Пророкъ Енохъ.
Все мельчаетъ. ..
И даже пророки, не въ примѣръ древнимъ, измельчали и облеклись въ кавычки :
Ha-дняхъ въ Ростовѣ арестована шайка желѣзнодорожныхъ воровъ, во главѣ которой стоялъ извѣстный поддѣлыватель желѣзнодорожныхъ накладныхъ и др. документовъ на полученіе желѣзнодорожныхъ грузовъ, казакъ Иванъ Хромота.
Хромота много лѣтъ провелъ въ тюрьмѣ и среди уголовныхъ арестантовъ извѣстенъ подъ кличкой пророка Еноха.
Попавъ ьъ екатеринодарскую тюрьму, Хромота вдругъ впалъ въ мистицизмъ. Называя себя „пророкомъ Енохомъ“, онъ началъ проповѣдывать среди заключенныхъ „духовное очищеніе постомъ и воз
держаніемъ“. За недѣлю до побѣга изъ екатеринодарской тюрьмы онъ послалъ изъ тюрьмы на имя судебныхъ властей прошеніе, которое заканчивалось такъ:
„Если духъ зла воспрепятствуетъ моему освобожденію, то я, какъ эфирное существо, освобожусь самъ, такъ какъ путемъ очищенія и воздержанія человѣкъ очищается и превращается въ эфиръ Да сбудется реченное пророкомъ. Пророкъ Енохъ“.
Справедливость требуетъ отмѣтить, что въ этомъ мѣстѣ пророкъ Енохъ совралъ самымъ не-пророческимъ образомъ. Хотя онъ себя и назвалъ въ прошеніи эфирнымъ существомъ, но бѣжалъ изъ тюрьмы, какъ всякое существо изъ мяса и костей : подпиливъ рѣшетку.
Поймали это эфирное существо и снова посадили за рѣшетку.
Ибо забылъ пророкъ Енохъ, что „нѣтъ пророка въ отечествѣ своемъ“.
Онъ подошелъ ко мнѣ на берегу рѣки, поклонился и, подойдя вплотную, заботливо снялъ съ моего рукава пушинку.
— Спасибо!
— За платьемъ уходъ нуженъ... Сегодня пушинка, завтра пылинка, послѣзавтра моль, — глядишь: вещь — какъ рѣшето, возьми и брось!
Онъ захватилъ указательными и большими пальцами полу моего пиджака и сталъ тереть сукно.
—» Вотъ!
Я оглядѣлъ его съ ногъ до головы и потянулся за кошелькомъ. Онъ остановилъ мое движеніе и сказалъ:
—• Денежная благодарность не принимается!.. Вещь — кацъ человѣкъ: требуетъ заботы о себѣ... Допустимъ, че
ловѣкъ привыкъ курить, отнимите у страстнаго курильщика сигару, папиросу, «собачью іножку» — и человѣкъ этотъ мо
жетъ пропасть. А почему? Потому что его организмъ уже требуетъ ... Или ...
Онъ отвелъ взоръ въ сторону, понизилъ тонъ: —• Если человѣкъ привыкъ къ рюмочкѣ, то ...
Онъ вздохнулъ и, взявъ меня за лацканъ, поставилъ вопросъ ребромъ:
—< У васъ есть спиртъ? -—• Есть.
— Н-ну?! Ей Богу? — оживился онъ. — Нашатырный.
Его оживленіе погасло. Онъ прикрылъ нижней губой верхнюю и задумался.
— Хотите? — спросилъ я.
— А его развѣ можно пить? — недовѣрчиво спросилъ онъ.
— Конечно.
—• Какъ же его пьютъ?.. Вѣдь можно отравиться .. . Какъ пьютъ?!
—- Просто. Нальютъ въ стаканчикъ или въ рюмочку, а то совсѣмъ просто изъ бутылочки... Лыотъ прямо въ горло, а потомъ ...
Я оборвалъ на полуфразѣ и замолчалъ.
— А потомъ?
— ... А потомъ въ пріемный покой, оттуда либо въ больничную палату, либо въ больничную мертвецкую.
Онъ сердито отмахнулся.
—■ Я думалъ — вы знаете какой-нибудь способъ перегонки! ..
