живопись. Указание на это находим в письмах казначея общества Поощрения Художеств П. А. Кикина к Брюллову в Италию—,Боюсь, крайне боюсь, чтоб Александр не сделался рисовальщиком, а не архитектором ,— писал Кикин, внимательно следивший за первыми шагами начинавшего художника.
Действительно, за время пребывания своего за границей, особенно в Италии, А. П. Брюллов был почти исключительно занят живописью как портрет
ной, так и пейзажной. Наибольшее количество акварелей падает на 1824 и 25 годы, проведенные художником в Неаполе. Тогда исполнил он портрет короля, королевы, принцесс, написал многих иностранцев и многих представителей русской аристократии, путешествовавших по Италии. С ними познако
мился Брюллов при посредстве жившего тогда в Неаполе гр. Перовского. В этих итальянских работах нередко вводит художник пейзаж, придающий каждому листу некую couleur locale. Такова, например, акварель, изображающая гр. В. П. Шувалову в рост, стоящую на прибрежной морской скале у решетки на фоне типично-итальянского ландшафта с аллеей деревьев слева, и с уходящим вдаль берегом, окаймляющим залив. Если не вполне удачны здесь сероватые, приглушенные краски, то все же превосходным остается рисунок, свободная постановка гр. Шуваловой, левой рукой держащей соломенную шляпу с голубой лентой. У ног ее прыгает собачка, вносящая известную жизненность в акварель, сочетающую быт и ландшафт с портретным изображением. В том же духе напи
саны и мальчики Шуваловы* в ярко красных гусарских мундирчиках, стоящие на берегу моря, на этот раз действительно голубого неаполитанского залива с дымящимся вдали Везувием.
От времени заграничного путешествия А. Брюллова, в России известно сравнительно немного вещей. Несмотря на это, все же могут быть указаны некоторые особенности ранней манеры художника—отмеченное выше наличие
‚портретного‘ ландшафта, постановка целых фигур на фоне пейзажа, иногда среди бытовых аксессуаров. .Фигуры цельные, а околичность представляет какой-либо вид Неаполя или окрестностей‘—говорит в письме сам художник. Воспроизводимый нами портрет кн. Голицыной на терассе у моря является крайне характерной вещью для мастера в годы пребывания его на юге Италии. Там же написал Брюллов и свой собственный портрет, отосланный отцу в Россию, портрет, где художник изобразил себя в местном национальном костюме. Тогда же, должно быть, написаны им гр. М. Б. Нессельроде, гр. Перов
ский, И. С. Тургенев в халате с чубуком в руке**. О работах своих Александр
Брюллов подробно сообщал как родным, так и обществу Поощрения. Мы видим по письмам, что у художника было много заказов, что он пользовался большим успехом как у чужестранцев, так и у представителей русской колонии в Неаполе. Повидимому, портреты короля, королевы и ,принцессенят‘, которые художнику приходилось повторять, натолкнули его не опыты в области тогда еще только расцветавшей литографии; они, однако, были не вполне удачны. Быть может листом итальянского периода является молодая женщина с детьми [кн. Гагарина?] на фоне залива, очень близко напоминающая по своему характеру портрет гр. Шуваловой. Литографию Брюллов, однако, не бросил и впо
следствии изучал ее в Париже у Энгельмана, на что Академия Художеств выслала ему даже пособие в размере 1200 рублей.
* Обе акварели в Шуваловском доме-музее в Ленинграде.
** Воспр. Русские портреты т. III 81 и т. II 196.
Действительно, за время пребывания своего за границей, особенно в Италии, А. П. Брюллов был почти исключительно занят живописью как портрет
ной, так и пейзажной. Наибольшее количество акварелей падает на 1824 и 25 годы, проведенные художником в Неаполе. Тогда исполнил он портрет короля, королевы, принцесс, написал многих иностранцев и многих представителей русской аристократии, путешествовавших по Италии. С ними познако
мился Брюллов при посредстве жившего тогда в Неаполе гр. Перовского. В этих итальянских работах нередко вводит художник пейзаж, придающий каждому листу некую couleur locale. Такова, например, акварель, изображающая гр. В. П. Шувалову в рост, стоящую на прибрежной морской скале у решетки на фоне типично-итальянского ландшафта с аллеей деревьев слева, и с уходящим вдаль берегом, окаймляющим залив. Если не вполне удачны здесь сероватые, приглушенные краски, то все же превосходным остается рисунок, свободная постановка гр. Шуваловой, левой рукой держащей соломенную шляпу с голубой лентой. У ног ее прыгает собачка, вносящая известную жизненность в акварель, сочетающую быт и ландшафт с портретным изображением. В том же духе напи
саны и мальчики Шуваловы* в ярко красных гусарских мундирчиках, стоящие на берегу моря, на этот раз действительно голубого неаполитанского залива с дымящимся вдали Везувием.
От времени заграничного путешествия А. Брюллова, в России известно сравнительно немного вещей. Несмотря на это, все же могут быть указаны некоторые особенности ранней манеры художника—отмеченное выше наличие
‚портретного‘ ландшафта, постановка целых фигур на фоне пейзажа, иногда среди бытовых аксессуаров. .Фигуры цельные, а околичность представляет какой-либо вид Неаполя или окрестностей‘—говорит в письме сам художник. Воспроизводимый нами портрет кн. Голицыной на терассе у моря является крайне характерной вещью для мастера в годы пребывания его на юге Италии. Там же написал Брюллов и свой собственный портрет, отосланный отцу в Россию, портрет, где художник изобразил себя в местном национальном костюме. Тогда же, должно быть, написаны им гр. М. Б. Нессельроде, гр. Перов
ский, И. С. Тургенев в халате с чубуком в руке**. О работах своих Александр
Брюллов подробно сообщал как родным, так и обществу Поощрения. Мы видим по письмам, что у художника было много заказов, что он пользовался большим успехом как у чужестранцев, так и у представителей русской колонии в Неаполе. Повидимому, портреты короля, королевы и ,принцессенят‘, которые художнику приходилось повторять, натолкнули его не опыты в области тогда еще только расцветавшей литографии; они, однако, были не вполне удачны. Быть может листом итальянского периода является молодая женщина с детьми [кн. Гагарина?] на фоне залива, очень близко напоминающая по своему характеру портрет гр. Шуваловой. Литографию Брюллов, однако, не бросил и впо
следствии изучал ее в Париже у Энгельмана, на что Академия Художеств выслала ему даже пособие в размере 1200 рублей.
* Обе акварели в Шуваловском доме-музее в Ленинграде.
** Воспр. Русские портреты т. III 81 и т. II 196.