фію въ такую стройную систему, какую находимъ мы въ искусствѣ восточномъ, сначала въ Греціи
а затѣмъ въ Россіи. И въ то время, когда у насъ еще шли вопросы о сохраненіи элементовъ завѣ
щанныхъ стариною, искусство на западѣ уже давно съ совершенною свободою относилось къ религіознымъ сюжетамъ и забыло о первоначаль
ныхъ источникахъ иконографіи. Но теперь снова принялись на западѣ изучать христіанскую иконографію. Пробѣлы въ матеріалахъ оказались тотчасъ же. Обратились за источниками къ православ
ному востоку, на Аѳонъ, но и тамъ пока еще открыто
ихъ относительно не слишкомъ много. Перевели греческій Подлинникъ, издали нѣсколько иконъ, и только. Съ величайшимъ интересомъ принялись
бы западные ученые, мы въ томъ увѣрены, за изученіе матеріаловъ христіанской иконографіи, сохранившихся въ Россіи. Но, кромѣ затрудненій въ языкѣ, еще болѣе важнымъ затрудненіемъ для нихъ былъ бы здѣсь недостатокъ разработки иконографическихъ вопросовъ въ нашей литературѣ.
Мы слишкомъ недавно, послѣ продолжительнаго періода пренебреженія ко всему отечественному и преимущественно къ произведеніямъ народнаго искусства, и только путемъ наталкиванія съ за
пада, стали знакомиться съ уцѣлѣвшими еще кое— гдѣ, послѣ разнаго рода погромовъ, матеріалами русской иконописи.
Пора, наконецъ, и намъ самимъ узнать цѣну завѣщаннаго нашей исторіей наслѣдія, вынаружить доселѣ сокрытый матеріалъ, уяснить, по воз
можности, его значеніе и заявить о томъ, что сдѣлали наши предки въ мірѣ развитія христіанскихъ идей въ церковномъ и народномъ искусствѣ.
русской иконописи. Скажемъ здѣсь больше. Она составляетъ существенную часть общей христіан
ской иконографіи, и, какъ наука, имѣетъ полное право требовать вниманія каждаго занимающагося христіанскими древностями. Что же до значенія ея по отношенію къ русской иконописи, то онато и вводитъ въ кругъ общеобразовательныхъ наукъ послѣднюю.
Опредѣляя спеціально задачу русской христіанской иконографіи, мы должны сказать, что она занимается изложеніемъ извѣстныхъ сюжетовъ христіанскаго искусства въ ихъ историческомъ развитіи по памятникамъ древне-русскаго искусства.
ченіе повсюду, куда только проникло христіанство и гдѣ цѣнятся источники развитія его идей въ области искусства. Она имѣетъ неоспоримое зна
ченіе не только какъ собраніе матеріаловъ для исторіи этихъ идей, но и какъ живой источникъ современной практики церковнаго искусства или христіанской живописи.
Желая зависящими отъ насъ мѣрами содѣйствовать успѣхамъ дальнѣйшей разработки вопро
совъ по христіанской иконографіи въ Россіи, мы время отъ времени будемъ сообщать собранные нами матеріалы для исторіи изображеніи различныхъ сюжетовъ русской иконописи.
Для перваго опыта предлагаемъ читателямъ въ этомъ очеркѣ одинъ изъ древнѣйшихъ по составу и любопытнѣйшихъ по историческимъ судьбамъ сюжетовъ восточной христіанской иконографіи,— иконографію Софіи Премудрости Божіей.
Не мы первые приступаемъ къ исторической разработкѣ этого иконографическаго предмета. Еще покойный митрополитъ Евгеній, по поводу описанія Кіево-Софійскаго собора, заинтересовался рѣшеніемъ вопроса: откуда произошло назва
ніе святыя Софіи и какое лицо оно означало, и для рѣшенія его собралъ много матеріаловъ. Но онъ интересовался этимъ вопросомъ преимуще
составной иконѣ, относится спеціальное чествованіе въ день храмоваго праздника. Видимо оза
даченный тѣмъ, что Пресвятая Богоматерь, имени которой посвящены празднованія 8-го Сентября и 15 Августа, совпадающія съ различными для Новгородскаго и Кіевскаго соборовъ днями праздно
ванія Софіи Премудрости Божіей, на храмовой иконѣ Кіево-Софійскаго собора занимаетъ глав
ное мѣсто, и не занимаетъ его на храмовой иконѣ Новгородскаго, митрополитъ Евгеній, опуская изъ виду символическую обстановку этой многосостав
ной иконы, искалъ въ одномъ лицѣ этой иконы Богоматерь, въ другомъ Спасителя. Дальнѣйшіе изслѣ
дователи почти повторяли слова Евгенія. Такъ что, если привести выработаныя у насъ доселѣ по этому вопросу, данныя, то можно сказать, что существуютъ двѣ редакціи иконы Софіи Премудро
сти Божіей, — одна древнѣйшая, въ которой главное мѣсто принадлежитъ Спасителю, другая позднѣй
а затѣмъ въ Россіи. И въ то время, когда у насъ еще шли вопросы о сохраненіи элементовъ завѣ
щанныхъ стариною, искусство на западѣ уже давно съ совершенною свободою относилось къ религіознымъ сюжетамъ и забыло о первоначаль
ныхъ источникахъ иконографіи. Но теперь снова принялись на западѣ изучать христіанскую иконографію. Пробѣлы въ матеріалахъ оказались тотчасъ же. Обратились за источниками къ православ
ному востоку, на Аѳонъ, но и тамъ пока еще открыто
ихъ относительно не слишкомъ много. Перевели греческій Подлинникъ, издали нѣсколько иконъ, и только. Съ величайшимъ интересомъ принялись
бы западные ученые, мы въ томъ увѣрены, за изученіе матеріаловъ христіанской иконографіи, сохранившихся въ Россіи. Но, кромѣ затрудненій въ языкѣ, еще болѣе важнымъ затрудненіемъ для нихъ былъ бы здѣсь недостатокъ разработки иконографическихъ вопросовъ въ нашей литературѣ.
