календарь чудака

☛

О БЕСПОМОЩНО РАЗИНУТОМ РТЕ

Г

оршок котлу не товарищ.

Эту старую пословицу теперь приходится повторять, и притом в самом буквальном смысле.
Приходят всякие люди в Центросоюз. Между прочим — приезжие с мест, из деревни.
А в Центросоюзе уже давно усвоили, как обращаться с представителями из деревни.
— А, сельские потребительские массы! Это которые смычка! Которое лицом к деревне! Которое кулак, бедняк и середняк! Пожалуйте, милости просим!
— Нам бы товаров кое-каких. Необходимых,
— Насчет товаров у нас не густо, но кое что можем предложить. Вот, например, армяки, кушаки плетеные, шапки ямщицкие с павлиньими перьями, миски расписные, горшки кухонные...
— Горшков не надо. И мисок мало требуется. А нужны нам в большом количестве котлы для варки пищи. И тарелки обеденные.
— Простите, вы, кажется, сказали — из деревни?
— Да, из деревни. Нам еще прозодежда требуется. Сколько тысяч пар можете дать?
— Да вы сумасшедший какой-то или спекулянт-частник. Чего это вам вдруг понадобились в деревню котлы и тарелки? Фабрика-кухня туда переехала или что? Прозодежду вздумал крестьянам возить! Кто ее там станет носить?
— А вы-то сами, центросоюзовские, давно ли были в деревне? Знаете ли, что там теперь делается?
Центросоюзовские, видимо, в деревне были давно. Не знают или упустили из виду, что — да, как это ни странно! — деревне нужны сейчас не миски, а тарелки, не горшочки, а большие котлы. Не ямщицкие кушаки и шапки, а рабочая прозодежда.
Потому что в деревне сейчас совхозы и колхозы. Там меняется жизнь, там возникают громадные фабрики зерна с тысячами рабочих, там создаются громадные коллективы с обобществленным хозяйством и артельным началом в быту.
Раньше крестьянин варил в крохотном чугунке, и вся семья хлебала из одной миски. А теперь в совхозе хотят готовить в большом котле, но чтобы зато каждый обедал из отдельной тарелки по городскому, по человеческому.
Даже военные походные кухни понадобились вдруг деревне, потому что сейчас там воюют с землею большими армиями, колхозники выходят в поле одной бороздой, и глупо каждому из тысячи таскать с собой отдельный, завернутый в тряпку, чугунок с едой.
Растерялись в Центросоюзе перед новыми покупателями из деревни, стоят перед ними, разинув рот.
Но что Центросоюз, что кооперация, когда даже сами советы сомлели перед великими событиями в деревне, забыла старые слова, а новым еще не научились.
— Ну, ежели так, — беспомощно рассуждают многие советы, обретя голос после первою припадка изумления всем происходящим, — ежели все стало сплошным колхозом, тогда и мы не нужны. Сворачиваем дело. Кончал базар!
Рассуждения эти стоят еще меньше, чем разинутый рот кооперации. Это рассуждения людей, растерявшихся и обалдевших от потока событий. Далеко ушли бы вперед наши кол
хозы, если в районах их возникновения свернулась бы и ушла советская власть!
Именно сейчас, когда наступление на вражеский класс в деревне в самом разгаре, когда кулак в крайней ярости борется
за свое существование вокруг колхозов и часто внутри них, именно сейчас увести с поля главную воздействующую на него
силу не значит ли это быть вредителем всей социализации деревни или по крайней мере тупоумнейшим ослом?
Наоборот, сельские советы должны выйти из состояния блаженного остолбенения или холодного нейтралитета в разгоревшейся завершительной борьбе. Кто нейтрален при ликви
дации кулака — тот помогает ему. Заострить, отточить оружие и ворваться с ним в самую середину схватки должен совет там,
где идет коллективизация, а если он не может этого или не хочет — значит, он подобран из чужих, из врагов — не нужен такой совет, выбрать вместо нею другой.
Да, великие события происходят в деревне. Но просто изумляться им, разинув рот и ничего для них не делая,— это значит не сочувствовать, а вредить им.
Михаил Кольцов В ЛОНДОНСКУЮ МОРСКУЮ
ПРОГРАММУ
Не везет с «морскими силами»... Не иначе — быть беде:
«Паритет» подписан... вилами, И, конечно, на воде.

В ЦЕРГИБЕЛЯ

Да! Цифры жертв идут на прибыль, В вопросах «тактики» Цергибель — Совсем жандармский офицер,
И не поймешь, при чем тут Цер, Когда на деле просто Гибель!
В «ЖУРНАЛ ДЛЯ ВСЕХ
Прочтешь, журнал, где значится «Бахметьев и Ляшко»,— «И верится, и плачется, И так легко-легко».
В А. Я. ТАИРОВА
Вы углубились в быта недра, Но не учли его трясин.
Таиров! Тарпова — не Федра, Да и Семенов — не Расин.
В О. Ю. ШМИДТА,

редактора БСЭ и МСЭ и начальника

полярной экспедиции.
Он смело шел навстречу риску И, лишних слов не говоря,
В полярных льдах открыл... подписку На два солидных словаря!