то нѣмецъ. Послѣди, Въ особенности за этимъ, за африканцемъ. Какъ бишь его? — Пушкинъ.
— Вотъ за этимъ-то и послѣди.
Бенкендорфъ послѣдилъ, и славный императоръ Николай Павловичъ.пережилъ почти всѣхъ поэтовъ и писателей своего времени.
Онъ пережилъ Пушкина (былъ убитъ), Лермонтова (былъ убитъ), Гоголя (сошелъ съ ума), Грибоѣдова (былъ убитъ) и многихъ другихъ.
Самъ Николай Павловичъ никого изъ поэтовъ не убивалъ и Бенкендорфъ никого не убивалъ.
Они только знали, кого кѣмъ окружить, кого куда послать и какую вокругъ кого создать атмосферу. Остальное ужъ дѣлалось само собой..,
III.
Цари россійскіе всегда всякую побѣду надъ врагомъ внѣшнимъ приписывали своему счастью, своему генію и своему умѣнію организовать побѣду.
Послѣ всякой удачной войны цари, говоря языкомъ вульгарнымъ, невѣроятно „хамѣли и такъ высоко задирали носъ, что „вѣрноподданные опасались:
— Не улетѣлъ бы на небо высочайшій и августѣйшій носъ.
Естественно, что послѣ побѣдъ надъ Наполеономъ россій скіе самодержцы сразу положили ноги на столъ.
При Николаѣ Россія очень напоминала стоявшаго на перекресткѣ и слѣдящаго за порядкомъ городового.
Немножко подвыпившій, гордый своимъ положеніемъ и званіемъ, красноносый городовой выпучилъ глаза, въ которыхъ застылъ вопросъ:
— Кого бить? Кого тащить въ участокъ?
Николай также стоялъ на перекресткѣ Европы и, бѣшено вра
щая бѣлками, спрашивалъ:
— Кого бить?
Европа по возможности уклонялась отъ услугъ Николая Павло
вича, нетрезвому городовому поневолѣ пришлось „бить и „тащить врага внутренняго.
„Били и „тащили поляковъ,евреевъ. Но больше всѣхъ „били и „тащили крестьянъ и солдатъ.
Но вотъ однажды съ Запада послышался крикъ:
— Горрродовой!.. І’оррродовой!
Встрепенулся Николай Павловичъ. Засверкали глаза. Забилось сердце.
— Кто зоветъ на помощь? — спросилъ царь.
Ему сказали: — Австрія.
— Противъ кого? Противъ врага внѣшняго? Тогда надо подумать,...
Но получилъ въ отвѣтъ:
— Нѣтъ, противъ врага внутренняго. Народъ у него бунтуется. Требуетъ свободы.
— Ахъ, такъ! Покажу-же я имъ!
И храбрый Николай двинулъ свое войско въ Австрію на помощь Францу-Іосифу.
Справившись1 съ внутреннимъ врагомъ Австріи, Николай Пав
ловичъ снова сталъ на свой постъ.
Рис. М. Ага.
„... Стоитъ комодъ, на комодѣ—бегемотъ, на бегемотѣ—обормотъ,..
— Вотъ за этимъ-то и послѣди.
Бенкендорфъ послѣдилъ, и славный императоръ Николай Павловичъ.пережилъ почти всѣхъ поэтовъ и писателей своего времени.
Онъ пережилъ Пушкина (былъ убитъ), Лермонтова (былъ убитъ), Гоголя (сошелъ съ ума), Грибоѣдова (былъ убитъ) и многихъ другихъ.
Самъ Николай Павловичъ никого изъ поэтовъ не убивалъ и Бенкендорфъ никого не убивалъ.
Они только знали, кого кѣмъ окружить, кого куда послать и какую вокругъ кого создать атмосферу. Остальное ужъ дѣлалось само собой..,
III.
Внѣшняя политика.
Цари россійскіе всегда всякую побѣду надъ врагомъ внѣшнимъ приписывали своему счастью, своему генію и своему умѣнію организовать побѣду.
Послѣ всякой удачной войны цари, говоря языкомъ вульгарнымъ, невѣроятно „хамѣли и такъ высоко задирали носъ, что „вѣрноподданные опасались:
— Не улетѣлъ бы на небо высочайшій и августѣйшій носъ.
Естественно, что послѣ побѣдъ надъ Наполеономъ россій скіе самодержцы сразу положили ноги на столъ.
При Николаѣ Россія очень напоминала стоявшаго на перекресткѣ и слѣдящаго за порядкомъ городового.
Немножко подвыпившій, гордый своимъ положеніемъ и званіемъ, красноносый городовой выпучилъ глаза, въ которыхъ застылъ вопросъ:
— Кого бить? Кого тащить въ участокъ?
Николай также стоялъ на перекресткѣ Европы и, бѣшено вра
щая бѣлками, спрашивалъ:
— Кого бить?
Европа по возможности уклонялась отъ услугъ Николая Павло
вича, нетрезвому городовому поневолѣ пришлось „бить и „тащить врага внутренняго.
„Били и „тащили поляковъ,евреевъ. Но больше всѣхъ „били и „тащили крестьянъ и солдатъ.
Но вотъ однажды съ Запада послышался крикъ:
— Горрродовой!.. І’оррродовой!
Встрепенулся Николай Павловичъ. Засверкали глаза. Забилось сердце.
— Кто зоветъ на помощь? — спросилъ царь.
Ему сказали: — Австрія.
— Противъ кого? Противъ врага внѣшняго? Тогда надо подумать,...
Но получилъ въ отвѣтъ:
— Нѣтъ, противъ врага внутренняго. Народъ у него бунтуется. Требуетъ свободы.
— Ахъ, такъ! Покажу-же я имъ!
И храбрый Николай двинулъ свое войско въ Австрію на помощь Францу-Іосифу.
Справившись1 съ внутреннимъ врагомъ Австріи, Николай Пав
ловичъ снова сталъ на свой постъ.
Иллюстрированныя поговорки
Рис. М. Ага.
„... Стоитъ комодъ, на комодѣ—бегемотъ, на бегемотѣ—обормотъ,..