Pue. A. Fsiè&Kùea.
Были ли y Наполеона носовые платки?
По этому вопросу англійскій историкъ разсказываетъ интересный анекдотъ о томъ, какъ Наполеонъ собственноручно, присутствуя при ранѣ одного изъ своихъ зуавовъ, перевязалъ пораненіе носовымъ платкомъ. Этому солдату поставленъ памятникъ на рю Кафедралъ въ Парижѣ.
Составилъ все это — Арк. Буховъ. ПОѢДУ НА ЛОНО.
(Масляничное.)
Я отдамся на праздникъ Богу чрева — Ваалу:
Селивановъ, лабазникъ, Богатѣй и проказникъ, Угоститъ до отвалу.
Покатаетъ на тройкѣ, Вечеринку устроитъ,
Для веселой попойки
Погребочекъ откроетъ. Я ломаться не стану ...
Къ бѣсу мозгъ и культуру! Дай блины и сметану, Подавай политуру!
Буду всласть отъѣдаться Безъ «рефлексовъ» и мысли, Чтобы съ денатуратца, —
Водки кровнаго братца, —
Всѣ мыслишки раскисли . . . Всѣ культуры вериги, И піесы, и книги
Я смѣню такъ-то рьяно На пирогъ изъ вяэиги
И рюмашку «Тюльпана»! Подъ икру и сардинки
Можно выпить безмѣрно Ароматной «Снѣжинки
И тройного «Модерна» .. . Привкусъ «Ландыша» тонокъ Для свинячьей натуры, —
Проситъ съ хрѣномъ свиненокъ — Стакашбкъ политуры ...
Вотъ подъ рыбу, подъ кэту, Полагается «Роза»;
Послѣ жъ тройки съ мороза Упоенье и греза —
Чекалдыкнуть одну «Віолетту». Въ плясъ пойдешь безъ конфузу, Цѣловаться полѣзешь,
Щелкнешь даму по пузу И въ угоду «союзу
Что-нибудь смарсельезишь . ,.
Скажутъ: — «Дока столичный! Ужъ такой великатный, Собесѣдникъ отличный,
Ну, и пьяница знатный!» Какъ прекрасно все это: Перезвоны стакановъ,
«Cri» и «Шипръ-Віолетта», И поклонникъ поэта —
Меценатъ Селивановъ. .
Евг. Вѣнскій.
ШИРОКАЯ.
МАСЛЕНИЦА
МАСЛЕНИЧНЫЙ НОМЕРЪ.
Написано спеціально для людей, не желающихъ тратить деньги на покупку масленичныхъ №№ иллюстрированныхъ журналовъ, и отнюдь
не для обиды упомянутыхъ ниже гг. авт. ровъ.
(Прим. редакціи.)
РУСЬ.
О Русь! Живи и Ѣшь въ
охотку До покаяннаго поста!
Стопу блиновъ бросаю въ
глотку
Я въ два объемистыхъ пласта... Такъ душно жить мнѣ въ
лабиринтѣ
Моихъ мечтаній о другомъ: Икры боченокъ въ ротъ мнѣ
киньте И пропихните сапогомъ.
Страданій горькихъ сбросивъ
узы,
За столъ усѣвшись натощакъ, Я ѣмъ и бью себя по пузу,
Но не съ раскаяньемъ, а
такъ... За стопку новую берусь,
О мать! О родина! О Русь!.. Александръ Рославлевъ.
ТИХАЯ МАСЛЕНИЦА. (Разсказъ Ѳ. Сологуба.)
Посвящаю Игорю Сѣверянину
Тихіе сидѣли мы за столомъ; тихіе вилки держали, тихіе блины ѣли.
—• Раздѣнься, отрокъ, —- тихо сказала жена присяжнаго повѣреннаго. —< Я люблю матовость кожи около балыка .. .
Нѣжно погладилъ сѣдую бороду податной инспекторъ, кинулъ ласково:
— Обнажусь. Снимаю одежды во имя твоей воли. Тихо снялъ онъ пиджакъ и даже опросилъ: «—■ А галстукъ?
— И галстукъ. И галстукъ, родной, — укоризненно добавилъ хозяинъ дома. — Жизнь пошла ... Нужно разбить узы бога земныхъ опасеній Дормидокла. Душа хочетъ свѣтлыхъ тоскованій Майи ...
— О, Майя ... — нѣжно сказала дѣвица-художница: неземной огонь седьмой уже годъ горѣлъ въ ея водоемныхъ глазахъ. — Я хочу рисовать тебя, отрокъ..
