Разумеется, эта характеристика Карла XII. которую Пушкин вкладывает в уста Мазепы, далека от справедливой, беспристрастной оценки шведского полководца. У Карла ХП были огромные достоинства поен
ного вождя. Но ему не дано было правильно оценивать силы его против
ников; он хромал, как политик, он ставил несоразмерные своим силам военные цели, он за сто лет до Наполеона, не имея в руках тех материальных предпосылок, которые создались в эпоху великой французской революции, попытался применить ту стратегию сокрушения, которая так пышно расцвела в руках Наполеона и Мольтке,—в результате— Полтава.
Заметим, что сравнение с Карлом XII нисколько не умаляет значение изучения хода военной мысли Людендорфа: Карл XII был не только разбит Петром Великим, но и явился учителем, наставником в военном искусстве Петра и русской армии. Людендорф также остается не
сравненным учителем, хотя его успехи образуют только блестящую рамку, особенно оттеняющую окончательный провал.
Вся карьера Людендорфа—-это ряд нарвских побед на пути к Полтавскому разгрому. Понятие о том, что надо по одежке протягивать ножки. доступно Людендорфу только в сфере узко оперативной и тактической. В политике и высшей стратегии Людендорф мало считается с реальными возможностями, с эпохой, и стремится к высшим достижениям. В общем руководстве войной он не знает меры, а ведь Гете справедливо утверждал, что только в правильной мере познается мастер.
Вопрос об отношении стратегии к политике всегда был слабым пунктом прусского генерального штаба. Еще при старом Мольтке был ряд острых столкновений с Бисмарком; если железному канцлеру удалось сохранить равновесие между стратегией и политикой, то это оказалось не под силу его слабым преемникам под бурным натиском Людендорфа. Он свел значение политики до роли простого орудия войны,
последняя стала самоцелью, и геройские усилия немецких солдат в глазах широких масс в тылу и на фронте постепенно стали утрачивать смысл.
Фалькенгайн, которого сменил Людендорф на посту ответственного руководителя войны, в техническом отношении, как вождь, значительно уступал последнему. Но он гораздо яснее понимал, что полное сокруше
ние врага в данных условиях недостижимо, что борьбу надо вести на время, кто дольше выдержит, и соответственно надо ставить германским армиям ограниченные задачи; мировая война слагалась в таких услови
ях. что надо было не замышлять смертельные удары врагу, а улучшать свое положение в возможных пределах. Стратегия ограниченных целей, которую Клаузевиц полагал необходимым сохранить наравне с наполео
новской стратегией сокрушения и согласно которой составлял в 1830 году план войны с Францией, признавалась другими пережитком ХУШ
ного вождя. Но ему не дано было правильно оценивать силы его против
ников; он хромал, как политик, он ставил несоразмерные своим силам военные цели, он за сто лет до Наполеона, не имея в руках тех материальных предпосылок, которые создались в эпоху великой французской революции, попытался применить ту стратегию сокрушения, которая так пышно расцвела в руках Наполеона и Мольтке,—в результате— Полтава.
Заметим, что сравнение с Карлом XII нисколько не умаляет значение изучения хода военной мысли Людендорфа: Карл XII был не только разбит Петром Великим, но и явился учителем, наставником в военном искусстве Петра и русской армии. Людендорф также остается не
сравненным учителем, хотя его успехи образуют только блестящую рамку, особенно оттеняющую окончательный провал.
Вся карьера Людендорфа—-это ряд нарвских побед на пути к Полтавскому разгрому. Понятие о том, что надо по одежке протягивать ножки. доступно Людендорфу только в сфере узко оперативной и тактической. В политике и высшей стратегии Людендорф мало считается с реальными возможностями, с эпохой, и стремится к высшим достижениям. В общем руководстве войной он не знает меры, а ведь Гете справедливо утверждал, что только в правильной мере познается мастер.
Вопрос об отношении стратегии к политике всегда был слабым пунктом прусского генерального штаба. Еще при старом Мольтке был ряд острых столкновений с Бисмарком; если железному канцлеру удалось сохранить равновесие между стратегией и политикой, то это оказалось не под силу его слабым преемникам под бурным натиском Людендорфа. Он свел значение политики до роли простого орудия войны,
последняя стала самоцелью, и геройские усилия немецких солдат в глазах широких масс в тылу и на фронте постепенно стали утрачивать смысл.
Фалькенгайн, которого сменил Людендорф на посту ответственного руководителя войны, в техническом отношении, как вождь, значительно уступал последнему. Но он гораздо яснее понимал, что полное сокруше
ние врага в данных условиях недостижимо, что борьбу надо вести на время, кто дольше выдержит, и соответственно надо ставить германским армиям ограниченные задачи; мировая война слагалась в таких услови
ях. что надо было не замышлять смертельные удары врагу, а улучшать свое положение в возможных пределах. Стратегия ограниченных целей, которую Клаузевиц полагал необходимым сохранить наравне с наполео
новской стратегией сокрушения и согласно которой составлял в 1830 году план войны с Францией, признавалась другими пережитком ХУШ