать ледовую разведку, найти путь разводьями для ледокола к лагерю Папанина.
В ночь с 14 на 15 февраля мы увидели в полкилометре от нас относительно ровную поверхность льдины размером 100*60,
годную под аэродром. При встречном ветре летчик Власов брался на «У-2» взлететь с этого аэродрома. Участники экспедиции сошли на лед, получив задание командова
ния: сравнять ропаки, торосы, превратить найденное ледяное поле в аэродром. Опо
знавательными знаками для летчика были многочисленные, равномерно насыпанные по ледяному полю кучки угля.
Работа была закончена, и мы вернулись на корабль. Через два часа мы узнали, что торошением льдов аэродром, с таким трудом подготовленный нами, треснул. Само
лет «У-2» нужно было срочно разобрать и вновь забрать на борт «Таймыра». Мы двинулись искать новый аэродром.