МЕЛКАЯ ЛИЧНОСТЬ

ВОДА И КАМЕНЬ (ЛЕД и ПЛАМЕНЬ)
I.
Пузырьковский был хитрый, веж1 * ливый и пронырливый. Вежливый до того, что когда руками на ходу задевал собственный бок, иепременно каждый раз говорил себе: „Извиняюсьі При том вежливость слу
жила главный орудием его пронырства. В деловых сношениях речь Пузырьковского была подобна тихому чесанию спины собеседника и тихому же медотечению в чрево последнего.
Таков был Пузырьковский.
Как-то к Пузырьковскому и приятелю его — Пулину пришлось добиваться одинаковых о себе справок в одном и том же учреждении. Пулин собрался пойти
в учреждение и позвал с собой Пузырьковского.
Но тот, хитро улыбясь, ответил:
— Нет, драгоценный мой, я так никогда не делаю. Вот ты сейчас придешь, там сидит какой-нибудь заведующий,
он захочет показать свою власть и велит „зайти через недельку“. А я, между тем, позвоню туда по телефону и спрошу его, может ли он меня принять. Заве
дующий будет очень польщен, что его принимают за такого ответственного занятого человека, и сделает мне все гораздо скорее.
И Пулин ушел один.
II.
Заведующий, о котором шла речь, был Квасов и отличался большой фантазией. Даже в отношении себя он постоянно что-нибудь выдумывал то представлялся немудрящим пр стачком, то. наоборот, человеком дальновидный, как Капабланка в шахматы, то сухим бюракратом, а то душой общества
Именно душой общества он себя ощущал в тот момент, когда Пузырьковский согласно своего тонкого расчета позвонил по телефону.
III.
Душа общества весело подняла трубку и, взгромоздившись на собственный стол, весело же сказала:
— Откеда звук?
— Извините за колоссальное беспокойство.—вкрадчивый голосом проурчал Пузырьковский,— могу ли я оторвать товарища Квасова от его ответственной работы?
Услышав это, душа общества мгновенно испарилась, а на его место стал ответственнейший и перегруж ннейший работник, который слез со стола, сел в кресло и сурово ответил:
— Это — я. В чем дело, только говорите короче: я занят.
— Полторы секунды, не более.—урчал Пузырьковский, — покорнейшая просьба принять меня по одному делу, которое заставляет меня вас отры
вать от вашей высокоц> нной работы.
Когда вы сможете дать мне аудиенцию?
От таких слов Квасов почувствовал себя, по крайн :й мере, замнаркомом. И учитывая замнаркомовскую нагрузку, отрезал:
— Сейчас не могу. Позвоните какнибудь через недѣльку.
IV.
Квасов бросил трубку жестом потревоженного сановника, обернулся и увидал подле себя посетителя.
Это был Пулин. Пулин сказал:
— Ну-ка, подмахни вот бумажку.
Квасов от такого обращения немедленно превратился в прежнего душу общества. Он подписал бумагу и, возвращая ее, хлопнул Пулина по плечу:
— Получай, стервец!
В. Ардов

КЛАССНЫЙ ПОДХОД

Рис. Н. Радлова
— Тю, чорт! Оказывается, между жестким и международный вагоном нет никакой разницы.
К СЕЗОНУ МЕХОВ
Западная Европа сла вится уменьем подделывать дешевые меха под дорогие сорта.
(энц. словарь). В мехах Европа впает толк И одавается на славу:—
Б итанцу к шубе нужен „волк“,
Фраи узу — „псовый мех по нраву, Для немпа „лисий воротник Венчает зимние изыски,
Любой фашист к „хорьку нривык
(Хорек ведь „пахнет по фашистски!), Но польский пая мудрее всех: Он изучил свою осанку
И предпочел „стерляжий мех И то лишь шерстью наизнанку!
Яга
*) На торговом жаргоне прежних купцов вьіражение „вывернуть шубу наизнанку“ — означало банкротство.
Рис. Б. Антоновского
Сутяжничество дошлэ до такой степеви, что 15 процентов
населения Украины побывало под судом.
— Как? Вы ни разу не были под судом? Чем же вы занимаетесь? — Карманными кражами.