На разстояніи двухъ видимыхъ и трехъ невидимыхъ городовыхъ не было- ни одного извозчика, а трамваи шли съ навѣшанными пассажирами, горбомъ вырисовывавшимися на фонѣ вагона.
— Ѣдемъ, — вздохнулъ я.
—- Семь гривенъ до трактира, угощеніе: три- полпорціи—- ваше, и оттуда на Петропавловскую — полтора цѣлковыхъ. Согласны?
—с Согласенъ! — Садитесь.
Я сѣлъ и, по старой привычкѣ -сѣдока, крикнулъ: — Ну, пошелъ!
Онъ повернулся ко мнѣ лицомъ.
—- Во-первыхъ, не нукать: я нукаю лошадь, а меня нукать нечего!.. во-вторыхъ, что эа тонъ?! Пора бросить крѣпостническія замашки. Хочу — ѣду, не хочу —- не ѣду!.. Хочу ѣду іво весь опоръ, хочу — шажкомъ ... Поняли?
—- Виноватъ!
Поѣхали. На первомъ же поворотѣ онъ остановилъ лошадь.
— Слѣзайте!
— Почему же?.. Вѣдь я извинился!
—- Я и простилъ васъ... У меня выпалъ изъ руки кнутъ — подымите его. Я запротестовалъ:
— Это не входитъ въ мои обязанности сѣдока!
—- Я просилъ бы васъ не вступать со -мной въ пререканія! .. Не забудьте: мнѣ вѣдь все равно нужно въ «Золотую вѣтку», а вамъ, вѣдь, туда только -по пути.
— Да, по пути! -— скрипнувъ зубами, сказалъ я, соскакивая за кнутомъ.
—- Спасибо, — милостиво -бросилъ оінъ и тронулъ лошадь. —- Не эа что! — сердито буркнулъ я, — держите его крѣпче.
Онъ остановилъ лошадь и обернулся:
—- Не учите! терпѣть не моту, когда меня учатъ!.. Я держу кнутъ ужъ десять лѣтъ ... Поняли? >— Понялъ.
Поѣхали и пріѣхали въ «Золотую вѣтку». Поставили лошадь у колоды и задали -ей ячменя. Вошли въ домъ. — Заказывайте!
Я поз-валъ мальчишку. Пока онъ пробирался между столиками, у м-еня мелькнула мысль: выйти на дворъ и взять извозчика, уже попившаго чаю.
Я -пошелъ къ двери.
— Куда?! —- окликнулъ меня м-ой «повелитель». Я сдѣлалъ видъ, что н-е слышу.
— Эй, вы, куда?! Вѣдь, напрасно! Я обернулся:
—- Тамъ видно будетъ,
— Уже видно-: я приказалъ дежурному дворнику безъ меня не выпускать васъ со- двора... Вы не бунтуйте, хуже будетъ: .я не поѣду и никто не поѣдетъ!..
Дѣлать было нечего: покорился. Сѣлъ рядомъ съ «имъ и заказалъ чаю.
— Помогите -мнѣ снять армякъ. Помогъ.
— Пойдите къ кассиршѣ и -скажите, что я ее люблю. — Сами скажите.
.— Опять бунтуете?!
-— Да нѣтъ, не бунтую, а просто думаю: въ дѣлахъ любви посредники не нужны . —А я хочу.
Повиновался, Услышалъ въ отвѣтъ:
—- Убирайся съ нимъ вмѣстѣ къ чорту! Добросовѣстно передалъ ему.
— Ишь, ты, заноза какая!.. Подари ей колечко: сразу смягчится.
—- Какое колечко-?
—- Чтб у васъ на мизинцѣ.
,— Мое?.. Это мнѣ память... Да оно золотое, съ рубиномъ ...
— Не хотите?
— Нѣтъ... Мінѣ больше смысла вызвать таксомоторъ. — Ну, и поѣзжайте «а моторѣ! .. съ Богомъ! .. М.нѣ такихъ жальниковъ сѣдоковъ не нужно!.. Если -не уважаете извозчика, если не можете оказать вниманія его лю
бимой женщинѣ —- проваливайте... И радуйтесь, что вамъ боковъ не намяли! .. Я повернулся.
