дить по доброй волѣ къ Димитрію Ивановичу; а вы меня свяжите и ведите какъ будто неволей» 1).
У.
Житье Димитрія въ Путивлѣ.—Его прибытіе въ Тулу.
Димитрій жилъ въ Путивлѣ съ февраля, уже около двухъ мѣсяцевъ. Тамъ у него устроился самъ собою дворъ: маленькій Путивль сдѣлался на нѣкоторое время оживленною и многолюдною столицею. Съ разныхъ сторонъ Руси туда безпрестанно прибывали охотники служить Димитрію. Многолюдство привлекло туда и торговцевъ; образовалось тамъ подобіе ярмарки. Вмѣстѣ съ этимъ Путивль сохранялъ воинственный образъ: каждый день опасались то нападеній, то измѣны. На стѣнахъ были заряженныя пушки: и день, и ночь пушкари, чередуясь, стояли наготовѣ съ фитилями; по валу, по всему посаду и по околицѣ ходили и ѣздили отряды для надзора. Димитрій дѣятельно работалъ надъ воинскимъ дѣломъ, прибѣгалъ и къ благочестію. Онъ приказалъ привезти изъ Курска чудотворную икону Божіей Матери, которая славилась знаменіями и исцѣленіями.
Духовенство обнесло ее по городской стѣнѣ въ торжественной процессіи; множество народа слѣдовало за ней. Каждый день послѣ того, утромъ, Димитрія
видѣли въ церкви: онъ усердно молился предъ иконою и говорилъ, что отдаетъ себя и свое дѣло защитѣ и покрову Пресвятой Дѣвы Богородицы. Димитрій любилъ бесѣды, приглашалъ русскихъ и поляковъ на. обѣдъ; тутъ были и право
славные монахи и священники, и католическіе ксендзы. Димитрій поднималъ раз
говоры и споры и предметахъ богословскихъ и философскихъ и укорялъ въ невѣжествѣ своихъ духовныхъ. «Когда я съ Вожіею помощью стану царемъ,—го
ворилъ онъ,—то заведу школы, чтобъ у меня но всему государству выучились читать и писать; въ Москвѣ университета заложу, какъ въ Краковѣ; буду по
сылать своихъ въ чужія земли, а къ себѣ стану принимать умныхъ и знающихъ иностранцевъ, чтобъ ихъ примѣромъ побудить моихъ русскихъ — учить своихъ дѣтей всякимъ наукамъ и искусствамъ». Самъ Димигрій былъ очень любознате
ленъ; не получивши основательнаго воснитанія, онъ хотѣлъ дополнить этотъ недостатокъ чтеніемъ польскихъ книгъ и бесѣдами съ образованными поляками, заводилъ разговоры о риторикѣ, философіи и исторіи, спрашивалъ о многомъ и сообщалъ собственныя впечатлѣнія. Ксендзы пользовались этимъ, съ тайною цѣлью распространенія католичества. Въ Путивлѣ около Димитрія неотступно находи
лось двое іезуитовъ, Николай Чиржовскій и Андрей Лавицкій. Они были ученѣе другихъ, окружавшихъ Димитрія, были способнѣе отвѣчать ему на разные во
просы, касавшіеся области знанія, а потому легко овладѣли его бесѣдою, сдѣлались ему необходимы для его умственной жизни. Въ своихъ письмахъ они со
общаюсь, что названый Димитрій, увидавши у патера Лавицкаго латинскую книгу Квинтиліана, приказалъ себѣ изъ ней прочесть развернутое мѣсто и такъ
1) Borsza.—Сказ, соврем. Паарлз, 27—S3.—Bussovii, 30—32.—In. Petricii, 76-- 77. — Petrei, 172.—Маржер., 85.—De Thou.—Lubienski, 31.—Лѣтоп. о мят., 87—90.— Grevenbruch, 22—23.
У.
Житье Димитрія въ Путивлѣ.—Его прибытіе въ Тулу.
Димитрій жилъ въ Путивлѣ съ февраля, уже около двухъ мѣсяцевъ. Тамъ у него устроился самъ собою дворъ: маленькій Путивль сдѣлался на нѣкоторое время оживленною и многолюдною столицею. Съ разныхъ сторонъ Руси туда безпрестанно прибывали охотники служить Димитрію. Многолюдство привлекло туда и торговцевъ; образовалось тамъ подобіе ярмарки. Вмѣстѣ съ этимъ Путивль сохранялъ воинственный образъ: каждый день опасались то нападеній, то измѣны. На стѣнахъ были заряженныя пушки: и день, и ночь пушкари, чередуясь, стояли наготовѣ съ фитилями; по валу, по всему посаду и по околицѣ ходили и ѣздили отряды для надзора. Димитрій дѣятельно работалъ надъ воинскимъ дѣломъ, прибѣгалъ и къ благочестію. Онъ приказалъ привезти изъ Курска чудотворную икону Божіей Матери, которая славилась знаменіями и исцѣленіями.
Духовенство обнесло ее по городской стѣнѣ въ торжественной процессіи; множество народа слѣдовало за ней. Каждый день послѣ того, утромъ, Димитрія
видѣли въ церкви: онъ усердно молился предъ иконою и говорилъ, что отдаетъ себя и свое дѣло защитѣ и покрову Пресвятой Дѣвы Богородицы. Димитрій любилъ бесѣды, приглашалъ русскихъ и поляковъ на. обѣдъ; тутъ были и право
славные монахи и священники, и католическіе ксендзы. Димитрій поднималъ раз
говоры и споры и предметахъ богословскихъ и философскихъ и укорялъ въ невѣжествѣ своихъ духовныхъ. «Когда я съ Вожіею помощью стану царемъ,—го
ворилъ онъ,—то заведу школы, чтобъ у меня но всему государству выучились читать и писать; въ Москвѣ университета заложу, какъ въ Краковѣ; буду по
сылать своихъ въ чужія земли, а къ себѣ стану принимать умныхъ и знающихъ иностранцевъ, чтобъ ихъ примѣромъ побудить моихъ русскихъ — учить своихъ дѣтей всякимъ наукамъ и искусствамъ». Самъ Димигрій былъ очень любознате
ленъ; не получивши основательнаго воснитанія, онъ хотѣлъ дополнить этотъ недостатокъ чтеніемъ польскихъ книгъ и бесѣдами съ образованными поляками, заводилъ разговоры о риторикѣ, философіи и исторіи, спрашивалъ о многомъ и сообщалъ собственныя впечатлѣнія. Ксендзы пользовались этимъ, съ тайною цѣлью распространенія католичества. Въ Путивлѣ около Димитрія неотступно находи
лось двое іезуитовъ, Николай Чиржовскій и Андрей Лавицкій. Они были ученѣе другихъ, окружавшихъ Димитрія, были способнѣе отвѣчать ему на разные во
просы, касавшіеся области знанія, а потому легко овладѣли его бесѣдою, сдѣлались ему необходимы для его умственной жизни. Въ своихъ письмахъ они со
общаюсь, что названый Димитрій, увидавши у патера Лавицкаго латинскую книгу Квинтиліана, приказалъ себѣ изъ ней прочесть развернутое мѣсто и такъ
1) Borsza.—Сказ, соврем. Паарлз, 27—S3.—Bussovii, 30—32.—In. Petricii, 76-- 77. — Petrei, 172.—Маржер., 85.—De Thou.—Lubienski, 31.—Лѣтоп. о мят., 87—90.— Grevenbruch, 22—23.