В Германии это сейчас самый модный тип сцены, тем более, что современная осветительная техника открывает больше возможности для световой окраски белых горизонтов. Однако я отвлекся и забежал вперед. Об опытной сцене речь впереди, а пока продолжаю описание самой выставки. Оставляя в стороне примыкающую к опытной сцене открытую эстраду для оркестра, обслуживающего главным образом обширнейший ресторан, возвращаюсь к входу на выставку и оттуда начинаю, обход гал
лерей правою крыла выставочною здания, в которых размещены научно-художественные и культурно-общественные экспонаты.
Галлереи же левого крыла заполнены экспонатами технически-индустриальными.
Наибольший интерес, несомненно, представляют галлереи правою крыла, являющие собою прежде всего богатейший музей по историю развития театральных
форм (театральные здания, сценические площадки, декорации, костюмы, гримы, мизансцены). Здесь обстоятельно представлены и средневековье, и ренессанс, и барокко, и наши дни. Здесь и духовная драма, и карнавалы, и Ганс Сакс, и школьные театры, и английские комедианты времен Шекспира, и бродячие труппы 17 и 18 веков, а там Байрейт и Мейнингенцы и так последовательно шаг за шагом вплоть до наших дней с их „измами“. Не забыт театр военною времени (театр в казарме, театр на фронте). И все это, столь бегло мною перечисленное, а также и многое, невольно мною пропущенное, подано в строго проработанной системе, дающей возможность даже без сторонних объяснений проследить эволюцию европейскою театра, уловить зарождение и дальнейшие пути и взаимную преемственность отдельных театральных систем.
В начале этого, несомненно, самого ценного отдела собственно театральной выставки обращает на себя внимание стоящая особняком большая с педантичной тща
тельностью выполненная модель античною театра в момент исполнению трагедию. Тысячи крохотных фигурок зрителей-эллинов заботливо рассажены по скамьям обширною амфитеатра. На орхестре и просцениуме величе
ственные фигуры актеров на котурнах и все это на фоне красочною эллинскою пейзажа, залитою южным солн
цем. Одна такая модель может служить основательным поводом для содержательной лекции по античному театру, а богатейший материал всего отдела являет собою исклю
чительный подбор наглядных пособий для проведения целого цикла популярных лекций-экскурсий по театроведению.
Непосредственно к отделу историческому примыкает отдел культурный, посвященный вопросам театральноорганизационным, театрально - кооперативным, вопросам статистики, критики, цензуры и, наконец, вопросам театральной гигиены.
В этот же отдел вошли и экспонаты немецкого театра за пределами Германию.
Часть территории отдела предоставлена многочисленным экспонатам.
Между прочим, кукольный театр представлен и живым экспонатом в лице Берлинскою Kasperl-Theater (театр Петрушки), руководимою Адольфом Штемиле. Театру отве
дена небольшая круглая площадка под открытым небом. На площадке стоит несколько скамеек, а перед ними кро
хотная сценка, отличающаяся от обычной ширмы нашего русскою Петрушки тем, что она имеет крышу, кулисы и занавес, т.-е. являет собою маленькую коробочную сценку. При этом декорации абсолютно отсутствуют, а сами куклы и техника их вождения очень примитивны.
Зато „разговор“ не оставляет желать лучшею. Артист, говорящий от лица Kasperl’a, все время крепко держит внимание аудитории и свободно этим вниманием управляет. Так, напр., когда над театром довольно низко пролетел аэроплан и ребятишки, заполнявшие первые скамьи, сразу же оторвались от сцены и стали следить за аэропланом, Kasperl ни на мгновение не смутился, стал махать аэроплану рукой, потом бросил ребятам несколько замечаний по поводу этого неожиданною участника спектакля и в дальнейшем опять очень ловко перевел на себя вни
мание своих зрителей. Вообще он очень чутко следил за восприятием своих зрителей и в случае надобности обострял их внимание вовлечением в диалог со сценой.
