понимание стихии танца, раскрыл колыбель его и нашел исключительно гибкие средства выражения, сжав бушующую, пылающую огнем бунта волю в железные тиски ритма.
Но ценен в опере не только второй акт. Хоры в прологе и эпилоге моментами достигают потрясающей правдивости. Кажется, что, отправляясь от найденных Пащенко интонаций скорби, надежды, любви, веры, отчаяния, упорства, негодования, — можно создать вели
чественную революционно героическую ораторию, изгнав из этой формы присущую ей окаменелость и возродив ее к новой жизни. Пащенко несколько раз смело по
рывает с каноническими установлениями, касающимися тесситуры, выдержки, расположения регистров у стиль
ного русского хора в русской опере. Этим он достигает пределов динамического напряжения и драматизма. Хор встречи Пугачева в IV акте пугает своей „неудобной
звучностью, но зато как глубоко правдива и жизненна эта звучность: радость становится скорбным воплем отчаявшейся воли.
Там, где не действуют массы — музыка заметно сдает. Но не настолько, чтобы стать совсем безвольной. Не надо забывать, что Пащенко, беря в основу оперной ткани простейшие бытовые напевы, должен был по но
вому обрамлять их. Это ему не всегда удается и он либо тщится создать сопровождение по старым образцам, либо вязнет в механических индифферентных обо
ротах, часто созерцательно-статического порядка (изо

билие колышущихся триолей). Досадно слушать такие промахи у композитора, показавшего своими симфони

ческими произведениями гораздо более ловкую изобретательность. Самым ярким эпизодом из числа лирических

„ВИРИНЕЯ“

в Студии им. Е. Вахтангова.

Студия имени Е. Б. Вахтангова поставила „Виринею“ после ряда эстетических игро-спектаклей комедии масок. Вахтанговны из сказочной страны театрального
вымысла пришли в быт русской деревни. От юмореска иронии — к искреннему вживанию в реалистическую драму. От сантиментальных комедий „театра для себя — лицом к жизни и к жизни, им лично мало знакомой. Маята крестьянского быта, — Вирка после „Принцессы Турандот“, „Синичкина , „Комедий Меримо .
Шаг не малый и смелый.

Уже привыкли было со стороны видеть в Студии только изящные безделушки жеманного эстетизма. Деви

зом Студии могло стать идеалистическое островитянство: „тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман .
Постановка „Виринеи обнаружила в Студии стремления и силы, о которых не только зрителю, но и вахтанговцам самим себе пора было напомнить. Завещание Евгения Вагратионовича, — опубликованная учениками после его смерти страница дневника говорит:
„Если художник хочет творить „новое , творить после того, как пришла она, Революция, то он должен творить „вместе с народом. Ни „для него, ни „ради него, ни „вне его, а „вместе с ним .

И дальше:

„Только на плечах великого социального движения истинное искусство может подняться из своего состоя
отступлений в ходе действия я считаю дуэт-причитание Пугачева и Устиньи в четвертом акте.
В итоге я утверждаю: что „Орлиный бунт при всех недостатках (вполне понятных и неизбежных) — произведение, пробивающее брешь в современном русском опер

ном оскудении. Недостаточно смелое (ибо вышло из недр надломленного и не нашедшего готовых форм быта), оно страдает двоедушием, но отнюдь не более пассив

ным безразличием: в нем пробивается молодая жизнь и чуется стремление тесно связать музыкальное творчество с пасущими запросами текущей жизни, отвечая на них примитивно озвученными, не гладко обструганными, но эмоционально непосредственно воздействующими угловатыми, неотесанными формами.
Не опора, а деревянный сруб — скажут мне. Что ж, тем лучше! Если надо ради жизненной правды и выра
зительности вернуться к плотничьей работе, то нечего бояться этого. Наоборот, следует ей поучиться! Ни гам
бургская опера ХVII столетия, ни ранний Верди не пугались „невкусного , но здорового, „крепкого слова .
Это — попытка вновь вернуть оперу от отвлеченной романтики в атмосферу быта, хотя бы и под оболочкой исторического сюжета. Более, чем где-либо — в совре
менной русской опере музыка должна ощущаться как язык, как живое средство общения людей, как непосредственно воздействующая и обобществляющая сила озвученных эмоций. И чем они будут общее, проще, при

митивнее и в то же время концентрированнее, чем дальше от историзмов и ближе к абсолютной театраль

ности, плакатности и обнаженной динамике свершающейся жизни, тем прочнее будет их воздействие.

ИГОРЬ ГЛЕБОВ.

ния цивилизованного варварства на достойную его высоту .
Выполняют ли вахтанговцы эту волю основателя своей Студии? Для чего заостряют они свое изощренное театральное оружие?
С кем „вместе работают и борются? Подлинно ли с народом, творящим революцию?
Предшествующий репертуар Студии был, как говорят, только „подготовкой мастерства . Целевая установка на зрителя у Студии была не ясна. Игра в театр грозила обратиться в отрыв от жизни: вырождение искусства, упадочничество.
Студия во многом повторяла эстетические „изыски , явившиеся в результате настроений интеллигенции, пережившей отчуждение от революции (еще с эпохи реакции после 1905 г.). Молодежь должна была изживать и преодолевать это наследие. Студия на спектакле „Чудо св. Антония перебарывала мистику и сантименты Ме
терлинка. Три раза за несколько лет Вахтангов менял характер постановки „Чуда , с каждым разом все более заостряя общественную сатиру, гневный смех над тем, чему раньше они поклонялись. Этот замечательный спектакль указывал на внутренний рост Студии. Театральные забавы Студии, напоминающие маскарадные вечеринки молодежи интеллигентного салона (фраки „Прин
цессы Турандот! ) — игры в театр имели в глубине и иные, более серьезные запросы.
Постановка „Виринеи — новый позыв этих сил Студии.
Из всех спектаклей академических театров за последнее время „Виринея наиболее современный и реалистический по наполнению. „Виринея в этом отно