ТЕАТР „ДОМА ПЕЧАТИ“

Театр малых форм — у нас не новость. Этот жанр, основное качество которого — подвижность, проворность, уменье быстро откликаться на
современность, — у нас прочно привился, доказав полную дееспособность. Но этот жанр нуждается каждый раз в освежении новыми вариантами, новыми черточками.
В этом смысле новый театр обозрений Дома Печати, скроенный из той же «малой формы», любопытен тем, что он впервые перенес из цирковой арены на просцениум театра две штампо
ванные маски — двух клоунов Приск, с большим успехом вытеснивших традиционный в театрах обозрений «институт» конферансье.
В «Первом Номеретеатра Дома печати эти два клоуна-ученика кур
сов циркового искусства, использовав обычную цирковую форму диало
га, остро подают текст автора, литературно
вкусно приготовленный на злобу дня. Эти «раз
говоры» должны были послушать наши эстрад
ники , чтоб ознакомиться с образцом доброкачественного юмора, в котором так нуждается эст
рада. Вообще весь «Первый Номер» представляет собой разно
образное театральное «меню». Он вызвал боль
шое доверие к новому театру. Можно было на
деяться, что в дальнейшем, опираясь на креп
кий актив журналистов, виднейших деятелей печати, театр скажет много нового, вздыбит кос
ность, нелепицы во всех областях жизни.
Увы, следующая программа ослабила впеча
тленье удачного и многообещавшего начала.
Здесь интересно прежде всего остановиться на одном моменте, касающемся непосредственно постановщика второй программы: — Фореггера.
О нем несколько строк.
В последней пьесе Всеволода Иванова «Блокадаесть одна реплика (Дениска), просто и ярко выражающая пафос труда:
— Подожди, вот пущу нашу машину (типографскую), и она заменит тебе самую веселую свадьбу. Хорошо сказано — свадьба.
Фореггер в 20—21 гг. пытался дать в сценических образах пафос труда, и он создал «танец машин». Оказывается, в стране, где не существует эксплоатации человека, машины не порабощают его, машины радуют, заражают творчеством. Машины танцуют. Фореггер показал свой удиви
тельный театр впервые в тогдашнем Доме Печати, который так был похож на особняк Фамусова, аннексированный Октябрем... То было время героическое, насыщенное небывалой романтикой. Все было необычайно. Даже чай и тот был не настоящий, морковный, «экспериментальный», и
его вкусно распивали в Доме Печати за кипучими спорами о новом искусстве, спорами экспериментаторов...
С тех пор утекла целая река времени. Многое изменилось. Многое стало неузнаваемым. Театраль
ные экспериментаторы, переболев детской болезнью левизны, корью выдумок, стали солидными, учтивыми, академическими мастерами. Ну, а Фореггер?
Оh выпал из тогдашней
театральной стаи и обра
тился в неизвестность. Его слабо было видно и слышно в эти годы роста и движения впе
ред. И вот спустя какихнибудь 8—10 лет он вынырнул нежданно-негаданно в том же Доме Пе
чати , который — кстати
сказать — сам за это время поблек и потерял всю свою былую славу привала новаторов и револю
ционеров искусства. Для тех, кто помнит Дом Печати того периода и тог
дашнего Фореггера, бы
ло особенно интересно появление его поста
новки в театре Обозрений, названной «Тщет
ные Огорчения». Увы, эта постановка не уди
вила даже. Она вызвала огорчения и не тщетные. Не ново кутать совре
менные сатирические представления в мольеровские костюмы, наде
вать на них старые маски пусть даже наизнанку. Спектакль в режиссерском отношении рядовой,
радоваться нечему. Ну, а текст? Он соответствует постановке, за исключением отдельных вставных номеров, остроумных и злых, высмеивающих нерешительность реперткома, театральные ми
микрии, которые рядятся в марксистскую тогу. Это очень интересно и поучительно для злободневного эстрадного искусства.
О театре Дома Печати говорить, как о безнадежном предприятии по одной неудачной постановке — неосмотрительно. Нужно прежде всего, чтоб авторы и хорошие авторы поработали для него
и чтоб постановщики проявили больше творческой фантазии. Театр имеет хороший актерский состав. Театр может и должен жить.
П. Краснов.
ТЕАТР ДОМА ПЕЧАТИ «ТЩЕТНЫЕ ОГОРЧЕНИЯ