разрушителей старины, а и для ея реставраторовъ, хотя-бы и одержимыхъ благими намѣреніями!
Сейчасъ внутри дворца музей. Изъ реликвій времени царевича сохранились носилки съ кусками вы
цвѣтшаго краснаго сукна; большой фонарь, который несли во время похоронной процессіи; набатный колоколъ, недавно возвращенный изъ Тобольска; на одной изъ стѣнъ, разумѣется, совершенно переписанное и реставрированное изображеніе Спаса; сохранились куски стѣнъ съ остатками орнамента. Въ остальномъ музей похожъ на всѣ провинціальные музеи архивныхъ комиссій.
Остатки дворца, построеннаго княземъ Андреемъ Васильевичемъ въ 1462 г. до реставраціи, судя но хранящимся фотографіямъ, были очень интересны: видна старинная кладка стѣнъ, уцѣлѣвшихъ до крыши, орнаментъ, маленькія окна. Разумѣется, это была толь
ко часть дворца: при раскопкахъ найдены остатки стѣнъ, фундамента до самаго края горы. Представьте себѣ теперь эту часть, очевидно бывшую въ тѣсной связи съ другими, реставрированную въ видѣ отдѣльно стоящей, огромной четыреугольной кирпичной трубы съ придѣланнымъ неуклюжимъ коричневымъ крыльцомъ въ русскомъ стилѣ , съ цвѣтникомъ и метал
лической рѣшеткой кругомъ. Спрашивается — неужели развалины — тщательно, конечно, охраняемыя и поддерживаемыя, — не неизмѣримо драгоцѣннѣе, чѣмъ кирпичная труба, воспроизведенная хотя-бы и очень свѣ
дущими людьми по самымъ тщательнымъ обмѣрамъ. Вѣдь прелесть развалинъ не только въ такъ называе
мой живописности, а именно въ вѣяніи столѣтій, въ печати времени, - тѣмъ болѣе развалинъ, съ которыми, какъ въ данномъ случаѣ, связаны опредѣленныя ис
торическія воспоминанія. Такъ не вяжется блѣдная тѣнь царевича, смутная картина прошлаго, церковка на крови съ пошлыми кирпичными стѣнами под
дѣлки подъ старину. Реставраторъ долженъ быть не
только ученымъ, не только любителемъ и знатокомъ старины, а, можетъ-быть, прежде всего художникомъ. Мѣра реставрированія въ художественномъ чутьѣ.
Къ счастью еще у старины, по крайней мѣрѣ мѣстами, есть своего рода союзникъ: — бѣдность, какъ извѣстно, сохранившая многіе памятники.
Лѣтомъ прошлаго года мнѣ предложено было техническимъ комитетомъ при Кабинетѣ Его Императорскаго
Величества выполнить проектъ пристройки къ Таврическому Дворцу, назначаемой для помѣщеній министровъ.
Въ одномъ изъ уголковъ Углича на площади уцѣлѣли, вѣроятно тоже въ неприкосновенности, двѣ замѣчательныя церкви: Іоанна Предтечи и Воскресенія; послѣдняя — часть упраздненнаго Воскресенскаго монастыря, построеннаго знаменитымъ ростовскимъ строи
телемъ, митрополитомъ Іоной Сисоевичемъ, такъ ярко и здѣсь положившимъ печать своего индивидуаль
наго творчества. Съ площади трудно уйти: такъ вѣетъ здѣсь художественностью старины, такъ оригинально гармонируютъ другъ съ другомъ эти разнохарактерныя церкви. Сколько жизни и даже величія въ формахъ, деталяхъ, какъ характерно темнѣютъ впадины выхо
дящихъ наружу арками корридоровъ и переходовъ старинной монастырской церкви! Къ сожалѣнію, такъ прекрасно сохранившись, она приходитъ въ упадокъ и требуетъ, конечно, не реставраціи, а поддержки: внутри мѣстами замѣтныя трещины, общая печать запустѣнія и бѣдности. Церковь — безприходная и принадлежащая мѣстному духовному училищу.
Бродить по городу очень интересно: такъ онъ привлекателенъ и своеобразенъ со своими многочисленными церквами и монастырями. Изъ за Волги съ нимъ переглядывается Малый Угличъ , мирно и уютно протянувшійся по пологому берегу. Бѣлѣетъ церковь Леонтія Ростовскаго, тонетъ въ темной зелени сада какой-то старый, огромный каменный домъ. Окраин
ныя улицы, на которыхъ мѣстами еще сохранились старые деревянные дома съ крутыми крышами и малень
кими окнами высоко надъ землей, упираются въ окружающій городъ лѣсъ.
Было воскресенье. Въ монастыряхъ звонили. На тихой улицѣ отъ времени до времени раздавалась и сейчасъ-же прерывалась очень красивая русская ме
лодія; бойко начиналъ духовой инструментъ и дружно подхватывали два деревянныхъ рожка. Это пастухи обходили дворы, получая дань лицами, какъ водилось еще, можетъ-быть, и при Димитріи Царевичѣ. Вѣяло старымъ укладомъ жизни, ея наивной первобытностью, такъ гармонирующими съ уцѣлѣвшей стариной, съ трогательнымъ преданіемъ.
