ПИВНАЯ С ПРОГРАММОЙ

Рис. К. Рудакова
— Оффициант, какой у вас сегодня тяжелый воздух!
— А это, не извольте беспокоиться, от эстрады малость плесенью отдает!
ЛЕВ ТОЛСТОЙ ПОГУБИЛ
„Экзаменующиеся обнаружили плохие знания, главным образом—по русскому языку.
Из газет.
Кто бы мог подумать, что великий писатель
земли русской, великий проповедник непротивления злу, великий отшельник, великий покойник и вообще великий человек Лев Толстой, кто бы мог п думать, что он причинит столько зла Доле Митюрникову? Конечно, никто бы не подумал. А между гем зло было при
чинено Доле Митюрникову и именно Львом Толстым.
Сам Доля Митюрников, окончивший в этом году „девятилетку” с отличием по русскому языку, бывший редактор всех школьных журналов и мечтающий по окончании ВУД а сделаться критиком, рассказал мне о вышеприведенном случае так:
— О том, что в ВУЗ‘ах „режут , мы знаем все,— рассказывал Доля Митюрников,—Жестоко „резали на экзаменах. Одного, например, из экзаменующихся спросили: „Кто такой был Фурье?” Вы понимаете, какой вопрос? Хотел бы я видеть человека, который знал бы, кто такой Фурье. Вы, например, знаете?
— И? Фурье. .. Отчего же... Был такой дей ствительно... Родился в восемнадцатом веке... До того увлекался фурьеризмом...
— Ну вот, случайно знаете, а я двадцать студентов спрашивал о Фурье, никто не знал. Один говорит: Всеволод Иванов. Другой: Пантелеймон Романов. Третий: настоящая фамилия
пионеров спрашивал.Веры Инбер. Пятерых
И они не знали. Я согласился:
— Раз пионеры не знали, то, действительно, куда дальше?.. 1 рудный вопрос.
— Вот видите...
Доля Митюрников победоносно посмотрел на меня и продолжал:
— Мне, однако повезло. Вхожу. Экзаменует такой почтенный человек. Лицо ласковое. Ну, да знаю: у самой ядовитой змеи самые ласковые глаза. Жду. А он ласково, ласково: „Ска
жите... Вот, что бы вы могли сказать про народ в сочинениях Толстого? Скажем, например, по роману „Война и Мир . По правде говоря, об
радовался я бесконечно. Толстой? Да я самого Монахова в роли Распутина видал1 „Азефа”
смотрел. А романы его во как знаю. Я и начал: „Толе I ой настоящая фамилия которого Щеголев...”
Доля Митюрников остановился, чтобы перевести дух и может быть и для того, чтобы спра
виться с нахлынувшими на него неприятными воспоминаниями.
— Что же дальше было?— спросил я заинтересованный.
— Что дальше было...
Экзаменующий стал смотреть на меня какимто странным взглядом. Ну, думаю я себе, меня этим странным взглядом не смутишь. Раз я знаю предмет...
И я начал:
— Народ, говорю, по Толстому отличается необычайной физической силой. Митька, истин
ный народный богатырь, плечом высаживал железную дверь, за которой томился несправедливо посаженный туда княаь Серебряный... Щ
Тут меня прервали... — Кто прервал?
— Экзаменатор, конечно.,,
— Не имел права,—сказал я,—вы...
Доля Митюрников обрадовался моим словам.
Вот, и вы находите... Все мои товарищи тоже это находили. А он мне говорит: „Милый! Вы спутали. Я о „Войне и Мире” Льва Толстого, а вы мне из .Князя Серебряного” Алексея Толстого.
— Что же вы?
— Я с достоинством ему ответил, что Толстой один. Один на весь мир. Что это подвох, я понимаю: он хочет испытать меня. Но это напрасно. Много Толстых не бывает. Что же
касается „Князя Серебряного”, то это и есть „Война и Мир , потому что там все время говорится о войнах и мире, которые вел и заключал Иоанн Грозный.
— Что же он?
— Ов-то? Покраснел... Ничего не сказал, а только сказал, чтобы пришел через год.. Справедливо это? Как по вашему?
Я сказал, что несправедливо, хотя Толстых, действительно, трое...
— Ну, уж и трое!— сказал Доля Митюрников недоверчиво:— еще больше скажете: целый исполком...
Я не стал спорить.
Так Толстой,— великий писатель, великий покойник и самый великий Великий погубил Долю Митюрпикова.
А что, кажется, стоило ему написать „Заговор императрицы” или даже „Князя Серебряного”?
О. Л. Д-ОР