— Мне на этом шесте по горло, а Крысинскому все по пояс.

— Он-же выше поясом: он по третьему поясу полу
чает, а вы по второму. Рис. Ю. Ганфа

НА ПЛЯЖЕ

мой полтинник
Вторая лотерея Авиахима проходит с огромным успехом.
Из газет.
Я мечтал: билет в кармане... В чем же дело? Так и быть, буду в Тихом океане на стальном левиафане к берегам далеким плыть!
Я страдал: скорей! Нет силы! Лотерейный барабан повернет ре
бенок милый, и... умчит меня к кабиллам быстролет-аэроплан!
Я искал! В пучине серий, номемеров, рядов, нулей... В счатье ра
достное веря, я искал ключи от двери в порт воздушных кораблей.
Но увы! Кому знакома боль, что в сердце, как кинжал? Счастье выпало другому, я сижу, как прежде, дома...
А полтинник мой! Пропал? Нет! Я взглянул: там, где тучи, вихрясь, спорят с синевой, выше, выше! Круче, круче! Кораблой ряды летучих пролетают над землей!
Я пошел: даю вам слово!
Я пошел: сомнений нет! Что б отдать полтинник снова, что б для случая другого лотерейный взять билет.
Я мечтаю: я с билетом! В чем же дело? Так и быть, познакомлюсь с белым светом, в дь, наверное об втом но придется мне тужить?
Ну, а если... Ну, так что же? Над моею головой, птиц взволно ваиных тревожа средь других тогда, быть может, полетит
ПОЛТИННИК М0Й1
АНДРЕЙ ИPКУТОВ
манник произнес весьма трогательную речь в честь „этого милого юноши , Бориса Каверды.
„Мы должны действовать, — сказал он, — в особенности теперь, когда мы имеем, наконец, моральную поддержку ...
Тут он всхлипнул и с дрожью в голосе продолжал:
— „Позвольте преклониться перед тем, кто дал недавно нам урок готовности приносить себя в жертву. Позвольте преклониться перед Кавердой ...
Ему позволили. Но он не преклонился и продолжал:
— „Недалек тот час, когда вы, православные, будете восторгаться звоном колоколов в Москве ..; Хотя ему не поверили, но аплодировали.
* *
*
И сидит теперь старый сионист и мечтает о храме Христа-спасителя, о колокольном звоне, о патриархе...
До чего может довести человека классовая ненависть! Каутский мечтает о восстаниях кавказцев, Пасманник — о колокольном звоне московских церквей.
Русские рабочие и передовые крестьяне превращают церкви в клубы, а еврей-буржуа кричит о колокольном звоне.
Нет, это не петух. Дайте ему почетное место в конюшне, отведите жилплощадь на свинюшнике! Он там будет—равный среди равных.
Г. РЫКЛИН

ЗВОН КОЛОКОЛОВ

Еще древние мудрецы утверждали, что петух, родившийся в конюшне, никак не может считаться по этому случаю жеребцом.
Ежели же этот петух будет вас уверять, что ему очень нравится быстрая езда и что он любит душистое сено,— не верьте ему.
Врет курицын сын. Подлизывается к скотине — и не больше.
Да имеются ли в природе такие петушки? В природе нет, а среди белой эмиграции нашелся.
Есть на свете доктор Пасманник. Был он когда-то в России одним из вождей сионистов. Писал большие статьи и все уговаривал .евреев отправиться в Палестину.
После революции этот благоверный еврей поселился в Париже, где Екупе с другими вождями сионистского движения растратил солидную сумму партийных денег.
Оставшись без средств к существованию, Пасманник начал писать статейки в белых газетках, в которых ругал большевиков.
За это стали платить сущие гроши: много их за границей нашлось охотников ругать советскую власть по 3 копенки за строчку.
Пасманник не падает духом. Он становится монархистом и призывает к террору. Стали платить по пятаку за строчку.
В своих статьях почтенный доктор заявляет, что он, как еврей, чувствует, что еврей
ский народ не может обойтись без династии Романовых.
300 лет эта династия правила, и евреи к ней привыкли. Теперь дни очень скучают. Хоть какого-нибудь Романова, хоть самого паршивенького.
И вообще еврейская нация — уверяет Пасманник,— хотела бы, чтоб в России кто - нибудь был со скипетром, в порфире, а то толстовки да пиджаки надоели.
Монархисты из „Нового Времени потешаются над этим „жидком , но забавы ради дают ему слово на собраниях, печатают его статьи.
Хлопают его по плечу и говорят:
—- Хотя и еврей, а хороший человек. Но не гордись, сын Израиля, в нашу ко
нюшню не примем. Ходи петухом вокруг да около да поклевывай наш навоз.
Но Пасманник хочет слыть за жеребца.
— Я, — говорит он,— за корону. Почему Маркову второму можно, а мне нельзя?
Еврейская буржуазия хочет царя. Жить без него не может.
И начал петушок ста- раться. Лезет в больший скотины.
Вот недавно, на одном
эмигрантском собрании, Пас