Иванъ. Добродѣтельную-съ, потому въ женахъ первое дѣло—вѣрность мужу своему.
Инеевъ. А въ мужьяхъ что?...
Иванъ. Сила!... Чтобъ потачку женѣ не давать, а чуть раскапризничаегь—сейчасъ ей бока намять...
Инеевъ. Ну, а что, если да жена мужа по щекамъ дуть станетъ?
Иванъ. Это ужь послѣднее дѣло! (Молчаніе). Инеевъ. Желалъ бы ты, Иванъ, жениться? Иванъ. Желалъ бы-с/ь.
Инеевъ. Что-жь невѣсту не ищешь? Иванъ. Гдѣ ее найдешь?
Инеевъ. Глупъ ?ке ты, значитъ, коли найдти не можешь. Вотъ я такъ себѣ нашелъ. Иванъ. Нашли-съ?
Инеевъ. Да-а. И еще какую кралю-то! Чудеса! Представь себѣ: стройная, да высокая, глаза голубые, зубы бѣлые, носикъ... слегка вздернутый. Иванъ. Картивка-съ.
Инеевъ. Подлинно картинка.
Иванъ. Да-съ. А позвольте узнать, Адамъ Адамычъ, кто онѣ такія?
Инеевъ. Буянова Александра Иваныча дочь.
Иванъ. Стало быть Софья Александровна-съ? Инеевъ. Она самая.
Иванъ. Такъ-съ. Барышня чудесная. Дай вамъ Богъ!... И дѣло покончено?
Инеевъ. Совсѣмъ, братъ. Вотъ ѣду теперь обзнакомиться получше...
Иванъ. Такъ-съ. (Помолчавъ). Барышня добрая-съ, привѣтливая-съ.
Инеевъ. Да ты нетто видалъ ее?
Иванъ. Какже-съ, нѣсколько разъ. Инеевъ. Когда же это?
Иванъ. Разъ вы меня съ письмомъ къ Александру Иванычу посылали, а то я къ лакею ихнему въ гости ходилъ, потому мы пріятели съ нимъ.
Инеевъ. Гмъ. Ну, а что твой пріятель про нее говоритъ?
Иванъ. Ангелъ, говоритъ, просто, а не барышня. Инеевъ. ll-да, это такъ. (Молчаніе).
Иванъ. Еще приказать ничего не изволите?
Инеевъ. Приказать? Нѣтъ, ничего. (Иванъ идетъ). Постой-ка, Иванъ! (Иванъ ворочается). Ты смотри, никому не разсказывай, что я жениться хочу.
Иванъ. Помилуйте, Адамъ Адамычъ, кому мнѣ раз сказывать!
Инеевъ. То-то.
Иванъ. Ужь будьте покойны. (Уходитъ). ЯВЛЕНЕ IV.
Инеевъ одинъ.
Инеевъ (принимаетъ болѣе покойную позу). Ангелъ, правда что ангелъ! Это онъ вѣрно сказалъ. Право, въ лицѣ ея что-то божественное есть, какъ будто... какъ
будто опа монахиня благочестивая. Я давно замѣчалъ въ ней эту черту, а вѣдь не могъ ей прибрать до сихъ поръ приличное названіе. И поди-жь ты! приходитъ лакей, человѣкъ. можно сказать, еиотонодобный и называетъ ее
именно тѣмъ самымъ названіемъ, какимъ и слѣдуетъ паівать. Ангелъ! А хорошо, звучно: ангелъ! Я такъ по
стоянно стану ее называть: «ангелъ мой, иоди сюда!
ангелъ мой, дай мнѣ чаю». Звучно! Молодецъ братъ, Адамушка, подцѣпилъ ты себѣ кралечку славную! Уменъ!
Со вкусомъ человѣкъ! Не кинулся куда нибудь, а прямо набрёлъ «на мѣсто злачно». (Пауза). Въ древности былъ,
разсказывали мнѣ, такой полководецъ, противъ котораго никакой врагъ устоять не могъ. Хорошо. И случись этому
полководцу воевать разъ съ непріятелемъ, можетъ быть во сто разъ сильнѣйшимъ его. Только онъ приходитъ на ноле сраженія, да какъ глянетъ!—непріятель ужь въ бѣгство
дался, одного вида его исиугался, значитъ. И пишетъ этотъ полководецъ въ свое государство: «такъ итакъ, молъ, я—слава Богу, живъ и здоровъ, а что до непріятеля,то какъ я только пришелъ .увидѣлъ и—побѣдилъ.»