И не было уже условностей. Вѣчное озарило комнату. И сидѣлъ отрокъ на столѣ на блинахъ, и вырисовывались черты его на полотнѣ, бѣломъ и грубомъ.
Грубая земля... Бѣдныя, тихія дѣти ея... ѳ Сологубъ.
РАЗСКАЗЪ О ПАВЛѢ ПЕТРОВИЧЪ.
Наростало что-то большое и тяжелое. Они сидѣли въ ка бинетѣ и ѣли блины. Павелъ Петровичъ забылъ платокъ въ карманѣ пальто внизу, но твердо и четко онъ зналъ, что если опустится внизъ, Серафима измѣнитъ ему съ лакеемъ
ОПЯТЬ.
На Невскомъ, и углу Морской, Домъ № 5, квартира 20,
Люблю, съ незнаемой тоской, Съ любимой дѣвушкой встрѣ
чаться... Я — небо, а она — земля,
Я — инокъ, а она — блудница! Но у меня лишь два рубля, — Опять несчастіе случится...
— .Туда, со мной, на острова, Для остроты переживаній!..* Застрянутъ тихія слова
Въ моей нѣмѣющей гортани.. — .Зачѣмъ туда... Мы
посидимъ...
См этри, какъ зори заалѣли !.. * Изчезнетъ дѣвушка какъ дымъ, А я останусь на панели.
Когда жъ впаду я снова въ
трансъ,
Пойду въ .Луну*, — возьму
авансъ...
Дм. Цензоръ.
CARNAVAL MACABRE.
Владыка сѣверныхъ морей, Суровый и сѣдой Борей
Покрылъ сегодня пристань машу Гагачьимъ пухомъ злыхъ снѣговъ, И взвилъ метелицу и, въ кашу Перемоловъ оковы льдовъ, И неуемный, и порочный,
На насъ срывая злость свою, На берегъ кинулъ полуночный, Свою волшебную ладью.
Она была съ пробитымъ днищемъ Отъ встрѣчныхъ минъ и тайныхъ окалъ, Ее терзалъ девятый валъ,
Ища ей смерти, какъ не ищемъ Мы, многогрѣшные, любви,
И въ ранахъ вся, и вся въ крови, Она отъ смерти ускользнула, Не поддалась, не потонула,
Домчавъ въ полночную страну Три разрушающихъ начала,
Три злобныхъ маски карнавала: Безумье, Голодъ и Войну. И потянулись по снѣгамъ
Подъ свистъ метелицы три маски, Суля губительныя ласки
Дремавшимъ мирно городамъ.
Добру и праву вопреки,
Дерзнувшій маніемъ руки Нарушить мирный сонъ вселенной, Безумный кайзеръ и согбенный Старикъ, его старинный другъ, Въ канунъ веселый карнавала,
Уславши прочь нескромныхъ слугъ, Вдвоемъ дѣлили свой досугъ Съ весельемъ пьянаго фіала. Побѣду, Радость и Успѣхъ
Они къ себѣ на пиръ позвали И трехъ вдвоемъ любовницъ ждали Они, скрывался отъ всѣхъ.
И вотъ пришли три тайныхъ маски, И зазвенѣлъ вдвойнѣ фіалъ ...
Но что жъ ни радости, ни пляски Не видитъ этотъ карнавалъ?
Что такъ безумно смотрятъ дамы Сквозь неживыя кружева, И лица злобны и упрямы, И тяжелѣетъ голова?
Ты, деспотъ, ты, старикъ безумный, Своимъ дѣламъ наперекоръ,
На карнавалъ и гшръ свой шумный, Вы ждали радостныхъ сестеръ! Судьба васъ мощно покарала:
Нѣтъ, не любовницъ, — за вину, Она на праздникъ карнавала,
Вамъ вашихъ же дѣтей прислала: Безумье, Голодъ и Войну!
Потемкинъ.
Прошелъ первый моментъ, когда онъ ревновалъ ее къ талосольной икрѣ и къ піанино въ углу.
— Смотришь? — хрипло сказалъ онъ. — На лакея?
—- Но его нѣтъ въ кабинетѣ,.. Онъ вышелъ, — густо краснѣя, отвѣтила Серафима.
— Все равно. Ты чувствуешь его ароматъ. Ты наслаждаешься волнистыми линіями его тѣла? Да? Да? ..
—1 Что дѣлать?.. Что дѣлать?—ломая руки, крикнула она... — Уже? Измѣнила? — дико спросилъ онъ, вынимая револьверъ.
— Тысячу разъ да, — злымъ шопотомъ бросила она, — у него такія пьяныя губы... Отъ него пахнетъ запахомъ коридора. Это дѣйствуетъ раздражающе ...
