— Животъ что-то болитъ—жаловался Афанасій Ивановичъ.
— Съѣли-бы можетъ быть что-нибудь—робко предложилъ я по Гоголю.
— И такъ цѣлый день жретъ—сухо остановила меня Пульхерія Ивановна—послѣдніе три фунта муки выжралъ. Карточка на продовольствіе одна, а онъ за трехъ...
— А вотъ достану я пистоли —вздумалъ напугать Афанасій Ивановичъ —да пойду запишусь въ красную армію...
— И прекрасно—огрызнулась Пульхерія Ивановна—по крайней мѣрѣ и паекъ будетъ. Пошелъ-бы. Попилъ моей кровушки.
Чтобы замять разговоръ, я спросилъ какъ управляется Ничипоръ съ хозяйствомъ и лѣсомъ.
— Спасибо, батюшка—прошепталъ Афанасій Ивановичъ—пока еще не бьетъ. Спрашиваетъ его Пульхерія Ивановна, а почему это у насъ, Ничипоръ, лѣса стали рѣдкіе? -такъ онъ прямо говоритъ: а вотъ сожгу усадьбу— будешь тогда приставать, старая вѣдьма...
— Такъ и сказалъ?
— Такъ и сказалъ—вмѣшалась Пульхерія Ивановна и добавила: —ну, посидѣли, поговорили, пора и честь знать. Пошелъ-бы домой, господинъ. Нечего зря ужина-то дожидаться.
— А двери у васъ еще поютъ?—сконфуженно спросилъ я, поднимаясь съ мѣста и доставая шляпу.
— Поютъ, поютъ. Кому-же сейчасъ и пѣть, какъ не
двери. Она ужъ къ петлѣ привыкла, а намъ еще привыкать приходится...
Около усадьбы, когда я уходилъ, меня догналъ старый Чубъ и, подозрительно оглянувъ, спросилъ:
— Мандатъ имѣешь, или такъ, безмандатнымъ ходишь?.. — Не имѣю. А зачѣмъ?
— Спросить хотѣлъ. Тутъ у одного дѣда грамота пропала. Не то ее черти унесли, не то бѣлогвардейцы свиснули, а одна дивчина сказывала, что грамота у бывшихъ помѣщиковъ, вотъ тутъ, находится. Вотъ и думаемъ сходомъ—пожечь ихъ, или не пожечь...
На утро я былъ снова въ Миргородѣ.
Иванъ Никифоровичъ почти осадилъ Ивана Ивановича и уже хромой чертъ, скравшій казацкую шапку, приво
локъ трехдюймовое оружіе. Быть бы Ивану Ивановичу взятымъ, да осаждающіе стали перепродавать другъ другу красную свитку и позадержались...
* *
*
Какой вы фантазеръ, Николай Васильевичъ... Развѣ было въ дѣйствительности то, о чемъ вы писали... Развѣ былъ тотъ Миргородъ, о которомъ такъ сладко читать...
Стыдно-съ. А еще двойная фамилія: Гоголь-Яновскій. Съ одной фамиліей и то врать нехорошо, а вы съ двумя норовите...
А. Аркадскій.
СВОИ СООБРАЖЕНІЯ.
_Вы слышали: „Царскую Невѣсту“ велѣли выкинуть изъ репертуара. _ Сами понимаете—время-ли теперь царямъ жениться...
Рис. К. Григорьева.
— Съѣли-бы можетъ быть что-нибудь—робко предложилъ я по Гоголю.
— И такъ цѣлый день жретъ—сухо остановила меня Пульхерія Ивановна—послѣдніе три фунта муки выжралъ. Карточка на продовольствіе одна, а онъ за трехъ...
— А вотъ достану я пистоли —вздумалъ напугать Афанасій Ивановичъ —да пойду запишусь въ красную армію...
— И прекрасно—огрызнулась Пульхерія Ивановна—по крайней мѣрѣ и паекъ будетъ. Пошелъ-бы. Попилъ моей кровушки.
Чтобы замять разговоръ, я спросилъ какъ управляется Ничипоръ съ хозяйствомъ и лѣсомъ.
— Спасибо, батюшка—прошепталъ Афанасій Ивановичъ—пока еще не бьетъ. Спрашиваетъ его Пульхерія Ивановна, а почему это у насъ, Ничипоръ, лѣса стали рѣдкіе? -такъ онъ прямо говоритъ: а вотъ сожгу усадьбу— будешь тогда приставать, старая вѣдьма...
— Такъ и сказалъ?
— Такъ и сказалъ—вмѣшалась Пульхерія Ивановна и добавила: —ну, посидѣли, поговорили, пора и честь знать. Пошелъ-бы домой, господинъ. Нечего зря ужина-то дожидаться.
— А двери у васъ еще поютъ?—сконфуженно спросилъ я, поднимаясь съ мѣста и доставая шляпу.
— Поютъ, поютъ. Кому-же сейчасъ и пѣть, какъ не
двери. Она ужъ къ петлѣ привыкла, а намъ еще привыкать приходится...
Около усадьбы, когда я уходилъ, меня догналъ старый Чубъ и, подозрительно оглянувъ, спросилъ:
— Мандатъ имѣешь, или такъ, безмандатнымъ ходишь?.. — Не имѣю. А зачѣмъ?
— Спросить хотѣлъ. Тутъ у одного дѣда грамота пропала. Не то ее черти унесли, не то бѣлогвардейцы свиснули, а одна дивчина сказывала, что грамота у бывшихъ помѣщиковъ, вотъ тутъ, находится. Вотъ и думаемъ сходомъ—пожечь ихъ, или не пожечь...
На утро я былъ снова въ Миргородѣ.
Иванъ Никифоровичъ почти осадилъ Ивана Ивановича и уже хромой чертъ, скравшій казацкую шапку, приво
локъ трехдюймовое оружіе. Быть бы Ивану Ивановичу взятымъ, да осаждающіе стали перепродавать другъ другу красную свитку и позадержались...
* *
*
Какой вы фантазеръ, Николай Васильевичъ... Развѣ было въ дѣйствительности то, о чемъ вы писали... Развѣ былъ тотъ Миргородъ, о которомъ такъ сладко читать...
Стыдно-съ. А еще двойная фамилія: Гоголь-Яновскій. Съ одной фамиліей и то врать нехорошо, а вы съ двумя норовите...
А. Аркадскій.
СВОИ СООБРАЖЕНІЯ.
_Вы слышали: „Царскую Невѣсту“ велѣли выкинуть изъ репертуара. _ Сами понимаете—время-ли теперь царямъ жениться...
Рис. К. Григорьева.