Этакъ вотъ и я: приду, взгляну и возьму въ полонъ сердце моей возлюбленной. Думаю, такъ случится. (Вста
етъ и съ удовольствіемъ осматривается въ зеркалѣ). Хоть куда! Право. Ангелъ! И я, канальство, буду обладать
ангеломъ! Чудесно! (Садится опять). А странно устроено на свѣтѣ: одинъ родится уродомъ, а другой—ангеломъ. Отчего бы такъ? Опять и то: одинъ—уменъ, а другой—- дуракъ. Это тоже почему? А? ІІу-ка, смекни, Адамъ Адамычъ: голова-то вѣдь у тебя—слава тебѣ Господи! —
не глупая! А? А вѣдь смекну, право смекну, стоитъ только подумать хорошенько. (Думаетъ). Отчего? Очень просто, оттого, что такъ и быть слѣдуетъ: не будь ум
ныхъ, не было бы глупыхъ; не будь глупыхъ, не было бы умныхъ; не будь красивыхъ, не было бы уродливыхъ; не будь уродливыхъ, не было бы красивыхъ—всѣ бы оди
наковы были. А это что значитъ? Вотъ что: къ примѣру, теперь у насъ есть всякаго рода люди: и куицы, и мѣ
щане, и судьи, и военные. А тогда все одно и тоже бы было, если-бъ всѣ стали купцами и торговали однимъ и тѣмъ же товаромъ. Кто же у нихъ покупать бы сталъ?
Пикто. Ну, значитъ, всѣ и померли бы съ голоду. Вотъ вѣдь я до какихъ глубокихъ соображеній дошелъ! А? Мо
лодецъ! Хорошо бы въ этакое разсужденіе вступить мнѣ съ Софьѳй Александровной, тутъ-то она и смекнула бы,
что я за птица! Да она, впрочемъ, п безъ того смекнетъ, потому, надо такъ сказать: «видна птица но нолету!» (Насвистываетъ какую-то пѣсню). Долго однако не ѣдетъ Петръ Константнымъ. Пора бы ужь и пріѣхать. Вотъ еще, привезетъ ли онъ мнѣ стихи? Я думаю, привезетъ, тѣмъ болѣе, что знакомство у него обширное: и музы
канты, и военные, и литераторы—всѣ ему знакомы. Ну,
а литератору долго ли написать небольшіе стишки? Живо наваляетъ! Привезетъ, непремѣнно привезетъ. Притомъ же, онъ слово свое всегда держитъ. (Встаетъ и подхо
дитъ къ окну). А, да вотъ и онъ. Иванъ! (Вбѣгаетъ Иванъ).
Иванъ. Что прикажете?
Инеевъ. Бѣги отворить дверь. Иванъ. Сейчасъ съ. (Бѣжитъ),
Инеевъ. Ну съ, не долго вамъ теперь, Адамъ Ада
мычъ, находиться въ неизвѣстности. А что это меня какъ будто знобитъ? Ужь не боюсь ли я?
Инеевъ. А въ мужьяхъ что?...
Иванъ. Сила!... Чтобъ потачку женѣ не давать, а чуть раскапризничаегь—сейчасъ ей бока намять...
Инеевъ. Ну, а что, если да жена мужа по щекамъ дуть станетъ?
Иванъ. Это ужь послѣднее дѣло! (Молчаніе). Инеевъ. Желалъ бы ты, Иванъ, жениться? Иванъ. Желалъ бы-с/ь.
Инеевъ. Что-жь невѣсту не ищешь? Иванъ. Гдѣ ее найдешь?
Инеевъ. Глупъ ?ке ты, значитъ, коли найдти не можешь. Вотъ я такъ себѣ нашелъ. Иванъ. Нашли-съ?
Инеевъ. Да-а. И еще какую кралю-то! Чудеса! Представь себѣ: стройная, да высокая, глаза голубые, зубы бѣлые, носикъ... слегка вздернутый. Иванъ. Картивка-съ.
Инеевъ. Подлинно картинка.
Иванъ. Да-съ. А позвольте узнать, Адамъ Адамычъ, кто онѣ такія?
Инеевъ. Буянова Александра Иваныча дочь.
Иванъ. Стало быть Софья Александровна-съ? Инеевъ. Она самая.
Иванъ. Такъ-съ. Барышня чудесная. Дай вамъ Богъ!... И дѣло покончено?
Инеевъ. Совсѣмъ, братъ. Вотъ ѣду теперь обзнакомиться получше...
Иванъ. Такъ-съ. (Помолчавъ). Барышня добрая-съ, привѣтливая-съ.
Инеевъ. Да ты нетто видалъ ее?
Иванъ. Какже-съ, нѣсколько разъ. Инеевъ. Когда же это?
Иванъ. Разъ вы меня съ письмомъ къ Александру Иванычу посылали, а то я къ лакею ихнему въ гости ходилъ, потому мы пріятели съ нимъ.
Инеевъ. Гмъ. Ну, а что твой пріятель про нее говоритъ?
Иванъ. Ангелъ, говоритъ, просто, а не барышня. Инеевъ. ll-да, это такъ. (Молчаніе).
Иванъ. Еще приказать ничего не изволите?
Инеевъ. Приказать? Нѣтъ, ничего. (Иванъ идетъ). Постой-ка, Иванъ! (Иванъ ворочается). Ты смотри, никому не разсказывай, что я жениться хочу.