— Это единственный способъ перегонки. Надежда затеплилась въ его глазахъ: — Какой?
— Изъ бутылки въ горло. Изъ горла въ желудокъ. А тамъ ужъ вмѣстѣ съ желудкомъ на койку или въ гробъ. — Слышалъ ужъ! .. Нѣтъ ли у васъ денатурата? — Есть.
— Честное слово?! —■ Честное слово! — Пьете?
— Нѣтъ, жгу его. —• Дадите?
— Для чего?
— Для замѣны ...
— Не дамъ. OTpäBHTecb .. . или ослѣпнете. -— Одну рюмочку! — Нѣтъ!..
— Я вамъ отслужу! .. Не хотите ли щенка?.. Нѣтъ?.. Породистый, отъ премированной матери ... А то канарейку, не подъ дудочку училась пѣть, честное слово, подъ первоклассную пѣвунью, которой цѣны нѣтъ!...
-—1 Не дамъ!
— Подумайте: я рюмочку хлопъ! и готово, а канарейка вамъ годами пѣть будетъ ... Какъ хотите! Подумаешь,
тоже невидаль: денатуратъ! .. Да я до войны калошъ своихъ изъ-за его запаха мыть бы не позволилъ!.. А раньше! .. Иной разъ на платьѣ, на обуви, на ѣдѣ съэкономишь, а вы
пивонъ первый сортъ: и тебѣ финь-шампань, и тебѣ ликеры, и тебѣ зубровка, и крюшончи-чиі-чиікъ! .. Эх-ма!
Онъ зажмурился и передернулъ плечами.
— Ну, вотъ, видите, а вы изъ-за такой дряни, какъ денатуратъ, съ породистымъ щенкомъ разстаться хотите.
Онъ покусалъ губу, провелъ по ней пальцемъ и сказалъ: — Если вы вѣрующій, я могу поминать васъ въ своихъ молитвахъ.
— Благодарю васъ: денатурированныя моленія врядъ ли доходятъ до неба.
.— Сомнѣваетесь? — Сомнѣваюсь.
— Можетъ быть, вы хотите обругать меня —• я гарантирую вамъ безотвѣтственность...
Онъ стыдливо прикрылъ ладонью глаза и прошепталъ: — Можете ударить ... по лицу ... выдамъ записку о неимѣніи претен ...
—Бросьте! .. Противно вѣдь слушать!
Густая волна крови покрасила его шею, лицо и лысину. Онъ быстро-быстро заморгалъ. Вытеръ вспотѣвшій сразу лобъ и тихо, жалобно сказалъ:
— Мѣста себѣ не нахожу! .. Все передъ глазами графинчикъ съ живительной влагой... и солененькій огурчикъ...
— Солененькій огурчикъ я вамъ дамъ съ удовольствіемъ ... Пойдемте ко мнѣ.
— Спасибо... Нѣтъ ужъ, не надо: къ чему будить воспоминанія! .. Я вѣдь съ тѣхъ поръ и *не ѣлъ огурчика ... Вежеталь пилъ, ханжу пилъ, уксусъ пилъ, одеколонъ пилъ, политуру пилъ ... Рецепты поддѣлывалъ на краденыхъ бланкахъ...
Осторожно положилъ руку мнѣ на плечо и вкрадчиво сказалъ:
— ...Дорогой мой, одну рюмочку!.. Честное слово, не отравлюсь и не ослѣпну! А не дадите — удавлюсь, оста
вивъ записку, что вы повинны въ моей смерти: пусть васъ потаскаютъ на допросы ...
— Угроза?.. Пожалуйста!.. Давитесь!!
— Нѣтъ, не угроза —• отчаяніе! .. Что можетъ быть тяжелѣе отчаянія?! Ни одно животное въ мірѣ не знаетъ чувства отчаянія... Только царь природы —, человѣкъ знаетъ его ...
Когда мы пришли ко мнѣ домой, я не глядя на него, протянулъ ему рюмочку денатурату. — Пейте, царь природы!
По привычкѣ «добраго, стараго времени» онъ поглядѣлъ черезъ нее на свѣтъ:
— Ваше здоровье!
Я отвернулся. Исидоръ Гуревичъ.
