Pоcciя. —Опять y разбитаго корыта...
Нѣмецъ. — Какое-же оно разбитое... наоборотъ самой прочной нѣмецкой работы
Рис. А. Радакова.
ЧЕЛОВѢКЪ,ВЫЗЫВАВШІЙ УДИВЛЕНІЕ.
Еще не такъ давно, когда въ поѣздѣ, или трамваѣ начи нался разговоръ о мирѣ, коугомь раздавались негодующіе голоса:
— Помилуйте, да вѣдь тогда заграницу и показаться нельзя будетъ... Засмѣютъ, заплюютъ, когда узнаютъ, что ты русскій...
Не имѣя возможности распредѣлять свое вакаціонное время между Остэндэ и Баденомъ, я, лично, не боялся этихъ суровыхъ послѣдствій мира. Правда и мнѣ каза
лось оч^нь непріятнымъ, если вдругъ при моемъ появленіи все населеніе курорта, какъ пришлое, такъ и туземное
вдругъ въ паникѣ разбѣжится въ разныя стороны, море отодвинется отъ берега и мнѣ придется два часа бѣгать по пляжу, чтобы поймать его и влѣзть въ воду, а ска
мейки перевернутся вверхъ ножками, чтобы я не могъ сѣсть...
Вслухъ этихъ соображеній я не высказывалъ, полагая, что за и противъ мира есть болѣе существенныя возраженія. И правильно дѣлалъ.
Оказалось, что въ этой области страхи были преждевременны. Помѣщаемый ниже правдивый разсказъ одного очевидца пояснитъ это подробнѣе.
Въ жаркій лѣтній день іюня 1919 года, когда по Цельсію было 30°, по Реомюру—40, а вовсе безъ градусника и всѣ сорокъ пять, на благоустроенномъ пляжѣ курорта „Хапевейзе появился русскій.
Это было такъ неожиданно, что двѣ толстыя итальянки, еще не успъвшія войти въ воду, сразу начали тонуть и требовать спасательные круги. Ирландскій помѣ
щикъ, цѣдившій сквозь зубы холодную земляничную воду растерянно сунулъ въ нее сигару сосѣда, худого и желчнаго швейцарца, а молодая француженка схватилась отъ неожи
данности за бокъ и вѣрнѣе не упала, а сѣла на песокъ въ обморокъ.
— Русскій—пронеслось по пляжу—среди насъ русскій... Русскій виновато посмотрѣлъ на публику, густо покраснѣлъ и, смахнувъ съ носа пэнснэ, робко сказалъ
— Хорошо, господа... Я ѵйд/.., Я извиняюсь...
— Останьтесь— лако з ічески заявилъ длинный рыжій американецъ, откусывая кончикъ сигары—я люблю не
счастныхъ. У меня семь милліоновъ долларовъ. Если эту сумму раздѣлить на общее количество несчастныхъ на этомъ побережьи, на вашу долю придется три съ половиной доллара. Хотите — я вамъ дамъ семь. Мнѣ понравилось ваше лицо.
— Лицо, это вы правильно...—пробормоталъ русскій — а насчетъ денегъ не стоитъ...
— Вѣдь у васъ-же въ Россіи нѣтъ денегъ?—удивился американецъ—а вы отказываетесь...
— Пустяки,—улыбнулся русскій—нѣмцы конечно увезли къ себѣ все серебро и золото, но во многихъ аристокра
тическихъ семьяхъ еще остались двугривенные, которые дамы носятъ какъ украшеніе... — Когда?
— Какъ когда? На балахъ, на спектакляхъ.,.
— У васъ еще есть спектакли?—внезапно спросила француженка, очнувшись отъ обморока.
— Конечно. Еще какіе. Еженедѣльно по субботамъ лучшій трубачъ и барабанщикъ очереднаго нѣмецкаго полка приходятъ въ Маріинскій театръ и играютъ соло.
— И много набирается публики?
— А кому охота платить штрафъ, если не придешь? — вздохнулъ русскій.
— А танцы есть?
— Вотъ танцевъ нѣтъ —сконфузился русскій,—дѣло въ томъ, что обуви у.насъ въ Россіи своей нѣтъ.,. А нѣмцы присылаютъ ботинки только на правую ногу... Пока,
знаете, лѣвая успѣетъ привыкнуть и въ другую сторону вывернуться...
Около русскаго началъ собираться кружокъ слушателей. Чувствуя, что всѣ симпатіи на его сторонѣ, онъ немножко пріободрился и хвастливо подмигнулъ слушателямъ.
