ВСЕ, КАКЪ ВЪ ЖИЗНИ.

Но пораженъ бываешъ мелЬкомъ свѣтъ Ея лица необщимъ выраженіемъ...
Эти двѣ строки Баратынскаго являются счастливѣйшими не толЬко въ смыслѢ вѣрнаго опредѣленія поэтическаго лица самого ихъ автора, но и въ смыслѢ ихъ полнаго, неувядаемаго значенія касательно
вообще лица всякаго истиннаго поэта, какихъ бы размѣровъ не было его дарованіе. НеобщностЬ вЫраженія должна бытЬ отличительной сущностью его произведенія, и толЬко тогда оно поразитъ, и сердце при
метъ его міръ. Но поразитЬ — не всегда значитъ открыть человѣку невѣдомыя ему дотолѣ вещи. Порой однимъ простымъ словомъ поэтъ лишЬ запечатлѣваетъ навсегда то, что прежде разрознено и глухо, не поражая, но отягчая, безъ названія (вЫраженія) бродило въ насъ самихъ. Кто, напри
мѣръ, во всякій возрастъ своей жизни не произносилъ, переиначивая на разные лады, имени любимаго человѣка, а вмѣстѣ съ тѣмъ онъ будетъ всегда нежданно пораженъ, прочитавши строку Пушкина: «и ласковыхъ именъ младенческая нѢжностЬ». Дотолѣ было чувство, но не было ему того выраженія, которое дѣлаетъ простыя и часто произносимыя слова исполненными значительнаго смысла. Изъ этого слѣдуетъ, что нѣтъ такихъ вещей, и думъ, и чувствъ, о которыхъ говорилъ бы поэтъ, но которыхъ не существовало бы на самомъ дѣлѣ; онѣ лишЬ не
стройно, безъ выраженія мелЬкали въ жизни, слегка видоизмѣняясь въ воспріятіи различныхъ людей, до тѣхъ поръ, пока ихъ не преобра
зило, вѣрнѣе сказать, пока ихъ не вернуло искусство къ настоящему и неизмѣнному ихъ смыслу.
Полагая такъ, трудно безъ досаднаго и тягостнаго чувства судитЬ о нашей современной литературѣ, и именно потому, что все въ ней не
стройно, глухо и малодумно, какъ въ жизни, мелькающей денЬ за днемъ. Таково время — отвѣтятъ намъ. Правда; правда и то, что литература должна отражатЬ въ себѣ его своеобразіе, но не такъ, какъ это со