по соседству с кукольным театром выстроен небольшой павильон, являющий собою образчик декорационной
мастерской. Здесь декораторы показывают публике приемы декорационной живописи. Но это в сущности относится уже к следующему отделу, экспонаты которого
размещены в галлереях левого крыла. Здесь большая часть территорию предоставлена различным торговым и промышленным фирмам, рекламирующим свою продукцию. Здесь же зачем-то даны образцы „кабинета театраль
ною директора“ и „уборной примадонны“. Было бы целесообразней дать образцы нормальных уборных для рядовых актеров.
В отделе сценической техники хочется отметить изумительно проработанную и тщательно выполненную боль
шую модель сцены Берлинскою театра „Volksbühne“
(народная сцена). Говорят, что один из служащих этого театра потратил на изготовление модели около двух лет. Модель сделана из дерева и железа, т. е. из тех же материалов, как и сама сцена. Заинтересованный моделью, я впоследствии осмотрел и самую сцену, а затем побывал и на одном из спектаклей этого театра, чтобы видеть сцену в работе. Можно только позавидовать четкой работе сценических механизмов и одновременно схематичной простоте системы этих механизмов. Одним из многих достоинств этой сцены является ее способность вращаться в любую сторону, что дает возможность широко использо
вать ее подвижность во время игры, обостряя динамику актерских движению встречным движением площадки, при чем перемена направления двнжения актера может ответить и перемене направления двнжения площадки. Для быстроты смены декораций имеются сверх того особые платформы, уходящие в стороны. Пол оркестра легко меняет уровень своей высоты и при желании может быть поднят до уровня сцены и тем самым обращен в просцениум.
Уже упоминавшаяся мною „опытная сцена“ была предоставлена одной из берлинских фирм для демонстрации новых достижений в области световых эффектов. Поставленный для этой цели балет „Игра в свете“ ни в хореграфическом, ни в драматическом отношениях ни
какой ценности собой не представляет. Очевидно, все дело в рекламированию продукцию данной фирмы. Те же цели упорно преследовало и многословное разъяснение показанных представителем фирмы чудес, которые серь
езною значения в деле развития сценическою искусства, конечно, иметь не могут. Движущиеся облака, повторяющие себя без конца, надоедают ничуть не меньше неподвижных облаков, написанных на полотне. К сожалению, мало привлекается внимание посетителей выставки к действительным завоеваниям сценическою освещения, позволяющим светом углублять пространство сцены и одновременно четко „высвечивать“ фигуры актеров и тем „отрывать“ их от декорации.
Минуя экспонаты радиопередачи и кино, не имеющие прямого отношения к технике театра, упомяну только о. фильме, которая должна наглядно показывать непосвя
щенному зрителю, „как создается большой оперный спектакль“. На меня лично эта фильма также произвела несколько рекламное впечатление. Очень уж много демонстрировалось там различных „директоров“.
Мой день на Магдебургской выставке я закончил лицезрением ночного представления на пловучей сцене, поставленной среди озерка, на берегу которого раскину
лись столики выставочною ресторана. Программа была составлена из танцовальных номеров стиля модных за гра
ницей „ревю“. Единственное достоинство всех этих танцев— убеждающий своей четкостью ритм. Здесь необходимо отметить и значение световых эффектов. Фигуры танцорок на открытой площадке, пространственно не ограни
ченной никакими близкими фонами, резко вырисовывались
в ночной темноте, что еще более усиливало их скульптурную четкость и лишний раз доказывало убедительность такого декоративною оформления, „которое не
видно“. Особенно был эффектен последний танец с пламенем, которое было „подано“ с почти натуралистической убедительностью путем соответствующего освещения кусков шелковой ткани, приводимых в движение руками
танцовщицы. На этом закончились мои магдебургские впечатления. На утро я должен был возвратиться в Берлин, чтобы продолжить занятия по разработке системы освещения ТЮЗ‘а.
Выводы таковы. Прекрасно и полно представлены „мертвые“ экспонаты и довольно легковесны „живые“.
