УTѢШЕHIЕ.

Рис. В. Лебедева
„На этихъ дняхъ с.-д. депутаты рейхстага имѣли продолжительное собесѣдованіе съ Вильгельмомъ*.
(Изъ газетъ.)
Вильгельмъ: — Говорятъ, что очереди подчеркиваютъ скверное положеніе страны, но зато эта очередь, наоборотъ,
рѣшительно спасаетъ мое положеніе ...
Несетъ-несетъ волна безумія
По лону бурь земіной ковчегъ... Какъ воскресающая мумія,
Ты содрогнулся, человѣкъ..
Судьба заботливо печалится, Чтобъ не остыла кровь твои, И ударяетъ тяжкой палицей Въ тупое темя бытія.
Не слишкомъ ли земля упитана Людскою кровью третій годъ?
■И жизнь — ие слишкомъ ли вопитъ она, Когда Спасителя зоветъ?
О жизнь, порочная любовница, Не устающая хотѣть!
Ужель тобою не запомнится И эта яростная плеть?
Неисправима, нераскаянна,
Ты притворишься вновь, — скажи, — И побѣжишь на голосъ Каина Съ улыбкой трусости и лжи?
Такъ пусть же бьетъ, пусть мѣтитъ полосы На тѣлѣ плеть! Кричи, пока
Тебя влачитъ, мятетъ за волосы Ожесточенная рука!
Ползи, моли! За боль минутную, За вопль отчаянья одинъ,
Опять проститъ тебя, безпутную, Великодушный Господинъ.
Привыкнувъ быть рабою плѣнною, Таящейся для вѣчныхъ смутъ,
Ты вновь Ему воздашь измѣною, Когда побои заживутъ.
Дмитрій Цензоръ. ПЕРВОБЫТНЫЕ.
фельетонъ Арк. Буховъ.
Первобытные люди жили очень бѣдно. У нихъ не было даже собственнаго министра почтъ и телеграфовъ; можетъ быть, это объяснялось климатическими- условіями, а, можетъ быть, просто потому, что изобрѣтатель почты — старый паралитикъ шведъ, который нанялъ слугу для развозки пи
семъ, іи слуга въ пьяномъ видѣ терялъ ихъ—родился и жилъ значительно позже.
Въ Россіи городами называются такія мѣста, гдѣ стрѣляютъ на улицахъ. Кто и въ кого — это пустая формальность, но стрѣляютъ обязательно. Если населеніе занято разрѣшеніемъ вопросовъ международнаго характера — стрѣляютъ изъ пулеметовъ; во время треній по вопросамъ мѣстнымъ — громоздкій пулеметъ охотно замѣняетъ болѣе компактная трехлинейная винтовка.
Извѣстія и слухи передавались, какъ и подобаетъ тому времени, первобытнымъ способомъ. Въ селеніе случайно заходилъ незнакомый человѣкъ и начиналъ врать:
— Иду я сейчасъ по дорогѣ, вдругъ вижу бѣжитъ слонъ. Клыки — во, хоботъ — во .. . Бѣжитъ, сердится... Здравствуй — здравствуй. Ну, слово за слово...
— Со слономъ? Врешь. Мы тебѣ оторвемъ голову.
— Чего со слономъ? Это я не слону, а Мамилію, котораго слонъ затопталъ.
— Какъ же ты съ затоптаннымъ-то? ..
— Тоже, умные... Слона я сейчасъ видѣлъ, а съ Мамиліемъ недѣли три. тому назадъ ... — А еще что слышно?
— Да больше ничего особенно. Лѣсъ у васъ тутъ сбоку горитъ, такъ что вашего селенья уже человѣкъ сорокъ обгорѣло. Лежатъ и очень вкусно пахнутъ, прямо пальчики оближешь . ..
Такой случайный человѣкъ и замѣнялъ въ первобытное время (вое почтово-телеграфное вѣдомство, начиная съ про
стенькаго аппарата Морза и кончая министромъ; онъ же представлялъ и ежедневное изданіе съ вечернимъ и утреннимъ выпускомъ.
Если онъ, завравшись, оставался въ селеніи до прихода слѣдующаго бродя: п, который передавалъ факты въ совер
шенно -иномъ р- дѣ—-вмѣсто писемъ въ редакцію, одного, изъ нихъ бросали F ка-наву и, смотря по важности факта, добивали камнями или просто топили.
Чело-вѣче, гво, падая ниже и ниже, завело и почты, телеграфы, и I дже газеты съ десятью выпусками въ день. По
пулярныя книжки объ Америкѣ разсказываютъ, что въ Нью- Горкѣ, напримѣръ, на каждаго туземца приходится по де
вятнадцати открытокъ, немного меньше закрытыхъ писемъ и по- тринадцати .выпусковъ газеты въ день. Поэтому американцы освѣдомлены обо всемъ; каждый пьяный негръ зна
етъ о тамбовскомъ земствѣ по радіотелеграфу. Если американецъ честно относится къ своимъ гражданскимъ обязанностямъ, онъ цѣлый день читаетъ экстренные выпуски газетъ, въ промежуткахъ обѣдая и обогащаясь.
И вотъ, послѣ всѣхъ этихъ завоеваній въ области человѣческой освѣдомленности, я все же знаю касту людей, которая оповѣщается о событіяхъ по1 способамъ первобытнаго человѣчества. Это — дачники.