Все мельчаетъ. ..
И даже пророки, не въ примѣръ древнимъ, измельчали и облеклись въ кавычки :
Ha-дняхъ въ Ростовѣ арестована шайка желѣзнодорожныхъ воровъ, во главѣ которой стоялъ извѣстный поддѣлыватель желѣзнодорожныхъ накладныхъ и др. документовъ на полученіе желѣзнодорожныхъ грузовъ, казакъ Иванъ Хромота.
Хромота много лѣтъ провелъ въ тюрьмѣ и среди уголовныхъ арестантовъ извѣстенъ подъ кличкой пророка Еноха.
Попавъ ьъ екатеринодарскую тюрьму, Хромота вдругъ впалъ въ мистицизмъ. Называя себя „пророкомъ Енохомъ“, онъ началъ проповѣдывать среди заключенныхъ „духовное очищеніе постомъ и воз
держаніемъ“. За недѣлю до побѣга изъ екатеринодарской тюрьмы онъ послалъ изъ тюрьмы на имя судебныхъ властей прошеніе, которое заканчивалось такъ:
„Если духъ зла воспрепятствуетъ моему освобожденію, то я, какъ эфирное существо, освобожусь самъ, такъ какъ путемъ очищенія и воздержанія человѣкъ очищается и превращается въ эфиръ Да сбудется реченное пророкомъ. Пророкъ Енохъ“.
Справедливость требуетъ отмѣтить, что въ этомъ мѣстѣ пророкъ Енохъ совралъ самымъ не-пророческимъ образомъ. Хотя онъ себя и назвалъ въ прошеніи эфирнымъ существомъ, но бѣжалъ изъ тюрьмы, какъ всякое существо изъ мяса и костей : подпиливъ рѣшетку.
Поймали это эфирное существо и снова посадили за рѣшетку.
Ибо забылъ пророкъ Енохъ, что „нѣтъ пророка въ отечествѣ своемъ“.
ЦАРЬ ПРИРОДЫ.
Онъ подошелъ ко мнѣ на берегу рѣки, поклонился и, подойдя вплотную, заботливо снялъ съ моего рукава пушинку.
— Спасибо!
— За платьемъ уходъ нуженъ... Сегодня пушинка, завтра пылинка, послѣзавтра моль, — глядишь: вещь — какъ рѣшето, возьми и брось!
Онъ захватилъ указательными и большими пальцами полу моего пиджака и сталъ тереть сукно.
—» Вотъ!
Я оглядѣлъ его съ ногъ до головы и потянулся за кошелькомъ. Онъ остановилъ мое движеніе и сказалъ:
—• Денежная благодарность не принимается!.. Вещь — кацъ человѣкъ: требуетъ заботы о себѣ... Допустимъ, че
ловѣкъ привыкъ курить, отнимите у страстнаго курильщика сигару, папиросу, «собачью іножку» — и человѣкъ этотъ мо
жетъ пропасть. А почему? Потому что его организмъ уже требуетъ ... Или ...
Онъ отвелъ взоръ въ сторону, понизилъ тонъ: —• Если человѣкъ привыкъ къ рюмочкѣ, то ...
Онъ вздохнулъ и, взявъ меня за лацканъ, поставилъ вопросъ ребромъ:
—< У васъ есть спиртъ? -—• Есть.
— Н-ну?! Ей Богу? — оживился онъ. — Нашатырный.
Его оживленіе погасло. Онъ прикрылъ нижней губой верхнюю и задумался.
— Хотите? — спросилъ я.
— А его развѣ можно пить? — недовѣрчиво спросилъ онъ.
— Конечно.
—• Какъ же его пьютъ?.. Вѣдь можно отравиться .. . Какъ пьютъ?!
—- Просто. Нальютъ въ стаканчикъ или въ рюмочку, а то совсѣмъ просто изъ бутылочки... Лыотъ прямо въ горло, а потомъ ...
Я оборвалъ на полуфразѣ и замолчалъ.
— А потомъ?
— ... А потомъ въ пріемный покой, оттуда либо въ больничную палату, либо въ больничную мертвецкую.
Онъ сердито отмахнулся.
—■ Я думалъ — вы знаете какой-нибудь способъ перегонки! ..