Конечно, я должен оговориться: я был на выставке всего один день. Правда, программа последующих дней обещала то же самое. Очень жалко, если руководители вы
ставки не дадут в виде живых экспонатов реконструкцию
отошедших вглубь времен театральных систем, а также не используют опытную сцену для пропаганды новых театральных течений. А. БРЯНЦЕВ
лерей правою крыла выставочною здания, в которых размещены научно-художественные и культурно-общественные экспонаты.
Галлереи же левого крыла заполнены экспонатами технически-индустриальными.
Наибольший интерес, несомненно, представляют галлереи правою крыла, являющие собою прежде всего богатейший музей по историю развития театральных
форм (театральные здания, сценические площадки, декорации, костюмы, гримы, мизансцены). Здесь обстоятельно представлены и средневековье, и ренессанс, и барокко, и наши дни. Здесь и духовная драма, и карнавалы, и Ганс Сакс, и школьные театры, и английские комедианты времен Шекспира, и бродячие труппы 17 и 18 веков, а там Байрейт и Мейнингенцы и так последовательно шаг за шагом вплоть до наших дней с их „измами“. Не забыт театр военною времени (театр в казарме, театр на фронте). И все это, столь бегло мною перечисленное, а также и многое, невольно мною пропущенное, подано в строго проработанной системе, дающей возможность даже без сторонних объяснений проследить эволюцию европейскою театра, уловить зарождение и дальнейшие пути и взаимную преемственность отдельных театральных систем.
В начале этого, несомненно, самого ценного отдела собственно театральной выставки обращает на себя внимание стоящая особняком большая с педантичной тща
тельностью выполненная модель античною театра в момент исполнению трагедию. Тысячи крохотных фигурок зрителей-эллинов заботливо рассажены по скамьям обширною амфитеатра. На орхестре и просцениуме величе
ственные фигуры актеров на котурнах и все это на фоне красочною эллинскою пейзажа, залитою южным солн
цем. Одна такая модель может служить основательным поводом для содержательной лекции по античному театру, а богатейший материал всего отдела являет собою исклю
чительный подбор наглядных пособий для проведения целого цикла популярных лекций-экскурсий по театроведению.
Непосредственно к отделу историческому примыкает отдел культурный, посвященный вопросам театральноорганизационным, театрально - кооперативным, вопросам статистики, критики, цензуры и, наконец, вопросам театральной гигиены.
В этот же отдел вошли и экспонаты немецкого театра за пределами Германию.
Часть территории отдела предоставлена многочисленным экспонатам.
Между прочим, кукольный театр представлен и живым экспонатом в лице Берлинскою Kasperl-Theater (театр Петрушки), руководимою Адольфом Штемиле. Театру отве
дена небольшая круглая площадка под открытым небом. На площадке стоит несколько скамеек, а перед ними кро
хотная сценка, отличающаяся от обычной ширмы нашего русскою Петрушки тем, что она имеет крышу, кулисы и занавес, т.-е. являет собою маленькую коробочную сценку. При этом декорации абсолютно отсутствуют, а сами куклы и техника их вождения очень примитивны.
Зато „разговор“ не оставляет желать лучшею. Артист, говорящий от лица Kasperl’a, все время крепко держит внимание аудитории и свободно этим вниманием управляет. Так, напр., когда над театром довольно низко пролетел аэроплан и ребятишки, заполнявшие первые скамьи, сразу же оторвались от сцены и стали следить за аэропланом, Kasperl ни на мгновение не смутился, стал махать аэроплану рукой, потом бросил ребятам несколько замечаний по поводу этого неожиданною участника спектакля и в дальнейшем опять очень ловко перевел на себя вни
мание своих зрителей. Вообще он очень чутко следил за восприятием своих зрителей и в случае надобности обострял их внимание вовлечением в диалог со сценой.
по соседству с кукольным театром выстроен небольшой павильон, являющий собою образчик декорационной
мастерской. Здесь декораторы показывают публике приемы декорационной живописи. Но это в сущности относится уже к следующему отделу, экспонаты которого
размещены в галлереях левого крыла. Здесь большая часть территорию предоставлена различным торговым и промышленным фирмам, рекламирующим свою продукцию. Здесь же зачем-то даны образцы „кабинета театраль
ною директора“ и „уборной примадонны“. Было бы целесообразней дать образцы нормальных уборных для рядовых актеров.
