КАРТОЧКИ

Я чуть-чуть не заказал для себя эти заме
чательно удобные наклеивающиеся карточки с адресами.
Представьте миниатюрный блокнотик. На каждом листочке напечатаны ваши имя, отчество, фамилия, подробный адрес, номер телефона и, наконец, профессия.
Словом, все кроме партийности и „что делали до революции .
Оборотная сторона каждого листочка смазана на подобие почтовой марки клеем.
Если при встрече с полезным или приятным для вас лицом вы хотите оставить ему для памяти свой адрес, вам ие нужно искать каран
даш, записную книжку или писать на газетном обрывке. Вы торжественно вырываете из блокнотика листик, лижете языком (сплевывая ги
гиены ради) и наклеиваете тому человечку куданибудь. Всегда найдется, куда наклеить.
Преимущество такого способа очевидно: простота и гарантия, что адрес не затеряется.
Я совсем уже готов был обзавестись этой остроумной новинкой Но, к счастью, во время узнал историю, случившуюся с Сеней Абрашиным.
Умолчать о ней и только самому использовать печальный чужой опыт -- было бы недостойно, не по-тоьарищески.
Поэтому я решил рассказать все, как было. * *
Я встретил Сеню Абрашина как-то вечером, на улице.
Этот добродушный толстяк радостно уцепился за меня и, ласково поглядывая сквозь круглые роговые очки, Сказал:
•— Адрес мой помните? А номер телефона? — И то и другое у меня записано где-то,— сказал я.
— Ах, где-то! Знаем мы это „гдв-то“! Ну, покажите вашу записную книжку. Поищите, где записано. Голову даю на отсечение, что не найдете!
Я стал перелистывать записную книжку. Сеня оказался прав: среди беспорядочных записей
Четко ясно Чортовски удобно.
А между тем, я продолжаю пользоваться старым, кустарным способом:
— Лайте карандашик. Клочок бумаги найдется? Я вам напишу свой адрес.
Потому что так спокойней, потому что вот какая неприятность стряслась над Сеней.
Неделю спустя, я заметил его возле трамвайной остановки.
Было жарко, а этот бедняга стоял на солнцепеке и с самым озабоченным видом шарил во всех своих карманах.
— Что вы ищете? — спросил я.
Сквозь роговые очки на меня взглянула пара глаз, самых недоумевающих во всем мире (или, по крайней мере, на всей трамвайной остановке).
— А! — крикнул он: — Черти куда-то взяли мои адреса.
— Те самые, которые? Наклеивающиеся? — Ну, да.
Он вынул носовой платок, потряс, снова спрятал и полез в боковой карман.
-- А собственно, зачем они вам в данную минуту? — спросил я.
— В данную минуту они уже не нужны, потому что уехал тот человек. И я ему не наклеил... И все пропало!..
Из дальнейших его слов я представил себе картину происшедшего.
Абрашин случайно встретил Шяаховского. Шпаковский, как выяснилось мог быть очень поле-ен для него в одном деле.
Необходимо было дать ему свой адрес.
— И тут дернул меня поганый чорт вспомнить об этих наклейках. Ну, и я стал искать. Шпаковский говорит: „Скажите на словах, я за
помню . А я говорю: „Лучше наклеить—вернее будет . Потом мы шли и разговаривали, а я все искал. Он развивал свои планы по расширению дела, а я слушал, а сам продолжал искать. По
том он уехал, забыв у меня спросить адрес, а я все искал... Ну, прямо заскочило!
— Бывает. А его-то адреса вы не знаете?
— Во-первых, он еще не имел таких удобных карточек; во-вторых, он здесь проездом и сегодня куда-то уезжает... Но где же, однако,
эти проклятые карточки? Наверно, я их забыл в одном из двадцати мест, где был сегодня... Если не вернут, так вероятно — украли. Досадно: там осталось девяносто семь штук, расклеил я только три...
Слушайте, читатель, что было дальше.
Если у вас есть сердце, вы несомненно от всего сердца посочувствуете бедняге, который в один ужасный день вдруг нашел одну из девяносто семи своих карточек. Нужно ли говорить, что ни к каком v ресторану „Краса Востока Абрашин не имел ни малейшего отношения. А между тем на стене он прочел следующее:

„Сообщение

„Довожу до сведения уважаемой публики что в моем популярном оесторане „Краса Востока в заново отремонтированном и комфор
табельно обставленном зале произошло редкое событие, а именно цветение пальмы раз в де
сять лет. Там же всегда первоклассная кухня под руководством шефт Петра Степановича и выдающийся европейский оркестр (джаз-банд) под управлением маэстро Эйнштейна.
Цены вне конкурренции! Приходите! Убедитесь!! С почтением
Семен Петрович Абрашин.
Виленская 5. кв 17. т. 1-93-01.
Рис. Б. Антоновского

ФОРМАЛИСТ

- Товарищ! Человек тонет! - А какого он союза?

Семен Петрович Абрашин.
Переводчик с немецкого.
Виленская 5, кВ. 17. Тел. 1-93-01
вкривь и вкось, в путанице каких-то букв, каких-то номеров,— невозможно было найти его адрес
Ов обрадовался.
— Вот видите! Давайте сюда книжку,— я вам наклею!
И тут он впервые продемонстрировал мне эту остроумную новинку.
Адрес Сени и сейчас у меня. Его трудно забыть — он наклеен на внутренней стороне переплета записной книжки. Вот и сейчас я читаю:
Семен Петрович Абрашин.
Переводчик с немецкого.
Виленская 5, кв. 17, т. 1-93-01.
Об явление было напечатано на розовой бумаге, и тем резче на ней выделялась ловко подклеенная в конце карточка.
— Мерзавцы! Какая глупая шутка! — с Досадой подумал Абрашин:—как видно, мои Карточки попали в руки хорошему дураку!
Что дурак был не только хороший, но прямо — отличный, выдающийся — в этом несчастный Сеня вскоре убедился. Он сел в трамвай.
В трамвае на окне красовалось об явление: „Я чищу обувь только ваксой Черный Араб
Семен Петрович Абрашин,
Переводчик с немецкого.
Вилейская 5, кв. 17, т. 1-93-01.
Абрашину сразу начало тазаться, что все пассажиры только и делают, что читают об‘- явлеиие и смотрят на него, Абрашина.
На остановке он выскочил из трамвая и шел, не глядя по сторонам, боясь увидеть свою карточку.
На углу он не утерпех и взглянул на водосючную тоубу, заклеенную об явленинми.
Тан и есть! Лучше бы не смотрел... „Ищу место няни