Мы слишкомъ недавно, послѣ продолжительнаго періода пренебреженія ко всему отечественному и преимущественно къ произведеніямъ народнаго искусства, и только путемъ наталкиванія съ за
пада, стали знакомиться съ уцѣлѣвшими еще кое— гдѣ, послѣ разнаго рода погромовъ, матеріалами русской иконописи.
Пора, наконецъ, и намъ самимъ узнать цѣну завѣщаннаго нашей исторіей наслѣдія, вынаружить доселѣ сокрытый матеріалъ, уяснить, по воз
можности, его значеніе и заявить о томъ, что сдѣлали наши предки въ мірѣ развитія христіанскихъ идей въ церковномъ и народномъ искусствѣ.
Выше замѣчено было, что русская христіанская иконографія составляетъ существенный отдѣлъ
русской иконописи. Скажемъ здѣсь больше. Она составляетъ существенную часть общей христіан
ской иконографіи, и, какъ наука, имѣетъ полное право требовать вниманія каждаго занимающагося христіанскими древностями. Что же до значенія ея по отношенію къ русской иконописи, то онато и вводитъ въ кругъ общеобразовательныхъ наукъ послѣднюю.
Опредѣляя спеціально задачу русской христіанской иконографіи, мы должны сказать, что она занимается изложеніемъ извѣстныхъ сюжетовъ христіанскаго искусства въ ихъ историческомъ развитіи по памятникамъ древне-русскаго искусства.
Не смотря на то, что разработка восточной христіанской иконографіи только что начата, важ
ность значенія ея признана уже всѣми единогласно, и не только у насъ въ Россіи, но и по всему образованному міру. Она имѣетъ капитальное зна
ченіе повсюду, куда только проникло христіанство и гдѣ цѣнятся источники развитія его идей въ области искусства. Она имѣетъ неоспоримое зна
ченіе не только какъ собраніе матеріаловъ для исторіи этихъ идей, но и какъ живой источникъ современной практики церковнаго искусства или христіанской живописи.
Желая зависящими отъ насъ мѣрами содѣйствовать успѣхамъ дальнѣйшей разработки вопро
совъ по христіанской иконографіи въ Россіи, мы время отъ времени будемъ сообщать собранные нами матеріалы для исторіи изображеніи различныхъ сюжетовъ русской иконописи.
Для перваго опыта предлагаемъ читателямъ въ этомъ очеркѣ одинъ изъ древнѣйшихъ по составу и любопытнѣйшихъ по историческимъ судьбамъ сюжетовъ восточной христіанской иконографіи,— иконографію Софіи Премудрости Божіей.
Не мы первые приступаемъ къ исторической разработкѣ этого иконографическаго предмета. Еще покойный митрополитъ Евгеній, по поводу описанія Кіево-Софійскаго собора, заинтересовался рѣшеніемъ вопроса: откуда произошло назва
ніе святыя Софіи и какое лицо оно означало, и для рѣшенія его собралъ много матеріаловъ. Но онъ интересовался этимъ вопросомъ преимуще
ственно для опредѣленія значенія храмовой иконы,
и интересовался имъ на столько, чтобы выяснить къ какому лицу, изображенному на этой много
составной иконѣ, относится спеціальное чествованіе въ день храмоваго праздника. Видимо оза
даченный тѣмъ, что Пресвятая Богоматерь, имени которой посвящены празднованія 8-го Сентября и 15 Августа, совпадающія съ различными для Новгородскаго и Кіевскаго соборовъ днями праздно
ванія Софіи Премудрости Божіей, на храмовой иконѣ Кіево-Софійскаго собора занимаетъ глав
ное мѣсто, и не занимаетъ его на храмовой иконѣ Новгородскаго, митрополитъ Евгеній, опуская изъ виду символическую обстановку этой многосостав
ной иконы, искалъ въ одномъ лицѣ этой иконы Богоматерь, въ другомъ Спасителя. Дальнѣйшіе изслѣ
дователи почти повторяли слова Евгенія. Такъ что, если привести выработаныя у насъ доселѣ по этому вопросу, данныя, то можно сказать, что существуютъ двѣ редакціи иконы Софіи Премудро
сти Божіей, — одна древнѣйшая, въ которой главное мѣсто принадлежитъ Спасителю, другая позднѣй