— Это единственный способъ перегонки. Надежда затеплилась въ его глазахъ: — Какой?
— Изъ бутылки въ горло. Изъ горла въ желудокъ. А тамъ ужъ вмѣстѣ съ желудкомъ на койку или въ гробъ. — Слышалъ ужъ! .. Нѣтъ ли у васъ денатурата? — Есть.
— Честное слово?! —■ Честное слово! — Пьете?
— Нѣтъ, жгу его. —• Дадите?
— Для чего?
— Для замѣны ...
— Не дамъ. OTpäBHTecb .. . или ослѣпнете. -— Одну рюмочку! — Нѣтъ!..
— Я вамъ отслужу! .. Не хотите ли щенка?.. Нѣтъ?.. Породистый, отъ премированной матери ... А то канарейку, не подъ дудочку училась пѣть, честное слово, подъ первоклассную пѣвунью, которой цѣны нѣтъ!...
-—1 Не дамъ!
— Подумайте: я рюмочку хлопъ! и готово, а канарейка вамъ годами пѣть будетъ ... Какъ хотите! Подумаешь,
тоже невидаль: денатуратъ! .. Да я до войны калошъ своихъ изъ-за его запаха мыть бы не позволилъ!.. А раньше! .. Иной разъ на платьѣ, на обуви, на ѣдѣ съэкономишь, а вы
пивонъ первый сортъ: и тебѣ финь-шампань, и тебѣ ликеры, и тебѣ зубровка, и крюшончи-чиі-чиікъ! .. Эх-ма!
Онъ зажмурился и передернулъ плечами.
— Ну, вотъ, видите, а вы изъ-за такой дряни, какъ денатуратъ, съ породистымъ щенкомъ разстаться хотите.
Онъ покусалъ губу, провелъ по ней пальцемъ и сказалъ: — Если вы вѣрующій, я могу поминать васъ въ своихъ молитвахъ.
— Благодарю васъ: денатурированныя моленія врядъ ли доходятъ до неба.
.— Сомнѣваетесь? — Сомнѣваюсь.
— Можетъ быть, вы хотите обругать меня —• я гарантирую вамъ безотвѣтственность...
Онъ стыдливо прикрылъ ладонью глаза и прошепталъ: — Можете ударить ... по лицу ... выдамъ записку о неимѣніи претен ...
—Бросьте! .. Противно вѣдь слушать!
Густая волна крови покрасила его шею, лицо и лысину. Онъ быстро-быстро заморгалъ. Вытеръ вспотѣвшій сразу лобъ и тихо, жалобно сказалъ:
— Мѣста себѣ не нахожу! .. Все передъ глазами графинчикъ съ живительной влагой... и солененькій огурчикъ...
— Солененькій огурчикъ я вамъ дамъ съ удовольствіемъ ... Пойдемте ко мнѣ.
— Спасибо... Нѣтъ ужъ, не надо: къ чему будить воспоминанія! .. Я вѣдь съ тѣхъ поръ и *не ѣлъ огурчика ... Вежеталь пилъ, ханжу пилъ, уксусъ пилъ, одеколонъ пилъ, политуру пилъ ... Рецепты поддѣлывалъ на краденыхъ бланкахъ...
Осторожно положилъ руку мнѣ на плечо и вкрадчиво сказалъ:
— ...Дорогой мой, одну рюмочку!.. Честное слово, не отравлюсь и не ослѣпну! А не дадите — удавлюсь, оста
вивъ записку, что вы повинны въ моей смерти: пусть васъ потаскаютъ на допросы ...
— Угроза?.. Пожалуйста!.. Давитесь!!
— Нѣтъ, не угроза —• отчаяніе! .. Что можетъ быть тяжелѣе отчаянія?! Ни одно животное въ мірѣ не знаетъ чувства отчаянія... Только царь природы —, человѣкъ знаетъ его ...
Когда мы пришли ко мнѣ домой, я не глядя на него, протянулъ ему рюмочку денатурату. — Пейте, царь природы!
По привычкѣ «добраго, стараго времени» онъ поглядѣлъ черезъ нее на свѣтъ:
— Ваше здоровье!
Я отвернулся. Исидоръ Гуревичъ.