ной перчатке», там же он и получил самый текст: было это в марте месяце. Теория обратимости времени до сего не дала еще прак
тических результатов и я склонен думать, что писатель, начавший работать над пьесой в марте не может кончить ее на три месяца
раньше ее начала. Поэтову полагаю, что в декабре 1921 года в МКАТ о «Четверге» дей
ствительно не могли говорить, не говорили и ничего из перечисленного не изобретали. Не горили ни в феврале, ни в марте. Тогда за
нимались другим: переработкой Фердинандовского макета, сделанного для «Нелепости
Шершеневича в Якуловский макет для «Формики». Если это считается изобретением, то о нем я спорить не буду и аморального приоритета заявлять не намерен.
Вот в апреле, действительно, о «Четверге» стали поговаривать. Е. Зотов, тогда еще ученик студии МКАТ помнит, как в половине
этого месяца (второй), один из подписавших письмо жаловался ему на бессонную ночь, посвященную обдумыванию постановки злополуч
ной пьесы-инсценировки, но никаких деталей о методе и технике работы не открывал.
Изложенное с достаточной ясностью пока
На заседании, посвященном открытию Гитиса, руководитель Опытно-Героического Театра Б. Фердинандов выступил с речью о ненужности искусства.
С мужеством, редким у профессионала, т. Фердинандов отбросил лживые фразы, которыми обыкновенно прикрывают несостоятель
ность искусства, и открыто признал то, что два года назад было установлено молодой коммунистической мыслью, вплотную подошедшей к искусству.
Говоря об искусстве и красоте, как об опаснейших фетишах, заслоняющих действитель
ность, т. Фердинандов быть может невольно повторил то, что сказано было впервые в 1920 г. [*)]
Стремительный водоворот русской революции ускорил процесс разложения искусства.— Мы помним, что всего 1 1/2 года назад на
одном из диспутов о «Зорях» в театре Р. С. Ф. С. Р.—I работник Камерного Театра Борис Фердинандов защищал театр от «вар
варских» нападений революционных групп.
Сегодня — пережиток доживающей культуры приобрел еще одного смертельного врага.
[*)] Ал. Ган—в «Вестнике Театра».
зывает: 1) Что в декабре 1921 г. постановки «Четверга» не обсуждали, 2) изобретений не делали, 3) что результаты апрельских изыска
ний хранились в тайне, иначе говоря, что все написанное в заявлении МКАТ представляет сознательно искаженную истину.
Сигнализуя в пространство, я никого не хотел обидеть, и никого не обвинял, я даже приветствовал возможных утилизаторов нашей работы и заранее освящал их поступки, почитан их делом хорошим. Я полагал и пола
гаю, что использование чужого опыта—дело почтенное. Но я очень жалею, что навел уваважаемых мною театральных работников на дурной поступок и прошу их принять увере
ния в том, что быть искусителем—не моя специальность, что я не считал их плагиато
рами, да и сейчас не считаю, чтобы они сами о себе не думали и какие бы недействитель
ные меры они не принимали для убеждения всех в противном.
Их совесть должна была быть спокойной и ясной до их нехорошего письма, теперь же они сами ее замутили. Все зло от гордости.
И. АКСЕНОВ.
Работая еще в театре, т. Фердинандов работает уже не для театра [*)]. Еще не
знает куда итти и каким путем выйти из душных стен театрального храма, но знает
уже, что оставаться в нем нельзя. —Так передовые мастера современности, сброшен
ные силою исторических событий в поток революции, мало-по-малу начинают подходить— пока еще инстинктивно, к одной из основных проблем новой культуры.
Послушные инстинкту самосохранения, ориентируясь в своих блужданиях по компасу собственной интуиции, они шли к цирку и физкультуре. И вот запутавшись в двухсмысленных формулах «производственности», они начинают теперь искать выхода за пределы искусства, под страхом быть раздавленными тяжелыми жерновами жизни.
Для нас ясно, что только те, кто сможет окончательно освободиться от театрального гипноза, кто социологически осмыслит суть проблемы, вставшей перед «художниками», только те положат начало действенной культуре нарождающегося общества.
Не знаем, как и куда пойдет дальше Б. Фердинандов. Но он в пути.
В. ЖЕМЧУЖНЫЙ.
[*)] Редакция т е а т р а л ь н о г о еженедельника «Зрелища» не разделяет восторгов предста
вителя группы массового действа—т. Жемчужного
по поводу того, что деятель сцены, «работая еще в театре, работает у же не для театра».
