Б. ЕФИМОВ
— О их нам удалось изжить, — сказал человечек в кепке, конечно, трудно было, но ничего, справились. Теперь открыта боль
шая общественная столовая с отличными европейскими обедами.
— Что вы говорите! - с отчаянием воскликнул Полуотбояринов. Он даже приподнялся с места. — Не может быть.
— Честное комсомольское слово! — торжественно сказал человечек в кепке.
И в подтверждение ударил себя кулаком по узенькой груди.
Полуотбояринов опустился на пыльное сидение брички и вытер вспотевший лоб платком.
Осмотрели гидростанцию. Потом поехали в столовую. По дороге человечек в кепке еще раз продемонстрировал путникам будущий памятник.
За завтраком в глазах Полуотбояринова Засветился огонек надежды.
— Отлично, отлично, — льстиво пробормотал он, с неприязнью толкая вилкой в свиную отбивную, — очень интересно. Гм... так вы говорите, что овцеводство развивается?.. Так, так. А... виноделие процветает?
— Виноделие достигло довоенного уровня, — сказал человечек в кепке, — но это пустяки. Мы не собираемся строить буду
щее нашей страны на виноделии. Но вот недавно мы открыли минеральный источник. Это да! Почище нарзана будет! Раз
лив новой воды идет вперед гигантскими шагами!
— Ой-ой-ой! — прошептал Полуотбояринов, закрывая глаза, — слышишь, Коля, гигантскими!
— Слышу, — сказал кроткий Коля, глотая слюну.
Путникам подали бутылку новой воды. Они грустно чокнулись.
— За процветание будущего памятника! — заметил Полуотбояринов.
— Спасибо! — растроганно ответил человечек в кепке, — спасибо!
И неумело полез чокаться.
Осмотрели тропический институт и оросительные работы. В промежутке еще раз полюбовались на площадь с камнем. Потом побывали в университете и музее.
Во время дружеской беседы в литературной
группе «Под сенью кипариса» Полуотбояринов был молчалив и задумчив. Ехать в театр наотрез отказался.
— Что же это? — восклицал человечек в кепке, — ведь новая филармония. Вчера только организована.
— Не люблю я, знаете-ли, музыки,— сказал Полуотбояринов. - Меня, собственно говоря, больше всего интересует быт. Ска
жите... как у вас танцы. Сильно развиты?
— Что вы, что вы! — замахал руками человечек в кепке. - Давно изжили!
Как? Неужели так-таки совершенно
изжили?
— Совершенно.
— Ах, чорт побери! Это... это прямо замечательно. Слышишь, Коля?
— Слышу, — ответил Коля и пребольно ущипнул Полуотбояринова за локоть.
Ай-яй-яй! — пискнул Полуотбояринов. - Это большое достижение. А... скажите, может быть, среди студенческой
молодежи, того... какиенибудь неувязки? Есенинщина? А? Не наблюдается?
— Какие неувязки? — спросил человечек в кепке широко раскрыв глаза.
— Ну. такие понимаете, семейные... Так ска
зать половые.... — Танцы нам удалось изжить.
— Не плачь, отец! Правда, я обнаружил большие непорядки в учреждении, где ты служишь директором, но на этот раз я ограничиваюсь только выговором. Зато в следующий раз, предупреждаю, я буду беспощаден!
- А! Ну, этого у нас нет. Это московская проблема. Были единичные неувязки года два тому назад, это верно. Но мы их изжили в корне.
— В корне? - тупо переспросил Полуотбояринов.
— В корне! — звонко ответил человечек в кепке.
Несмотря на просьбы и даже мольбы остаться еще на денек и посмотреть хотя бы новую ткацкую фабрику, путники уехали в этот же вечер.
Шурша шинами по мелкому щебню шоссе, автомобиль вылетел из города. Миновав густые горные сады, по которым, плеща, лилась невидимая вода, машина пошла вверх.
Впереди, за трепещущими отблесками автомобильных прожекторов, таились горы.
Долина осталась позади.