— А у насъ знаете еще не то бываетъ... Зайдешь въ магазинъ, а тамъ плакатикъ: просятъ по русски не раз
Нѣмецъ. — Какое-же оно разбитое... наоборотъ самой прочной нѣмецкой работы
Рис. А. Радакова.
ЧЕЛОВѢКЪ,ВЫЗЫВАВШІЙ УДИВЛЕНІЕ.
Еще не такъ давно, когда въ поѣздѣ, или трамваѣ начи нался разговоръ о мирѣ, коугомь раздавались негодующіе голоса:
— Помилуйте, да вѣдь тогда заграницу и показаться нельзя будетъ... Засмѣютъ, заплюютъ, когда узнаютъ, что ты русскій...
Не имѣя возможности распредѣлять свое вакаціонное время между Остэндэ и Баденомъ, я, лично, не боялся этихъ суровыхъ послѣдствій мира. Правда и мнѣ каза
лось оч^нь непріятнымъ, если вдругъ при моемъ появленіи все населеніе курорта, какъ пришлое, такъ и туземное
вдругъ въ паникѣ разбѣжится въ разныя стороны, море отодвинется отъ берега и мнѣ придется два часа бѣгать по пляжу, чтобы поймать его и влѣзть въ воду, а ска
мейки перевернутся вверхъ ножками, чтобы я не могъ сѣсть...
Вслухъ этихъ соображеній я не высказывалъ, полагая, что за и противъ мира есть болѣе существенныя возраженія. И правильно дѣлалъ.
Оказалось, что въ этой области страхи были преждевременны. Помѣщаемый ниже правдивый разсказъ одного очевидца пояснитъ это подробнѣе.
Въ жаркій лѣтній день іюня 1919 года, когда по Цельсію было 30°, по Реомюру—40, а вовсе безъ градусника и всѣ сорокъ пять, на благоустроенномъ пляжѣ курорта „Хапевейзе появился русскій.
Это было такъ неожиданно, что двѣ толстыя итальянки, еще не успъвшія войти въ воду, сразу начали тонуть и требовать спасательные круги. Ирландскій помѣ
щикъ, цѣдившій сквозь зубы холодную земляничную воду растерянно сунулъ въ нее сигару сосѣда, худого и желчнаго швейцарца, а молодая француженка схватилась отъ неожи
данности за бокъ и вѣрнѣе не упала, а сѣла на песокъ въ обморокъ.
— Русскій—пронеслось по пляжу—среди насъ русскій... Русскій виновато посмотрѣлъ на публику, густо покраснѣлъ и, смахнувъ съ носа пэнснэ, робко сказалъ
— Хорошо, господа... Я ѵйд/.., Я извиняюсь...
— Останьтесь— лако з ічески заявилъ длинный рыжій американецъ, откусывая кончикъ сигары—я люблю не
счастныхъ. У меня семь милліоновъ долларовъ. Если эту сумму раздѣлить на общее количество несчастныхъ на этомъ побережьи, на вашу долю придется три съ половиной доллара. Хотите — я вамъ дамъ семь. Мнѣ понравилось ваше лицо.
— Лицо, это вы правильно...—пробормоталъ русскій — а насчетъ денегъ не стоитъ...
— Вѣдь у васъ-же въ Россіи нѣтъ денегъ?—удивился американецъ—а вы отказываетесь...
— Пустяки,—улыбнулся русскій—нѣмцы конечно увезли къ себѣ все серебро и золото, но во многихъ аристокра
тическихъ семьяхъ еще остались двугривенные, которые дамы носятъ какъ украшеніе... — Когда?
— Какъ когда? На балахъ, на спектакляхъ.,.
— У васъ еще есть спектакли?—внезапно спросила француженка, очнувшись отъ обморока.
— Конечно. Еще какіе. Еженедѣльно по субботамъ лучшій трубачъ и барабанщикъ очереднаго нѣмецкаго полка приходятъ въ Маріинскій театръ и играютъ соло.
— И много набирается публики?
— А кому охота платить штрафъ, если не придешь? — вздохнулъ русскій.
— А танцы есть?
— Вотъ танцевъ нѣтъ —сконфузился русскій,—дѣло въ томъ, что обуви у.насъ въ Россіи своей нѣтъ.,. А нѣмцы присылаютъ ботинки только на правую ногу... Пока,
знаете, лѣвая успѣетъ привыкнуть и въ другую сторону вывернуться...
Около русскаго началъ собираться кружокъ слушателей. Чувствуя, что всѣ симпатіи на его сторонѣ, онъ немножко пріободрился и хвастливо подмигнулъ слушателямъ.
— А у насъ знаете еще не то бываетъ... Зайдешь въ магазинъ, а тамъ плакатикъ: просятъ по русски не раз