ОДИН.
Особое мнение.
тических результатов и я склонен думать, что писатель, начавший работать над пьесой в марте не может кончить ее на три месяца
раньше ее начала. Поэтову полагаю, что в декабре 1921 года в МКАТ о «Четверге» дей
ствительно не могли говорить, не говорили и ничего из перечисленного не изобретали. Не горили ни в феврале, ни в марте. Тогда за
нимались другим: переработкой Фердинандовского макета, сделанного для «Нелепости
Шершеневича в Якуловский макет для «Формики». Если это считается изобретением, то о нем я спорить не буду и аморального приоритета заявлять не намерен.
Вот в апреле, действительно, о «Четверге» стали поговаривать. Е. Зотов, тогда еще ученик студии МКАТ помнит, как в половине
этого месяца (второй), один из подписавших письмо жаловался ему на бессонную ночь, посвященную обдумыванию постановки злополуч
ной пьесы-инсценировки, но никаких деталей о методе и технике работы не открывал.
Изложенное с достаточной ясностью пока
На заседании, посвященном открытию Гитиса, руководитель Опытно-Героического Театра Б. Фердинандов выступил с речью о ненужности искусства.
С мужеством, редким у профессионала, т. Фердинандов отбросил лживые фразы, которыми обыкновенно прикрывают несостоятель
ность искусства, и открыто признал то, что два года назад было установлено молодой коммунистической мыслью, вплотную подошедшей к искусству.
Говоря об искусстве и красоте, как об опаснейших фетишах, заслоняющих действитель
ность, т. Фердинандов быть может невольно повторил то, что сказано было впервые в 1920 г. [*)]
Стремительный водоворот русской революции ускорил процесс разложения искусства.— Мы помним, что всего 1 1/2 года назад на
одном из диспутов о «Зорях» в театре Р. С. Ф. С. Р.—I работник Камерного Театра Борис Фердинандов защищал театр от «вар
варских» нападений революционных групп.
Сегодня — пережиток доживающей культуры приобрел еще одного смертельного врага.
[*)] Ал. Ган—в «Вестнике Театра».
зывает: 1) Что в декабре 1921 г. постановки «Четверга» не обсуждали, 2) изобретений не делали, 3) что результаты апрельских изыска
ний хранились в тайне, иначе говоря, что все написанное в заявлении МКАТ представляет сознательно искаженную истину.
Сигнализуя в пространство, я никого не хотел обидеть, и никого не обвинял, я даже приветствовал возможных утилизаторов нашей работы и заранее освящал их поступки, почитан их делом хорошим. Я полагал и пола
гаю, что использование чужого опыта—дело почтенное. Но я очень жалею, что навел уваважаемых мною театральных работников на дурной поступок и прошу их принять увере
ния в том, что быть искусителем—не моя специальность, что я не считал их плагиато
рами, да и сейчас не считаю, чтобы они сами о себе не думали и какие бы недействитель
ные меры они не принимали для убеждения всех в противном.
Их совесть должна была быть спокойной и ясной до их нехорошего письма, теперь же они сами ее замутили. Все зло от гордости.
И. АКСЕНОВ.
Работая еще в театре, т. Фердинандов работает уже не для театра [*)]. Еще не
знает куда итти и каким путем выйти из душных стен театрального храма, но знает
уже, что оставаться в нем нельзя. —Так передовые мастера современности, сброшен
ные силою исторических событий в поток революции, мало-по-малу начинают подходить— пока еще инстинктивно, к одной из основных проблем новой культуры.
Послушные инстинкту самосохранения, ориентируясь в своих блужданиях по компасу собственной интуиции, они шли к цирку и физкультуре. И вот запутавшись в двухсмысленных формулах «производственности», они начинают теперь искать выхода за пределы искусства, под страхом быть раздавленными тяжелыми жерновами жизни.
Для нас ясно, что только те, кто сможет окончательно освободиться от театрального гипноза, кто социологически осмыслит суть проблемы, вставшей перед «художниками», только те положат начало действенной культуре нарождающегося общества.
Не знаем, как и куда пойдет дальше Б. Фердинандов. Но он в пути.
В. ЖЕМЧУЖНЫЙ.
[*)] Редакция т е а т р а л ь н о г о еженедельника «Зрелища» не разделяет восторгов предста
вителя группы массового действа—т. Жемчужного
по поводу того, что деятель сцены, «работая еще в театре, работает у же не для театра».
ЕЩЕ
ОДИН.
Особое мнение.