ДОБАВОЧНОЕ ВОСПИТАНИЕ

«Под горою калина, На горе —рассада.
20 лет, а мужа нет, Ах, кака досада...» Или:
«Елки-палки лес густой. Ходит Коля холостой. Если Коля женится, Куда Оля денется?»
Дети переходят из первой ступени во вторую. Невинный воробей выпархивает из их памяти,
но веселые еловые палки вколочены в голову надолго.
Девочка Лиу из хрестоматии страдает и надрывается над работой на китайской фабрике.
Дворовая «эстрада» вносит поправки к школьным познаниям о тяжелой жизни китайского пролетариата. Оказывается, что
«Нынче ходи очень в моде Ходю можно полюбить!
А у ходи денег много — Будешь в золоте ходить!
«Поправки» вносятся чуть ли не во все, что преподается в школе. Например, в географии написано, что река Терек находится на Кавказе. Ничего подобного — в Сибири!
Пожалуйста:
«По диким степям Забайкалья, Где роется Терек во мгле,
Бродяга, судьбу проклиная,
Тащится с сумой на спине...»
Иногда бездомный Терек «роется» еще восточней:
«С отпавших твердынь Порт-Артура, Где роется Терек (бедняга!) во мгле, Калека солдат истомленный
Возвращался к родимой семье...»
Но бывают редкие случаи, когда и у дворовых «артистов» просыпается «революционная созна
тельность», и они «проводят кампании». Вот пример борьбы с хулиганством:
«Пойду в лес — поставлю крест: Кто-нибудь помолится.
Все мальчишки хулиганы, Не с кем познакомиться...»
Дети 10 — 12 лет устраивают иногда организованные хоровые пения. Они еще не понимают того, о чем поют, они просто хвастают друг перед дружкой своей памятью, своим умением с одногодвух раз запоминать частушечников:
«Я сидела на комоде
Шила кофточку по моде: По бокам карманчики,
Чтоб любили мальчики... Коля Олю целовал —
Милый цимпампончик, А она ему в ответ:
Гони, гони червончик.» и так далее,
и так — сотни гнусных четверостиший, разлагаю щих детей. Иногда «стишки» трудно запомнить, тогда мелом, украденным из школы, их записы
Савицкий. Эскиз костюма для обозрения „Сто минут репортера“
Утро они проводят в маленьких, душных классах, вечера — в душных, с недостаточной жилплощадью квартирах. Утром их учат арифме
тике, без таинственных «некто», без «купцов», замененных продавцами кооперативов, без «скоро
ходов». Они читают в школе о шахтерах Рура. Вечером — они слушают рассказы отцов о машинах, вечером — они рассказывают отцам о подвигах Красина.
Как будто — все благополучно: «цветы будущего» запустили свои корешки в хорошую советскую почву. Как будто.
Но в классах душно, душно и в квартирах,— Днем они бегают во дворе, играют в салочки, выбираются на одной ножке из «пекла», строят из песка клубы и заводы и... поют о любви, о мно
гом, от чего их старается предохранить новая школа. Они получают добавочное «воспитание», добавочное «восприятие жизни» у бродячих певцов, у дворовых «эстрадников».
В школе учат стишки о весне:
«Воробей с березки На дорожку — прыг! Больше нет морозов Чик-чирик-чик-чик!»
Бедный школьный воробей, идущий под аккомпанемент чирик-чика к прилежной тишине! Где ему состязаться с веселыми под гармошку разделанными частушками, которые тоже» «воспевают природу».