2 бульди 2

l.
В дверь тихо постучали. Щепотев вздрогнул и отступил вглубь комнаты.
— Да! — сказал он и не узнал своего голоса — Да!! — повторил он громче и перевел предохранитель на револьвере.
Дверь тихо скрипнула, чуть приоткрывшись, и в образовавшуюся щель боком проскользнула темная фигура.
— Веры Павловны нет дома? Простите... Свет внезапно погас... Я хотел попросить спички.
Щепотев невольно улыбнулся. В его положении необходима осторожность. Но нельзя перегибать палку. Если так будет продолжаться, он будет пугаться собственной тени.
— Вот, пожалуйста — сказал ласково Щепотев, и пошел навстречу фигуре, держа коробку спичек в вытянутой руке.
Фигура отделилась от двери и стала в полосе
В числе иностранных гостей на спартакиаду при
езжал и наш постоянный сотрудник известный фран
цузский художник СЕРЖ. Здесь мы печатаем фото
графию художника и его ,,цирковой привет друзьям
и читателям Цирка и Эстрады“.
света. Щепотев попятился от удивления. Перед ним был человек чрезвычайно странно одетый. Огромные башмаки выглядывали из-под неимоверно широких штанов, куцый пиджачек походил скорее на жилет, чем на пиджак. Лоб у чело
века был рассечен поперек, верхняя половина выдавалась вперед так, что хотелось потянуть за волосы и раскрыть голову, как суповую миску.
— Вы будете братом Вере Павловне? — спросил странный человек и взял протянутую коробку. Щепотев замялся.
— Нет... да... то-есть не братом, а... — он окончательно запутался, — а двоюродным братом...
— В таком случае, позвольте познакомиться. Сосед Веры Павловны. В миру — Николай Петро
вич Пеньков, в цирке Бульди — у ковра Бульди — эксцентрик.
2.
Веры все еще нет. Что будет с ним, если она арестована? Кто будет поддерживать связь с типо
графией? Он не может даже носа сунуть на улицу,— его знают в лицо тысячи шпиков, снующих по городу. Бездействие истерзало его. За бесконеч
ную мучительную неделю он отдохнул всего один час. И это только что, в разговоре с клоуном.
Забавный человек. Он и сейчас живет мечтою, которую лелеял долгих двадцать лет: «2 Бульди веселые эксцентрики. Дождь острот, сальто и небывалых номеров. Обман зрения, или действи
тельность? Сколько их?— один человек, или два?» Бедный Пеньков. Долгие годы он был только Бульди у ковра. С каким нетерпением ждал он того вечера, когда один Бульди должен был превратиться в двух Бульди, должен был отойти
от ковра и выйти на середину арены: 2 Бульди — отец и сын.
Сын был одного роста с отцом. Одинаковые буффонадные костюмы и грим делали их неотли
чимыми. Соль номера заключалась в том, что два человека проделывали различные эксцентрические трюки так, будто их проделывал один человек, с абсолютной точностью заводных кукол. Долгие годы тренировал своего сына Пеньков и вот, накануне долгожданного вечера, когда уже были расклеены широковещательные анонсы, Бульдимладший исчез. Бульди-младший записался добровольцем в Красную армию.
— Как вы думаете, — спросил Щепотева Бульди-старший, грустно, разглядывая сиротливо раз
ложенные в шкапу костюм, башмаки и пиджак Бульди-младшего, — могу я любить революцию,
я, у которого революция отняла заветную мечту и единственного сына?
Щепотев промолчал.
— Молодой человек, — сказал Пеньков после короткого раздумья, смотря на Щепотева злыми глазами, — никогда не обманывайте надежд отца, если он у вас есть, и если есть у него надежды. Это — величайшее преступление.
Чорт дернул Щепотева на откровенность.
— Был у меня отец — сказал Щепотев глухим голосом, — была у него аптека в уездном горо
дишке и он мечтал видеть своего единственного сына всегда подле себя, видеть его своим замести
телем. Но сын обманул надежды отца, сын ушел в революцию...
Медленно ползут часы, как последние минуты умирающего. Часы на стене истекают кровью, хрипящие часы с перерезанным горлом.
Возня у входной двери. Щепотев настороженно прислуживается. Дверь открывается. Должно быть, Вера, — у нее свой ключ.
☛