В отделе сценической техники хочется отметить изумительно проработанную и тщательно выполненную боль
шую модель сцены Берлинскою театра „Volksbühne“
(народная сцена). Говорят, что один из служащих этого театра потратил на изготовление модели около двух лет. Модель сделана из дерева и железа, т. е. из тех же материалов, как и сама сцена. Заинтересованный моделью, я впоследствии осмотрел и самую сцену, а затем побывал и на одном из спектаклей этого театра, чтобы видеть сцену в работе. Можно только позавидовать четкой работе сценических механизмов и одновременно схематичной простоте системы этих механизмов. Одним из многих достоинств этой сцены является ее способность вращаться в любую сторону, что дает возможность широко использо
вать ее подвижность во время игры, обостряя динамику актерских движению встречным движением площадки, при чем перемена направления двнжения актера может ответить и перемене направления двнжения площадки. Для быстроты смены декораций имеются сверх того особые платформы, уходящие в стороны. Пол оркестра легко меняет уровень своей высоты и при желании может быть поднят до уровня сцены и тем самым обращен в просцениум.
Уже упоминавшаяся мною „опытная сцена“ была предоставлена одной из берлинских фирм для демонстрации новых достижений в области световых эффектов. Поставленный для этой цели балет „Игра в свете“ ни в хореграфическом, ни в драматическом отношениях ни
какой ценности собой не представляет. Очевидно, все дело в рекламированию продукцию данной фирмы. Те же цели упорно преследовало и многословное разъяснение показанных представителем фирмы чудес, которые серь
езною значения в деле развития сценическою искусства, конечно, иметь не могут. Движущиеся облака, повторяющие себя без конца, надоедают ничуть не меньше неподвижных облаков, написанных на полотне. К сожалению, мало привлекается внимание посетителей выставки к действительным завоеваниям сценическою освещения, позволяющим светом углублять пространство сцены и одновременно четко „высвечивать“ фигуры актеров и тем „отрывать“ их от декорации.
Минуя экспонаты радиопередачи и кино, не имеющие прямого отношения к технике театра, упомяну только о. фильме, которая должна наглядно показывать непосвя
щенному зрителю, „как создается большой оперный спектакль“. На меня лично эта фильма также произвела несколько рекламное впечатление. Очень уж много демонстрировалось там различных „директоров“.
Мой день на Магдебургской выставке я закончил лицезрением ночного представления на пловучей сцене, поставленной среди озерка, на берегу которого раскину
лись столики выставочною ресторана. Программа была составлена из танцовальных номеров стиля модных за гра
ницей „ревю“. Единственное достоинство всех этих танцев— убеждающий своей четкостью ритм. Здесь необходимо отметить и значение световых эффектов. Фигуры танцорок на открытой площадке, пространственно не ограни
ченной никакими близкими фонами, резко вырисовывались
в ночной темноте, что еще более усиливало их скульптурную четкость и лишний раз доказывало убедительность такого декоративною оформления, „которое не
видно“. Особенно был эффектен последний танец с пламенем, которое было „подано“ с почти натуралистической убедительностью путем соответствующего освещения кусков шелковой ткани, приводимых в движение руками
танцовщицы. На этом закончились мои магдебургские впечатления. На утро я должен был возвратиться в Берлин, чтобы продолжить занятия по разработке системы освещения ТЮЗ‘а.
Выводы таковы. Прекрасно и полно представлены „мертвые“ экспонаты и довольно легковесны „живые“.
Конечно, я должен оговориться: я был на выставке всего один день. Правда, программа последующих дней обещала то же самое. Очень жалко, если руководители вы
ставки не дадут в виде живых экспонатов реконструкцию
отошедших вглубь времен театральных систем, а также не используют опытную сцену для пропаганды новых театральных течений. А. БРЯНЦЕВ