— Э, уплатить нужно! .. Семь гривенъ, какъ рядились, да за чай ...
Уплатилъ и тихо побрелъ. .На Петропавловскую я дошелъ, переночевавъ въ гостиницѣ (идти домой — -пришлось бы дѣлать крюкъ), на завтра.
Позорный торгъ чернокожими невольниками уже запрещенъ. Можетъ быть, со временемъ, запрещеніе -коснется и бѣлыхъ невольниковъ, проданныхъ въ рабство извозчикамъ. Будемъ надѣяться, что и для сѣдоковъ -настанетъ свобода передвиженія по улицамъ столицы! .. Исидоръ Гуревичъ.
Трещите сладко вы, какъ глупыя стрекозы, Но въ сторону отъ васъ, направилъ я стопы; Возами на Парнасъ вы волочите розы-, А я туда несу: занозы и шипы.
Вы смотрите на міръ, какъ маленькія дѣти, И знаю, снятся вамъ лишь розовые сны, —- Но я смотрю на міръ съ обратной стороны,
И видѣть все привыкъ лишь въ мрачномъ, черномъ цвѣтѣ. .. Ахъ, сбросьте, господа, кривлянія личину!
И дайте что-нибудь: — -помимо грезъ и розъ; Ищите вы во всемъ начальную причину,
Кто розу возрастилъ, скажите-ка?! — навозъ! Вотъ, видите —- навозъ, а вы поете «розу,
Вѣдь, стало быть, навозъ: начало —- всѣхъ началъ? Свезите жъ на Парнасъ навозу хоть подвоза,
Чтобъ Аполлонъ въ саду, зажавши носъ, кричалъ!! Вѣдь нашъ слѣпой Парнасъ не внемлетъ нашимъ вздохамъ, Онъ розовъ и цвѣтетъ -въ улыбкахъ пышныхъ грезъ... Стегните-ка, друзья, ботовъ чертополохомъ,
Плесните на Парнасъ хоть бочку жгучихъ слезъ!!
Михаилъ Андреевъ.
Рис. В. Л.
— Кто тебя такъ изукрасилъ? — Колька ...
— Дай его адресъ, ради Бога, — я его въ Эрмитажъ
реставраторомъ пристрою.
— Ѣдемъ, — вздохнулъ я.
—- Семь гривенъ до трактира, угощеніе: три- полпорціи—- ваше, и оттуда на Петропавловскую — полтора цѣлковыхъ. Согласны?
—с Согласенъ! — Садитесь.
Я сѣлъ и, по старой привычкѣ -сѣдока, крикнулъ: — Ну, пошелъ!
Онъ повернулся ко мнѣ лицомъ.
—- Во-первыхъ, не нукать: я нукаю лошадь, а меня нукать нечего!.. во-вторыхъ, что эа тонъ?! Пора бросить крѣпостническія замашки. Хочу — ѣду, не хочу —- не ѣду!.. Хочу ѣду іво весь опоръ, хочу — шажкомъ ... Поняли?
—- Виноватъ!
Поѣхали. На первомъ же поворотѣ онъ остановилъ лошадь.
— Слѣзайте!
— Почему же?.. Вѣдь я извинился!
—- Я и простилъ васъ... У меня выпалъ изъ руки кнутъ — подымите его. Я запротестовалъ:
— Это не входитъ въ мои обязанности сѣдока!
—- Я просилъ бы васъ не вступать со -мной въ пререканія! .. Не забудьте: мнѣ вѣдь все равно нужно въ «Золотую вѣтку», а вамъ, вѣдь, туда только -по пути.
— Да, по пути! -— скрипнувъ зубами, сказалъ я, соскакивая за кнутомъ.
—- Спасибо, — милостиво -бросилъ оінъ и тронулъ лошадь. —- Не эа что! — сердито буркнулъ я, — держите его крѣпче.
Онъ остановилъ лошадь и обернулся:
—- Не учите! терпѣть не моту, когда меня учатъ!.. Я держу кнутъ ужъ десять лѣтъ ... Поняли? >— Понялъ.
Поѣхали и пріѣхали въ «Золотую вѣтку». Поставили лошадь у колоды и задали -ей ячменя. Вошли въ домъ. — Заказывайте!
