Сзади опять раздался несмѣлый голосъ:
— Передать орудія производства трудящимся. Требо ваніе ввести диктатуру пролетаріата!.. — То есть?
— Въ партію нашу, я говорю, это вставить... — То есть, въ программу?
— Ну, въ программу—все равно.
— Но вѣдь эти лозунги выставляются партіей большевиковъ.
— Ахъ, быкъ-те заклюй! Ну и оборотистый народишко. А нельзя такое выставить, чтобъ на трамваяхъ, попрежнему, пятачекъ съ носа брали?
— Ну, что-жъ это за программа... Никакой дуракъ такой куцой партіей не заинтересуется. Вотъ мнѣ пришла въ голову одна мысль.
— Воображаю...
— Ей Багу, товарищи—серьезно! Мысль такая: долой власть! Всякая власть есть принужденіе. Да здравствуетъ полная безграничная свобода личности.
— Анархисту въ карманъ залѣзли, товарищъ. Нехо рошо. Эго анархистская программа.
Дюжій молодецъ, опоясанный двумя пулеметными лентами, всталъ и, разсматривая смущенно растопыренную красную руку, прогудѣлъ:
— А не зажарить ли намъ что нибудь вродѣ: да здравствуетъ м ,.м...она^хія.
— Виноватъ, говорите громче: монархія или анархія?
— Понимаете, такое среднее: спереди напечатать ма ленькое ,м , а потомъ „анархія“ покрупнѣе. Оно какъ будто и монархія, какъ будто и анархія. Что-то среднее Это ново.
— Эго ново, но глупо. И, кромѣ того, безграмотно. Монархія пишется черезъ „о“ послѣ „м“, а слова „онархія“—нѣтъ.
— Нѣтъ? Тогда простите. И снова всѣ опустили голэвы. Напряженно задумались. — Ну, чго-жъ, товарищи... Выдавливайте что-нибудь...
— И что мы за такіе несчастные за люди! У всѣхъ все въ порядкѣ, у всѣхъ есть своя программа, даже на
родныя соціалистки съ какой то програмкой промежду насъ путаются, а мы какіе-то обсѣвки въ полѣ.
— Въ циркѣ и то программа есть, а у насъ ни малѣйшей.
— Сочинить надо. А то прямо неловко. Намедни меня одинъ господинъ, такой настойчивый, право—такъ прямо въ лицо и спрашиваетъ: „а какая, говоритъ, у васъ, у лѣвыхъ эсъ-эровъ, программа“? — Что же-вы?
— Ну я и туда и сюда... Видите-ли, говорю, у насъ по тактическимъ вопросамъ много общихъ мѣстъ съ большевитской платформой теоритически мы одной, лѣвой, стороной примы
каемъ къ правымъ эсъ-эрамъ, хотя, расходясь съ ними въ кар
динальномъ вопросѣ... „Нѣтъ, говоримъ, это ты не крути, а
говори прямо—какая твоя лѣвоэсерская программа“ чуть не расплакался я — такъ обидно. Извинился и ушелъ.^-
— А нельзя ли такъ: демократіи нашей программы не показывать, а прямо на словахъ
сказать, что все хорошо будетъ чтобы, она не безпокоилась... $
— Такъ она. демократія, тебѣ и повѣритъ. На большевикахъ нажглись уже. Тѣ тоже обѣщали и то и се, и что все-для демо
кратіи, а теперь демократія съ голоду дохнетъ.
* *
“Тутъ [поднялъ .свой голосъ и я:
— Товарищи! А зачѣмъ вамъ программа?
— Какъ зачѣмъ? Надо. Мы, вѣрители, лѣвые эсъ эры. Партія такая. А программы нѣтъ.
— Такъ и чертъ съ ней. О чемъ плачутъ.,. Нѣтъ программы, такъ возьмите и разойдитесь.
— Куда жъ мы дѣнемся? Сейчасъ мы, какъ партія, около большевиковъ кормимся, а если мы не партія —
такъ они насъ сразу же выкинутъ. Послушайте, товарищъ... Вотъ у васъ, я вижу, умное лицо: сочините намъ программу.