Тогда, не помня себя, Павелъ Петровичъ выхватилъ револьверъ и началъ стрѣлять въ окно.
— Я ухожу, —горько оказалъ онъ, — дайте мнѣ чемоданъ, украденный Санинымъ. Мнѣ не съ чѣмъ идти навстрѣчу солнцу ...
Зимній морозный день все оправдалъ. „ .
М. Арцыбашевъ.
ОТДѢЛЪ ЮМОРИСТИЧЕСКІЙ.
3 кота.
Разъ ходили три кота По дворамъ.
Ти-та-дри-та-та-та-та Тарарамъ. Такъ-съ.
Охъ-съ ! Да-съ.
Хлопъ-съІ
Ти-та-дри-та-та-та-та Тарарамъ —
Такъ ходили три кота По дворамъ!
Н. Агнивцевъ.
Мелочи.
Да на масленой навѣрно
Ужъ пошли дѣла не тѣ — И у В. Гогенцоллерна
Вѣрно пусто дъ животѣ !
К.
Между пріятелями.
— Ѣли вы сегодня блины? — Да, но это не мѣшаетъ мнѣ ,,jTb вамъ по мордѣ. — ?!..
Расходятся.
Веселый дядя.
БОРОДАВКИ
Тяжело смотрѣть на русскую печать. «Вѣстникъ Семипалатинска» пишетъ:
— Я всталъ себѣ обѣими ногами, высморкался и пошелъ въ улицу ...
Не тѣми ли ногами пишетъ г. сотрудникъ «В. С-ска», какими онъ сегодня всталъ?
* • *
Стихи изъ «Утра Енисейска»:
— Я благодаренъ всей судьбѣ, Которой я взлелѣянъ,
И я молюсь той красотѣ, Которой вѣренъ.
Будьте лучше вѣрны грамматикѣ, чѣмъ красотѣ, д ^
СМѢСЬ.
Зубной врачъ персидскаго шаха и масленица.
Въ Персіи существуетъ обычай лѣчить зубы. Онъ не прекращается и на масленицу. А у шаха есть даже спеціальный зубной врачъ, который въ Западной Европѣ называется дан
тистомъ (отъ слова «дансъ» — зубы; напр., «дансъ макабръ»),
___
Были ли y Наполеона носовые платки?
По этому вопросу англійскій историкъ разсказываетъ интересный анекдотъ о томъ, какъ Наполеонъ собственноручно, присутствуя при ранѣ одного изъ своихъ зуавовъ, перевязалъ пораненіе носовымъ платкомъ. Этому солдату поставленъ памятникъ на рю Кафедралъ въ Парижѣ.
Составилъ все это — Арк. Буховъ. ПОѢДУ НА ЛОНО.
(Масляничное.)
Я отдамся на праздникъ Богу чрева — Ваалу:
Селивановъ, лабазникъ, Богатѣй и проказникъ, Угоститъ до отвалу.
Покатаетъ на тройкѣ, Вечеринку устроитъ,
Для веселой попойки
Погребочекъ откроетъ. Я ломаться не стану ...
Къ бѣсу мозгъ и культуру! Дай блины и сметану, Подавай политуру!
Буду всласть отъѣдаться Безъ «рефлексовъ» и мысли, Чтобы съ денатуратца, —
Водки кровнаго братца, —
Всѣ мыслишки раскисли . . . Всѣ культуры вериги, И піесы, и книги
Я смѣню такъ-то рьяно На пирогъ изъ вяэиги
И рюмашку «Тюльпана»! Подъ икру и сардинки
Можно выпить безмѣрно Ароматной «Снѣжинки
И тройного «Модерна» .. . Привкусъ «Ландыша» тонокъ Для свинячьей натуры, —
Проситъ съ хрѣномъ свиненокъ — Стакашбкъ политуры ...
Вотъ подъ рыбу, подъ кэту, Полагается «Роза»;
Послѣ жъ тройки съ мороза Упоенье и греза —
Чекалдыкнуть одну «Віолетту». Въ плясъ пойдешь безъ конфузу, Цѣловаться полѣзешь,
Щелкнешь даму по пузу И въ угоду «союзу
Что-нибудь смарсельезишь . ,.
Скажутъ: — «Дока столичный! Ужъ такой великатный, Собесѣдникъ отличный,
Ну, и пьяница знатный!» Какъ прекрасно все это: Перезвоны стакановъ,
«Cri» и «Шипръ-Віолетта», И поклонникъ поэта —
Меценатъ Селивановъ. .