Я поз-валъ мальчишку. Пока онъ пробирался между столиками, у м-еня мелькнула мысль: выйти на дворъ и взять извозчика, уже попившаго чаю.
Я -пошелъ къ двери.
— Куда?! —- окликнулъ меня м-ой «повелитель». Я сдѣлалъ видъ, что н-е слышу.
— Эй, вы, куда?! Вѣдь, напрасно! Я обернулся:
—- Тамъ видно будетъ,
— Уже видно-: я приказалъ дежурному дворнику безъ меня не выпускать васъ со- двора... Вы не бунтуйте, хуже будетъ: .я не поѣду и никто не поѣдетъ!..
Дѣлать было нечего: покорился. Сѣлъ рядомъ съ «имъ и заказалъ чаю.
— Помогите -мнѣ снять армякъ. Помогъ.
— Пойдите къ кассиршѣ и -скажите, что я ее люблю. — Сами скажите.
.— Опять бунтуете?!
-— Да нѣтъ, не бунтую, а просто думаю: въ дѣлахъ любви посредники не нужны . —А я хочу.
Повиновался, Услышалъ въ отвѣтъ:
—- Убирайся съ нимъ вмѣстѣ къ чорту! Добросовѣстно передалъ ему.
— Ишь, ты, заноза какая!.. Подари ей колечко: сразу смягчится.
—- Какое колечко-?
—- Чтб у васъ на мизинцѣ.
,— Мое?.. Это мнѣ память... Да оно золотое, съ рубиномъ ...
— Не хотите?
— Нѣтъ... Мінѣ больше смысла вызвать таксомоторъ. — Ну, и поѣзжайте «а моторѣ! .. съ Богомъ! .. М.нѣ такихъ жальниковъ сѣдоковъ не нужно!.. Если -не уважаете извозчика, если не можете оказать вниманія его лю
бимой женщинѣ —- проваливайте... И радуйтесь, что вамъ боковъ не намяли! .. Я повернулся.
— Э, уплатить нужно! .. Семь гривенъ, какъ рядились, да за чай ...
Уплатилъ и тихо побрелъ. .На Петропавловскую я дошелъ, переночевавъ въ гостиницѣ (идти домой — -пришлось бы дѣлать крюкъ), на завтра.
Позорный торгъ чернокожими невольниками уже запрещенъ. Можетъ быть, со временемъ, запрещеніе -коснется и бѣлыхъ невольниковъ, проданныхъ въ рабство извозчикамъ. Будемъ надѣяться, что и для сѣдоковъ -настанетъ свобода передвиженія по улицамъ столицы! .. Исидоръ Гуревичъ.
МОЛОДЫМЪ ПІИТАМЪ.
Трещите сладко вы, какъ глупыя стрекозы, Но въ сторону отъ васъ, направилъ я стопы; Возами на Парнасъ вы волочите розы-, А я туда несу: занозы и шипы.
Вы смотрите на міръ, какъ маленькія дѣти, И знаю, снятся вамъ лишь розовые сны, —- Но я смотрю на міръ съ обратной стороны,
И видѣть все привыкъ лишь въ мрачномъ, черномъ цвѣтѣ. .. Ахъ, сбросьте, господа, кривлянія личину!
И дайте что-нибудь: — -помимо грезъ и розъ; Ищите вы во всемъ начальную причину,
Кто розу возрастилъ, скажите-ка?! — навозъ! Вотъ, видите —- навозъ, а вы поете «розу,
Вѣдь, стало быть, навозъ: начало —- всѣхъ началъ? Свезите жъ на Парнасъ навозу хоть подвоза,
Чтобъ Аполлонъ въ саду, зажавши носъ, кричалъ!! Вѣдь нашъ слѣпой Парнасъ не внемлетъ нашимъ вздохамъ, Онъ розовъ и цвѣтетъ -въ улыбкахъ пышныхъ грезъ... Стегните-ка, друзья, ботовъ чертополохомъ,
Плесните на Парнасъ хоть бочку жгучихъ слезъ!!
Михаилъ Андреевъ.
Рис. В. Л.
— Кто тебя такъ изукрасилъ? — Колька ...
— Дай его адресъ, ради Бога, — я его въ Эрмитажъ
реставраторомъ пристрою.