— Вотъ чудаки! Какъ вы не понимаете: партія безъ программы это кнутъ безъ лошади. Гдѣ вы видѣли, чтобы человѣкъ, имѣющій кнутъ, прикупалъ къ нему лошадь. Или иначе—если стоитъ на пустомъ мѣстѣ дворникъ, то
домъ къ нему, къ дворнику, никогда не пристраивается. Дворника впускаютъ въ уже готовый домъ... Но войдите въ наше положеніе: кому мы нужны безъ программы?!.
— А кому вы нужны съ программой?—подумалъ я и, пожавъ плечами вышелъ.
А за моей спиной несся стонъ предсѣдателя:
— Господа! Товарищи Вѣдь мы же конференція! Чего же вы молчите? Говорите что нибудь, а то прямо жутко!
I
БЫКЪ
Поклонился цвѣтикъ полю Подарилъ пчелѣ душокъ
Словно пава,—жарко глядя По той ходитъ сторонѣ Ахъ изводушка, досада. Помѣшала рѣчка мнѣ
Какъ тутъ быть, полѣзу въ воду Лишь покличь да помани
Не съ искать на рѣчкѣ броду Только омуты одни
II
БУБЕНЕЦЪ
Что-бъ со мною молодецъ Былъ бы побойчѣе
Бубенецъ, мой бубенецъ Раззвони ты свѣту—
Такъ пригожъ мой молодецъ, Чго пригожѣй нѣту
Бубенецъ мой бубенецъ Знаемъ мы съ тобою;
Чго въ скворешницу скворецъ Прилетитъ весною.
III
ЛЮБОВЬ ПЕТРУШКИ
Сердце глупо... Нѣтъ^игрушки И опаснѣй и глупѣй
Если уголь вспыхнетъ ярко, Будетъ много, много слезъ
Отъ любви не жду—подарка. Лишь одни шипы отъ розъ Всюду хитрыя ловушки
Ахъ какъ мнѣ уйти отъ нихъ, Всѣ ловушки д ія Петрушки А подарки для другихъ.
Александръ Рославлевъ.
Въ Россія даже соціальная революція кончается еврейскимъ погромомъ...
— Передать орудія производства трудящимся. Требо ваніе ввести диктатуру пролетаріата!.. — То есть?
— Въ партію нашу, я говорю, это вставить... — То есть, въ программу?
— Ну, въ программу—все равно.
— Но вѣдь эти лозунги выставляются партіей большевиковъ.
— Ахъ, быкъ-те заклюй! Ну и оборотистый народишко. А нельзя такое выставить, чтобъ на трамваяхъ, попрежнему, пятачекъ съ носа брали?
— Ну, что-жъ это за программа... Никакой дуракъ такой куцой партіей не заинтересуется. Вотъ мнѣ пришла въ голову одна мысль.
— Воображаю...
— Ей Багу, товарищи—серьезно! Мысль такая: долой власть! Всякая власть есть принужденіе. Да здравствуетъ полная безграничная свобода личности.
— Анархисту въ карманъ залѣзли, товарищъ. Нехо рошо. Эго анархистская программа.
Дюжій молодецъ, опоясанный двумя пулеметными лентами, всталъ и, разсматривая смущенно растопыренную красную руку, прогудѣлъ:
— А не зажарить ли намъ что нибудь вродѣ: да здравствуетъ м ,.м...она^хія.
— Виноватъ, говорите громче: монархія или анархія?
— Понимаете, такое среднее: спереди напечатать ма ленькое ,м , а потомъ „анархія“ покрупнѣе. Оно какъ будто и монархія, какъ будто и анархія. Что-то среднее Это ново.
— Эго ново, но глупо. И, кромѣ того, безграмотно. Монархія пишется черезъ „о“ послѣ „м“, а слова „онархія“—нѣтъ.
— Нѣтъ? Тогда простите. И снова всѣ опустили голэвы. Напряженно задумались. — Ну, чго-жъ, товарищи... Выдавливайте что-нибудь...
— И что мы за такіе несчастные за люди! У всѣхъ все въ порядкѣ, у всѣхъ есть своя программа, даже на
родныя соціалистки съ какой то програмкой промежду насъ путаются, а мы какіе-то обсѣвки въ полѣ.
— Въ циркѣ и то программа есть, а у насъ ни малѣйшей.