А. Ростиславовъ.
Сейчасъ внутри дворца музей. Изъ реликвій времени царевича сохранились носилки съ кусками вы
цвѣтшаго краснаго сукна; большой фонарь, который несли во время похоронной процессіи; набатный колоколъ, недавно возвращенный изъ Тобольска; на одной изъ стѣнъ, разумѣется, совершенно переписанное и реставрированное изображеніе Спаса; сохранились куски стѣнъ съ остатками орнамента. Въ остальномъ музей похожъ на всѣ провинціальные музеи архивныхъ комиссій.
Остатки дворца, построеннаго княземъ Андреемъ Васильевичемъ въ 1462 г. до реставраціи, судя но хранящимся фотографіямъ, были очень интересны: видна старинная кладка стѣнъ, уцѣлѣвшихъ до крыши, орнаментъ, маленькія окна. Разумѣется, это была толь
ко часть дворца: при раскопкахъ найдены остатки стѣнъ, фундамента до самаго края горы. Представьте себѣ теперь эту часть, очевидно бывшую въ тѣсной связи съ другими, реставрированную въ видѣ отдѣльно стоящей, огромной четыреугольной кирпичной трубы съ придѣланнымъ неуклюжимъ коричневымъ крыльцомъ въ русскомъ стилѣ , съ цвѣтникомъ и метал
лической рѣшеткой кругомъ. Спрашивается — неужели развалины — тщательно, конечно, охраняемыя и поддерживаемыя, — не неизмѣримо драгоцѣннѣе, чѣмъ кирпичная труба, воспроизведенная хотя-бы и очень свѣ
дущими людьми по самымъ тщательнымъ обмѣрамъ. Вѣдь прелесть развалинъ не только въ такъ называе
мой живописности, а именно въ вѣяніи столѣтій, въ печати времени, - тѣмъ болѣе развалинъ, съ которыми, какъ въ данномъ случаѣ, связаны опредѣленныя ис
торическія воспоминанія. Такъ не вяжется блѣдная тѣнь царевича, смутная картина прошлаго, церковка на крови съ пошлыми кирпичными стѣнами под
дѣлки подъ старину. Реставраторъ долженъ быть не
только ученымъ, не только любителемъ и знатокомъ старины, а, можетъ-быть, прежде всего художникомъ. Мѣра реставрированія въ художественномъ чутьѣ.
Къ счастью еще у старины, по крайней мѣрѣ мѣстами, есть своего рода союзникъ: — бѣдность, какъ извѣстно, сохранившая многіе памятники.
Работы по приспособленію Таврическаго Дворца.
Лѣтомъ прошлаго года мнѣ предложено было техническимъ комитетомъ при Кабинетѣ Его Императорскаго
Величества выполнить проектъ пристройки къ Таврическому Дворцу, назначаемой для помѣщеній министровъ.
Въ одномъ изъ уголковъ Углича на площади уцѣлѣли, вѣроятно тоже въ неприкосновенности, двѣ замѣчательныя церкви: Іоанна Предтечи и Воскресенія; послѣдняя — часть упраздненнаго Воскресенскаго монастыря, построеннаго знаменитымъ ростовскимъ строи
телемъ, митрополитомъ Іоной Сисоевичемъ, такъ ярко и здѣсь положившимъ печать своего индивидуаль
наго творчества. Съ площади трудно уйти: такъ вѣетъ здѣсь художественностью старины, такъ оригинально гармонируютъ другъ съ другомъ эти разнохарактерныя церкви. Сколько жизни и даже величія въ формахъ, деталяхъ, какъ характерно темнѣютъ впадины выхо
дящихъ наружу арками корридоровъ и переходовъ старинной монастырской церкви! Къ сожалѣнію, такъ прекрасно сохранившись, она приходитъ въ упадокъ и требуетъ, конечно, не реставраціи, а поддержки: внутри мѣстами замѣтныя трещины, общая печать запустѣнія и бѣдности. Церковь — безприходная и принадлежащая мѣстному духовному училищу.
Бродить по городу очень интересно: такъ онъ привлекателенъ и своеобразенъ со своими многочисленными церквами и монастырями. Изъ за Волги съ нимъ переглядывается Малый Угличъ , мирно и уютно протянувшійся по пологому берегу. Бѣлѣетъ церковь Леонтія Ростовскаго, тонетъ въ темной зелени сада какой-то старый, огромный каменный домъ. Окраин
ныя улицы, на которыхъ мѣстами еще сохранились старые деревянные дома съ крутыми крышами и малень
кими окнами высоко надъ землей, упираются въ окружающій городъ лѣсъ.
Было воскресенье. Въ монастыряхъ звонили. На тихой улицѣ отъ времени до времени раздавалась и сейчасъ-же прерывалась очень красивая русская ме
лодія; бойко начиналъ духовой инструментъ и дружно подхватывали два деревянныхъ рожка. Это пастухи обходили дворы, получая дань лицами, какъ водилось еще, можетъ-быть, и при Димитріи Царевичѣ. Вѣяло старымъ укладомъ жизни, ея наивной первобытностью, такъ гармонирующими съ уцѣлѣвшей стариной, съ трогательнымъ преданіемъ.
А. Ростиславовъ.