Москва. 3,4, 5, 6,7, 8 и 9 октября 1922.

Коли в первый раз мне пришлось направлять мою сигнализацию в пространство, то теперь, после неожиданного для меня ответа Московского Камерного Ак-театра, который, не будут ни в чем мной обвинен, внезапно заявил, что он по примеру Толстовского мальчика «сливы не ел, но косточку бросил в окно», то теперь мне приходится обращаться по вполне определенному адресу. Вина не на мне.
Из числа трех подписавших это заявление я знаю двух. Я привык уважать А. Я. Таи
рова за его преданность своему делу, за его неутомимую энергию и огромные организаторские способности. А. А. Веснина я знаю бли
же и всегда видел в нем большую величину эстетического порядка. Поэтому тройственное заявление и удивило, и встревожило меня, заставив еще раз пересмотреть, как мое заявле
ние, так и данные, на которых я основывал моральный приоритет моих друзей. Расскажу о результатах.
Таиров—Веснин—Лукьянов пишут, что:
1. Все мной перечисленное было изобретено ими и еще—экран для проекций волшебного фонаря. 2. Что это было сделано в декабре 1921 года. 3. Что ив этого тайны не делали. 4. Что изобретали, обсуждая в декабре постановку «Четверга».
Насчет добавочного изобретения полагаю, что совершилось оно одновременно с изобре
тением волшебного фонаря, а экран с проэкцией на нем можно было часто видеть в прош
лом сезоне на сцене покойного ТЕРЕВСАТА. Если тайны из своих открытий МКАТ не де
лал, то лица, бывшие в нем в декабре 1921 г. должны быть о том осведомлены. Б. Ферди
нандов работал там до января 1922 г. и, как художник театра, естественно, был в курсе монтировочных проектов. Он утверждает, что ни одно из перечисленных изобретений не объявлялось за все время его пребывания в МКАТ. То есть, либо их в декабре не было, либо их сохраняли в тайне.
Из худших зол выберем лучшее: сохранение тайны. Изобретения сделаны, как говорят «трое», в декабре при обсуждении вопроса о постановке инсценированного романа Джильберта Честертона «Человек, который был чет
вергом». Опять таки, тот же Фердинандов утверждает, что такой постановки в том спор
ном декабре не замышлялось. Но что может один против трех? Можно ли ему верить?
Роман инсценирован Б. Глубоковским. Последний приехал в Москву если не в феврале месяце 1922 г. то, во всяком случае, не ра
нее конца января. Инсценировки он с собой не привозил и с МКАТ дел не вел, начав исходную свою работу в Опытно-Героическом. Там ему и открылся факт существования этого романа, в связи с сюжетом «Дамы в чер
☛