Евг. Вѣнскій.
ШИРОКАЯ.
МАСЛЕНИЦА
МАСЛЕНИЧНЫЙ НОМЕРЪ.
Написано спеціально для людей, не желающихъ тратить деньги на покупку масленичныхъ №№ иллюстрированныхъ журналовъ, и отнюдь
не для обиды упомянутыхъ ниже гг. авт. ровъ.
(Прим. редакціи.)
РУСЬ.
О Русь! Живи и Ѣшь въ
охотку До покаяннаго поста!
Стопу блиновъ бросаю въ
глотку
Я въ два объемистыхъ пласта... Такъ душно жить мнѣ въ
лабиринтѣ
Моихъ мечтаній о другомъ: Икры боченокъ въ ротъ мнѣ
киньте И пропихните сапогомъ.
Страданій горькихъ сбросивъ
узы,
За столъ усѣвшись натощакъ, Я ѣмъ и бью себя по пузу,
Но не съ раскаяньемъ, а
такъ... За стопку новую берусь,
О мать! О родина! О Русь!.. Александръ Рославлевъ.
ТИХАЯ МАСЛЕНИЦА. (Разсказъ Ѳ. Сологуба.)
Посвящаю Игорю Сѣверянину
Тихіе сидѣли мы за столомъ; тихіе вилки держали, тихіе блины ѣли.
—• Раздѣнься, отрокъ, —- тихо сказала жена присяжнаго повѣреннаго. —< Я люблю матовость кожи около балыка .. .
Нѣжно погладилъ сѣдую бороду податной инспекторъ, кинулъ ласково:
— Обнажусь. Снимаю одежды во имя твоей воли. Тихо снялъ онъ пиджакъ и даже опросилъ: «—■ А галстукъ?
— И галстукъ. И галстукъ, родной, — укоризненно добавилъ хозяинъ дома. — Жизнь пошла ... Нужно разбить узы бога земныхъ опасеній Дормидокла. Душа хочетъ свѣтлыхъ тоскованій Майи ...
— О, Майя ... — нѣжно сказала дѣвица-художница: неземной огонь седьмой уже годъ горѣлъ въ ея водоемныхъ глазахъ. — Я хочу рисовать тебя, отрокъ..
И не было уже условностей. Вѣчное озарило комнату. И сидѣлъ отрокъ на столѣ на блинахъ, и вырисовывались черты его на полотнѣ, бѣломъ и грубомъ.
Грубая земля... Бѣдныя, тихія дѣти ея... ѳ Сологубъ.
РАЗСКАЗЪ О ПАВЛѢ ПЕТРОВИЧЪ.
Наростало что-то большое и тяжелое. Они сидѣли въ ка бинетѣ и ѣли блины. Павелъ Петровичъ забылъ платокъ въ карманѣ пальто внизу, но твердо и четко онъ зналъ, что если опустится внизъ, Серафима измѣнитъ ему съ лакеемъ
ОПЯТЬ.
На Невскомъ, и углу Морской, Домъ № 5, квартира 20,
Люблю, съ незнаемой тоской, Съ любимой дѣвушкой встрѣ
чаться... Я — небо, а она — земля,
Я — инокъ, а она — блудница! Но у меня лишь два рубля, — Опять несчастіе случится...
— .Туда, со мной, на острова, Для остроты переживаній!..* Застрянутъ тихія слова
Въ моей нѣмѣющей гортани.. — .Зачѣмъ туда... Мы
посидимъ...
См этри, какъ зори заалѣли !.. * Изчезнетъ дѣвушка какъ дымъ, А я останусь на панели.
Когда жъ впаду я снова въ
трансъ,
Пойду въ .Луну*, — возьму
авансъ...
Дм. Цензоръ.
CARNAVAL MACABRE.
Владыка сѣверныхъ морей, Суровый и сѣдой Борей
Покрылъ сегодня пристань машу Гагачьимъ пухомъ злыхъ снѣговъ, И взвилъ метелицу и, въ кашу Перемоловъ оковы льдовъ, И неуемный, и порочный,
На насъ срывая злость свою, На берегъ кинулъ полуночный, Свою волшебную ладью.
Она была съ пробитымъ днищемъ Отъ встрѣчныхъ минъ и тайныхъ окалъ, Ее терзалъ девятый валъ,
Ища ей смерти, какъ не ищемъ Мы, многогрѣшные, любви,
И въ ранахъ вся, и вся въ крови, Она отъ смерти ускользнула, Не поддалась, не потонула,
Домчавъ въ полночную страну Три разрушающихъ начала,
Три злобныхъ маски карнавала: Безумье, Голодъ и Войну. И потянулись по снѣгамъ
Подъ свистъ метелицы три маски, Суля губительныя ласки
Дремавшимъ мирно городамъ.