Ев г. Петров
***
— О их нам удалось изжить, — сказал человечек в кепке, конечно, трудно было, но ничего, справились. Теперь открыта боль
шая общественная столовая с отличными европейскими обедами.
— Что вы говорите! - с отчаянием воскликнул Полуотбояринов. Он даже приподнялся с места. — Не может быть.
— Честное комсомольское слово! — торжественно сказал человечек в кепке.
И в подтверждение ударил себя кулаком по узенькой груди.
Полуотбояринов опустился на пыльное сидение брички и вытер вспотевший лоб платком.
Осмотрели гидростанцию. Потом поехали в столовую. По дороге человечек в кепке еще раз продемонстрировал путникам будущий памятник.
За завтраком в глазах Полуотбояринова Засветился огонек надежды.
— Отлично, отлично, — льстиво пробормотал он, с неприязнью толкая вилкой в свиную отбивную, — очень интересно. Гм... так вы говорите, что овцеводство развивается?.. Так, так. А... виноделие процветает?
— Виноделие достигло довоенного уровня, — сказал человечек в кепке, — но это пустяки. Мы не собираемся строить буду
щее нашей страны на виноделии. Но вот недавно мы открыли минеральный источник. Это да! Почище нарзана будет! Раз
лив новой воды идет вперед гигантскими шагами!
— Ой-ой-ой! — прошептал Полуотбояринов, закрывая глаза, — слышишь, Коля, гигантскими!
— Слышу, — сказал кроткий Коля, глотая слюну.
Путникам подали бутылку новой воды. Они грустно чокнулись.
— За процветание будущего памятника! — заметил Полуотбояринов.
— Спасибо! — растроганно ответил человечек в кепке, — спасибо!
И неумело полез чокаться.
Осмотрели тропический институт и оросительные работы. В промежутке еще раз полюбовались на площадь с камнем. Потом побывали в университете и музее.
Во время дружеской беседы в литературной
группе «Под сенью кипариса» Полуотбояринов был молчалив и задумчив. Ехать в театр наотрез отказался.
— Что же это? — восклицал человечек в кепке, — ведь новая филармония. Вчера только организована.
— Не люблю я, знаете-ли, музыки,— сказал Полуотбояринов. - Меня, собственно говоря, больше всего интересует быт. Ска
жите... как у вас танцы. Сильно развиты?
— Что вы, что вы! — замахал руками человечек в кепке. - Давно изжили!
Как? Неужели так-таки совершенно
изжили?
— Совершенно.
— Ах, чорт побери! Это... это прямо замечательно. Слышишь, Коля?
— Слышу, — ответил Коля и пребольно ущипнул Полуотбояринова за локоть.
Ай-яй-яй! — пискнул Полуотбояринов. - Это большое достижение. А... скажите, может быть, среди студенческой
молодежи, того... какиенибудь неувязки? Есенинщина? А? Не наблюдается?
— Какие неувязки? — спросил человечек в кепке широко раскрыв глаза.
— Ну. такие понимаете, семейные... Так ска
зать половые.... — Танцы нам удалось изжить.
ЛЕГКИЙ КАВАЛЕРИСТ
— Не плачь, отец! Правда, я обнаружил большие непорядки в учреждении, где ты служишь директором, но на этот раз я ограничиваюсь только выговором. Зато в следующий раз, предупреждаю, я буду беспощаден!
- А! Ну, этого у нас нет. Это московская проблема. Были единичные неувязки года два тому назад, это верно. Но мы их изжили в корне.
— В корне? - тупо переспросил Полуотбояринов.
— В корне! — звонко ответил человечек в кепке.
Несмотря на просьбы и даже мольбы остаться еще на денек и посмотреть хотя бы новую ткацкую фабрику, путники уехали в этот же вечер.
Шурша шинами по мелкому щебню шоссе, автомобиль вылетел из города. Миновав густые горные сады, по которым, плеща, лилась невидимая вода, машина пошла вверх.
Впереди, за трепещущими отблесками автомобильных прожекторов, таились горы.
Долина осталась позади.
Ев г. Петров
***