— Сочинить надо. А то прямо неловко. Намедни меня одинъ господинъ, такой настойчивый, право—такъ прямо въ лицо и спрашиваетъ: „а какая, говоритъ, у васъ, у лѣвыхъ эсъ-эровъ, программа“? — Что же-вы?
— Ну я и туда и сюда... Видите-ли, говорю, у насъ по тактическимъ вопросамъ много общихъ мѣстъ съ большевитской платформой теоритически мы одной, лѣвой, стороной примы
каемъ къ правымъ эсъ-эрамъ, хотя, расходясь съ ними въ кар
динальномъ вопросѣ... „Нѣтъ, говоримъ, это ты не крути, а
говори прямо—какая твоя лѣвоэсерская программа“ чуть не расплакался я — такъ обидно. Извинился и ушелъ.^-
— А нельзя ли такъ: демократіи нашей программы не показывать, а прямо на словахъ
сказать, что все хорошо будетъ чтобы, она не безпокоилась... $
— Такъ она. демократія, тебѣ и повѣритъ. На большевикахъ нажглись уже. Тѣ тоже обѣщали и то и се, и что все-для демо
кратіи, а теперь демократія съ голоду дохнетъ.
* *
#
“Тутъ [поднялъ .свой голосъ и я:
— Товарищи! А зачѣмъ вамъ программа?
— Какъ зачѣмъ? Надо. Мы, вѣрители, лѣвые эсъ эры. Партія такая. А программы нѣтъ.
— Такъ и чертъ съ ней. О чемъ плачутъ.,. Нѣтъ программы, такъ возьмите и разойдитесь.
— Куда жъ мы дѣнемся? Сейчасъ мы, какъ партія, около большевиковъ кормимся, а если мы не партія —
такъ они насъ сразу же выкинутъ. Послушайте, товарищъ... Вотъ у васъ, я вижу, умное лицо: сочините намъ программу.
— Вотъ чудаки! Какъ вы не понимаете: партія безъ программы это кнутъ безъ лошади. Гдѣ вы видѣли, чтобы человѣкъ, имѣющій кнутъ, прикупалъ къ нему лошадь. Или иначе—если стоитъ на пустомъ мѣстѣ дворникъ, то
домъ къ нему, къ дворнику, никогда не пристраивается. Дворника впускаютъ въ уже готовый домъ... Но войдите въ наше положеніе: кому мы нужны безъ программы?!.
— А кому вы нужны съ программой?—подумалъ я и, пожавъ плечами вышелъ.
А за моей спиной несся стонъ предсѣдателя:
— Господа! Товарищи Вѣдь мы же конференція! Чего же вы молчите? Говорите что нибудь, а то прямо жутко!
Покойный Фома Опискинъ
I
БЫКЪ
Поклонился цвѣтикъ полю Подарилъ пчелѣ душокъ
Выходи-ка быкъ на волю На зеленый береженъ.
Словно пава,—жарко глядя По той ходитъ сторонѣ Ахъ изводушка, досада. Помѣшала рѣчка мнѣ
Какъ тутъ быть, полѣзу въ воду Лишь покличь да помани
Не съ искать на рѣчкѣ броду Только омуты одни
Попилъ быкъ и стало мелко. Малость выше локотка Ты играй моя сопѣлка Весели за то быка.
II
БУБЕНЕЦЪ
Бубенецъ мой бубенецъ Ты звени звончѣе
Что-бъ со мною молодецъ Былъ бы побойчѣе
Бубенецъ, мой бубенецъ Раззвони ты свѣту—
Такъ пригожъ мой молодецъ, Чго пригожѣй нѣту
Бубенецъ мой бубенецъ Знаемъ мы съ тобою;
Чго въ скворешницу скворецъ Прилетитъ весною.
III
ЛЮБОВЬ ПЕТРУШКИ
Сердце глупо... Нѣтъ^игрушки И опаснѣй и глупѣй
Сердце уголь у Петрушки Горячѣе всѣхъ углей
Если уголь вспыхнетъ ярко, Будетъ много, много слезъ
Отъ любви не жду—подарка. Лишь одни шипы отъ розъ Всюду хитрыя ловушки
Ахъ какъ мнѣ уйти отъ нихъ, Всѣ ловушки д ія Петрушки А подарки для другихъ.
Александръ Рославлевъ.
Рис. В. Лебедева.
Въ Россія даже соціальная революція кончается еврейскимъ погромомъ...