Добру и праву вопреки,
Дерзнувшій маніемъ руки Нарушить мирный сонъ вселенной, Безумный кайзеръ и согбенный Старикъ, его старинный другъ, Въ канунъ веселый карнавала,
Уславши прочь нескромныхъ слугъ, Вдвоемъ дѣлили свой досугъ Съ весельемъ пьянаго фіала. Побѣду, Радость и Успѣхъ
Они къ себѣ на пиръ позвали И трехъ вдвоемъ любовницъ ждали Они, скрывался отъ всѣхъ.
И вотъ пришли три тайныхъ маски, И зазвенѣлъ вдвойнѣ фіалъ ...
Но что жъ ни радости, ни пляски Не видитъ этотъ карнавалъ?
Что такъ безумно смотрятъ дамы Сквозь неживыя кружева, И лица злобны и упрямы, И тяжелѣетъ голова?
Ты, деспотъ, ты, старикъ безумный, Своимъ дѣламъ наперекоръ,
На карнавалъ и гшръ свой шумный, Вы ждали радостныхъ сестеръ! Судьба васъ мощно покарала:
Нѣтъ, не любовницъ, — за вину, Она на праздникъ карнавала,
Вамъ вашихъ же дѣтей прислала: Безумье, Голодъ и Войну!
Потемкинъ.
Прошелъ первый моментъ, когда онъ ревновалъ ее къ талосольной икрѣ и къ піанино въ углу.
— Смотришь? — хрипло сказалъ онъ. — На лакея?
—- Но его нѣтъ въ кабинетѣ,.. Онъ вышелъ, — густо краснѣя, отвѣтила Серафима.
— Все равно. Ты чувствуешь его ароматъ. Ты наслаждаешься волнистыми линіями его тѣла? Да? Да? ..
—1 Что дѣлать?.. Что дѣлать?—ломая руки, крикнула она... — Уже? Измѣнила? — дико спросилъ онъ, вынимая револьверъ.
— Тысячу разъ да, — злымъ шопотомъ бросила она, — у него такія пьяныя губы... Отъ него пахнетъ запахомъ коридора. Это дѣйствуетъ раздражающе ...
Тогда, не помня себя, Павелъ Петровичъ выхватилъ револьверъ и началъ стрѣлять въ окно.
— Я ухожу, —горько оказалъ онъ, — дайте мнѣ чемоданъ, украденный Санинымъ. Мнѣ не съ чѣмъ идти навстрѣчу солнцу ...
Зимній морозный день все оправдалъ. „ .
М. Арцыбашевъ.
ОТДѢЛЪ ЮМОРИСТИЧЕСКІЙ.
3 кота.
Разъ ходили три кота По дворамъ.
Ти-та-дри-та-та-та-та Тарарамъ. Такъ-съ.
Охъ-съ ! Да-съ.
Хлопъ-съІ
Ти-та-дри-та-та-та-та Тарарамъ —
Такъ ходили три кота По дворамъ!
Н. Агнивцевъ.
Мелочи.
Да на масленой навѣрно
Ужъ пошли дѣла не тѣ — И у В. Гогенцоллерна
Вѣрно пусто дъ животѣ !
К.
Между пріятелями.
— Ѣли вы сегодня блины? — Да, но это не мѣшаетъ мнѣ ,,jTb вамъ по мордѣ. — ?!..
Расходятся.
Веселый дядя.
БОРОДАВКИ
Тяжело смотрѣть на русскую печать. «Вѣстникъ Семипалатинска» пишетъ:
— Я всталъ себѣ обѣими ногами, высморкался и пошелъ въ улицу ...
Не тѣми ли ногами пишетъ г. сотрудникъ «В. С-ска», какими онъ сегодня всталъ?
* • *
Стихи изъ «Утра Енисейска»:
— Я благодаренъ всей судьбѣ, Которой я взлелѣянъ,
И я молюсь той красотѣ, Которой вѣренъ.
Будьте лучше вѣрны грамматикѣ, чѣмъ красотѣ, д ^
СМѢСЬ.
Зубной врачъ персидскаго шаха и масленица.
Въ Персіи существуетъ обычай лѣчить зубы. Онъ не прекращается и на масленицу. А у шаха есть даже спеціальный зубной врачъ, который въ Западной Европѣ называется дан
тистомъ (отъ слова «дансъ» — зубы; напр., «дансъ макабръ»),
___