Иванъ. Помилуйте, Адамъ Адамычъ, кому мнѣ раз сказывать!
Инеевъ. То-то.
Иванъ. Ужь будьте покойны. (Уходитъ). ЯВЛЕНЕ IV.
Инеевъ одинъ.
Инеевъ (принимаетъ болѣе покойную позу). Ангелъ, правда что ангелъ! Это онъ вѣрно сказалъ. Право, въ лицѣ ея что-то божественное есть, какъ будто... какъ
будто опа монахиня благочестивая. Я давно замѣчалъ въ ней эту черту, а вѣдь не могъ ей прибрать до сихъ поръ приличное названіе. И поди-жь ты! приходитъ лакей, человѣкъ. можно сказать, еиотонодобный и называетъ ее
именно тѣмъ самымъ названіемъ, какимъ и слѣдуетъ паівать. Ангелъ! А хорошо, звучно: ангелъ! Я такъ по
стоянно стану ее называть: «ангелъ мой, иоди сюда!
ангелъ мой, дай мнѣ чаю». Звучно! Молодецъ братъ, Адамушка, подцѣпилъ ты себѣ кралечку славную! Уменъ!
Со вкусомъ человѣкъ! Не кинулся куда нибудь, а прямо набрёлъ «на мѣсто злачно». (Пауза). Въ древности былъ,
разсказывали мнѣ, такой полководецъ, противъ котораго никакой врагъ устоять не могъ. Хорошо. И случись этому
полководцу воевать разъ съ непріятелемъ, можетъ быть во сто разъ сильнѣйшимъ его. Только онъ приходитъ на ноле сраженія, да какъ глянетъ!—непріятель ужь въ бѣгство
дался, одного вида его исиугался, значитъ. И пишетъ этотъ полководецъ въ свое государство: «такъ итакъ, молъ, я—слава Богу, живъ и здоровъ, а что до непріятеля,то какъ я только пришелъ .увидѣлъ и—побѣдилъ.»
Этакъ вотъ и я: приду, взгляну и возьму въ полонъ сердце моей возлюбленной. Думаю, такъ случится. (Вста
етъ и съ удовольствіемъ осматривается въ зеркалѣ). Хоть куда! Право. Ангелъ! И я, канальство, буду обладать
ангеломъ! Чудесно! (Садится опять). А странно устроено на свѣтѣ: одинъ родится уродомъ, а другой—ангеломъ. Отчего бы такъ? Опять и то: одинъ—уменъ, а другой—- дуракъ. Это тоже почему? А? ІІу-ка, смекни, Адамъ Адамычъ: голова-то вѣдь у тебя—слава тебѣ Господи! —
не глупая! А? А вѣдь смекну, право смекну, стоитъ только подумать хорошенько. (Думаетъ). Отчего? Очень просто, оттого, что такъ и быть слѣдуетъ: не будь ум
ныхъ, не было бы глупыхъ; не будь глупыхъ, не было бы умныхъ; не будь красивыхъ, не было бы уродливыхъ; не будь уродливыхъ, не было бы красивыхъ—всѣ бы оди
наковы были. А это что значитъ? Вотъ что: къ примѣру, теперь у насъ есть всякаго рода люди: и куицы, и мѣ
щане, и судьи, и военные. А тогда все одно и тоже бы было, если-бъ всѣ стали купцами и торговали однимъ и тѣмъ же товаромъ. Кто же у нихъ покупать бы сталъ?
Пикто. Ну, значитъ, всѣ и померли бы съ голоду. Вотъ вѣдь я до какихъ глубокихъ соображеній дошелъ! А? Мо
лодецъ! Хорошо бы въ этакое разсужденіе вступить мнѣ съ Софьѳй Александровной, тутъ-то она и смекнула бы,
что я за птица! Да она, впрочемъ, п безъ того смекнетъ, потому, надо такъ сказать: «видна птица но нолету!» (Насвистываетъ какую-то пѣсню). Долго однако не ѣдетъ Петръ Константнымъ. Пора бы ужь и пріѣхать. Вотъ еще, привезетъ ли онъ мнѣ стихи? Я думаю, привезетъ, тѣмъ болѣе, что знакомство у него обширное: и музы
канты, и военные, и литераторы—всѣ ему знакомы. Ну,
а литератору долго ли написать небольшіе стишки? Живо наваляетъ! Привезетъ, непремѣнно привезетъ. Притомъ же, онъ слово свое всегда держитъ. (Встаетъ и подхо
дитъ къ окну). А, да вотъ и онъ. Иванъ! (Вбѣгаетъ Иванъ).
Иванъ. Что прикажете?
Инеевъ. Бѣги отворить дверь. Иванъ. Сейчасъ съ. (Бѣжитъ),
Инеевъ. Ну съ, не долго вамъ теперь, Адамъ Ада
мычъ, находиться въ неизвѣстности. А что это меня какъ будто знобитъ? Ужь не боюсь ли я?