ПЕЧАТЬ И ВОЙНА.

I. „ВОЕННЫЕ КОРРЕСПОНДЕНТЫ“.

(Въ садовомъ буфетѣ ужинаютъ за нѣсколькими сосѣдними столиками «военные корреспонденты».)
ПЕРВЫЙ «КОРРЕСПОНДЕНТЪ».
(замѣтивъ за сосѣднимъ столикомъ коллегу). Кого я вижу!! Вотъ такъ чудо!
Не ожидалъ я встрѣтить васъ:
Вѣдь, вы поѣхали въ Эльзасъ! .. Писали часто вы оттуда,
И я запоемъ васъ читалъ!..
ВТОРОЙ «КОРРЕСПОНДЕНТЪ». Благодарю. Не ожидалъ! .. Да, у меня сноровки масса! Плѣняю я газетный міръ:
Свои я «Письма изъ Эльзаса
Всегда пишу къ кафе «Ампиръ»!.. Гдѣ вы, коллега?
ПЕРВЫЙ «КОРРЕСПОНДЕНТЪ» (закусывай).
У Эпаржа ... Пишу я въ двѣ недѣли разъ... Какая вкусная здѣсь спаржа!
Мнѣ угостить позвольте васъ ...
(Замѣтивъ третьяго журналиста.) Коллега, вы?! Вотъ удивили! Гдѣ вы, коллега?
ТРЕТІЙ «КОРРЕСПОНДЕНТЪ».
Я — въ Предилли. Пишу, поправши стыдъ и срамъ,
Въ недѣлю тридцать телеграммъ!.. (Замѣтивъ двухъ знакомыхъ журналистовъ.) О, батюшки!. .. Гляжу, въ испугѣ, На васъ, коллеги ...
ЧЕТВЕРТЫЙ КОРРЕСПОНДЕНТЪ» (успокаивающе).
Я — на Бугѣ ...
ТРЕТІЙ «КОРРЕСПОНДЕНТЪ». А вы? Въ Каттаро вы никакъ?
ПЯТЫЙ КОРРЕСПОНДЕНТЪ» (гордо). Теперь беру я — Зунгулдакъ,
(Шопотомъ.)
И «шпарю» — вотъ въ чемъ интересъ-то!—* Я изъ Аѳинъ и Букареста! .. Кто тамъ сидитъ?
ЧЕТВЕРТЫЙ «КОРРЕСПОНДЕНТЪ».
Корреспондентъ.
ПЯТЫЙ «КОРРЕСПОНДЕНТЪ». Фронтъ?
ЧЕТВЕРТЫЙ «КОРРЕСПОНДЕНТЪ».
Итальянскій.
ПЯТЫЙ «КОРРЕСПОНДЕНТЪ». Г ородъ?
ЧЕТВЕРТЫЙ «КОРРЕСПОНДЕНТЪ».
Трентъ.
(Обращаясь къ мимо проходящему знакомому журналисту.) Пардонъ, гдѣ вы теперь, коллега?
ШЕСТОЙ «КОРРЕСПОНДЕНТЪ». Сижу въ районѣ Фальцарего, —
Авансомъ крупнымъ вдохновленъ, —• А завтра ѣду въ Портъ-Шалонъ! ..
ПЕРВЫЙ «КОРРЕСПОНДЕНТЪ» (торжественно). Чтобъ скрасить рѣдкіе моменты,
Которыхъ ярче въ мірѣ нѣтъ, — Военные корреспонденты,
Не перейти ль намъ — въ кабинетъ?
(Предложеніе принимается съ энтузіазмомъ.)
Михаилъ Пустынинъ.

II. ТОЛСТЫЕ ЖУРНАЛЫ И ВОЙНА.

Яковъ Корюшка, первый «военный бытовикъ» нашего времени, долженъ былъ написать три военныхъ разсказа для трехъ толстыхъ журналовъ:
«Вѣстника Европы», «Русскихъ Записокъ» и «Современнаго Міра».
— Для «Вѣстника Европы», — рѣшилъ Корюшка, — нужно что-нибудь такое эдакое, европейское.
Въ этомъ журналѣ самъ Вольтеръ работалъ, а Золя и Альфонсъ Додэ до сихъ поръ, кажется, работаютъ. Для нихъ нужно такой разсказъ, чтобы былъ похожъ на переводъ съ французскаго. И Яковъ Корюшка написалъ:
I. Эмиль Печерыця.
Рядовой Эмиль Печерыця четвертый день лежалъ въ окопахъ и лихо стрѣлялъ изъ своего карабина. Было холодно. Съ запада дулъ снѣгъ съ грозой, слѣпя глаза. Было скучіно.
—< Товарищъ! — сказалъ Эмиль, обратившись въ сторону своего коллеги Антуана Лебедкина. — Не сдѣлать ли намъ une petite вылазку въ сторону нашего врага?
— О-ля-ля. Идетъ! — отвѣтилъ Лебедкинъ. — Лихо поработаемъ.
Сказано-сдѣлано. Вскинувъ карабины на плечи, Эмиль и Антуанъ запѣли боевую пѣсню и пошли впередъ.
Морозъ, усиливаемый холодомъ, становился все максимальнѣе и даже началъ трещать.
Когда прошелъ часъ, товарищи, оставшіеся въ окопахъ, стали безпокоиться. Пошли искать ихъ. Нашли ихъ только подъ утро. Нашли ихъ замерзшими, почти у самыхъ непріятельскихъ траншей.
Рядомъ съ ними стояли и ждали своей участи сорокъ непріятельскихъ солдатъ, взятыхъ Эмилемъ и Антуаномъ въ плѣнъ. ---------
«Вѣстникъ Европы» облизалъ отъ удовольствія пальчики и напечаталъ разсказъ, Яковъ Корюшка сѣлъ писать для « Русскихъ Записокъ». :
II. Встрепенулись.
Алексѣй Добродушный былъ легко раненъ въ ногу. Его хотѣли положить на носилки, но онъ заявилъ:
— До лазарета двадцать шаговъ. Дойду пѣшкомъ.
Пошелъ Алексѣй Добродушный. Въ полдень онъ нагналъ маленькаго стрѣлка.
— Куда идешь? — спросилъ Добродушный. — Въ лазаретъ. Раненъ. —< А какъ зовутъ?
— Борухъ Янкелевичъ.
— Хорошо, братъ! Всѣ мы братья, всѣ равны, что еврей, что русскій. Пойдемъ вмѣстѣ.
Пошли. Часа черезъ три Янкелевичъ сказалъ:
— Что-то маячитъ впереди. Какъ будто армянинъ.
Дѣйствительно, они вскорѣ поравнялись съ солдатикомъ армянской наружности,
— Въ лазаретъ идешь?
— Въ лазаретъ на перевязку.
— Пойдемъ вмѣстѣ, братъ, веселѣе будетъ.
Пошли. Къ сумеркамъ ихъ нагналъ грузинъ, а когда стемнѣло, они нагнали татарина и латыша.
— Темно! — сказалъ Алексѣй Добродушный. — Не отдохнуть ли намъ, братья?
Всѣ сѣли въ кружокъ. Добродушный досталъ изъ голенища немного крупы и сварилъ кашу.
Была на всѣхъ одна ложка, и ѣли по очереди. Каждый, съѣвъ ложку каши, передавалъ ложку сосѣду.
Хорошо было. Улыбались обнявшіяся звѣзды.
Въ «Русскихъ Запискахъ» облизали пальчики и напечатали разсказъ. Яковъ Корюшка принялся писать для «Современнаго Міра»:
III. Прозрѣвшій пролетаріатъ.
Ночь спустилась надъ брустверомъ, гдѣ подъ тѣнистымъ деревомъ сидѣли и разговаривали два товарища — Иванъ Сознательный и Степанъ Митинговъ,
— Какъ вдарила война, -— тихо разсказывалъ Сознательный, — во мнѣ заговорило ретивое. Теперь, говорю, ка
ждый пролетарій, который соединяется, обязанъ чувствовать, что буржуи и капиталистическій строй, которые противъ восьмичасового рабочаго труда ...
Дальше не читали въ «Современномъ Мірѣ», а, облизавъ пальчики, послали въ наборъ.
Яковъ Корюшка обошелъ всѣ редакціи, получилъ гонораръ и, довольный, поѣхалъ въ свою тоаншею ... въ Шувалово. О. Л. Д’Оръ.