ФОРМАЛИСТКА.
Я знаю, немногіе, очень немногіе со мной согласятся, но это не мѣшаетъ мнѣ остаться при мнѣніи, къ которому я уже привыкъ: у меня весьма симпатичный характеръ.
Моментами я даже удивляюсь, какъ это въ одномъ человѣкѣ можетъ помѣститься такой симпатичный характеръ!
Единственное объясненіе — мой ростъ: 2 арш. 66/8 верш. (по ополченскому билету).
*
* *
— Маня, отнесите этотъ пакетъ въ редакцію... Пожалуйста.
— Я не пойду. Я не посыльный. Я не пойду.
— Возьмите извозчика, вотъ деньги. .. Оставите сдачу себѣ.
— Не поѣду! — Почему?
—Я не нанималась ходить по редакціямъ!
Она повернулась и вышла изъ комнаты. Я поднялъ брови, выпятилъ нижнюю губу, пропустилъ воздухъ черезъ носъ и снова позвонилъ. — Что угодно?
Спокойно, тономъ, какимъ доказываютъ капризному ребенку необходимость принять горькую микстуру, объясняю: —На углахъ уже нѣтъ посыльныхъ: поздно.
— Завтра будутъ.
— Нужно сегодня доставить. — Ну, и поѣзжайте сами! .. Я для этого не нанималась. Она повернулась и вышла изъ комнаты.
Это уже перешло за обычныя границы ея дерзости и упрямства, и чей-нибудь характеръ на это реагировалъ бы, по меньшей мѣрѣ, верхнимъ регистромъ своей вокальности, но я снова позвонилъ и ласковымъ piano сказалъ:
— Маня, разъ вы не исполняете моихъ приказаній — вамъ придется искать мѣста.
Она взволнованно помяла края передника и глухо сказала: — Воля ваша, баринъ, но я исполняю свои обязанности аккуратно, а ходить въ редакцію я не нанималась. Если бы я была неаккуратна — другое дѣло, а то безо всякой вины! .. Напримѣръ, если я не приходила бы на звонки!..
Юридически она была права. — Можете идти!
Отпустивъ ее, я подумалъ и рѣшилъ тоже стать на формальную почву. Позвонилъ. — Что угодно?
— Вы какой губерніи? — Смоленской.
— Можете идти.
Подождалъ минуть пять, позвонилъ. — Что угодно?
— Какого уѣзда? — Вяземскаго.
— Спасибо. Мажете идти.
Подождалъ минутъ пять, позвонилъ. — Какой волости? Она вспыхнула.
— Потрудитесь поглядѣть въ мой паспортъ, онъ у васъ. И ушла. Подождалъ минутъ пять, позвонилъ. — Что угодно?
— Завтра почистите дверную доску. — Слушаю.
Ушла. Подождалъ минутъ пять, позвонилъ. Рис. В. Лебедева.
— Что угодно? — Ничего.
— Звонокъ отъ васъ? — Да.
— Зря, значитъ? — Это не ваше дѣло: вы должны являться на звонки? — Должна.
— Можете теперь идти.
Она ушла и сѣла за дверью. Я понялъ, что изморомъ я не добьюсь, чтобы она отвезла пакетъ. Я задумался. Во мнѣ двое спорили:
— Это издѣвательство надъ свободой личности... Это остатки крѣпостничества! ..
— Она должна исполнять мои желанія!
— Она по вольному найму ... Свобода договора! .. Условія ходить въ редакцію ты не заключалъ вѣдь?
— Я не условливался, чтобы она ходила въ булочную, это само собой.
— Булочная не редакція!... Это домашнія услуги, а это дѣло!..
Я (сумма этихъ спорщиковъ) позвонилъ по телефону въ редакцію, но тамъ не оказалось свободнаго человѣка, который могъ бы придти ко мнѣ за матеріаломъ.
— Представь себѣ, что тебѣ бы поручили какую-либо нежелательную тебѣ работу — развѣ ты не протестовалъ бы?.. И развѣ ты, въ сущности, не долженъ привѣтствовать въ Манѣ пробужденія личности, сознанія ею своего достоинства? -—і снова заговорилъ первый спорщикъ.
— Глупости! Ерунда! При чемъ тутъ красивыя слова?! —і «Глупости!» — это не аргументы, мало воскликнуть — нужно доказать: почему именно глупости ...
А время бѣжало. Приближался срокъ сдачи матеріала. Блеснула мысль послать швейцара, поѣхать самому, но была оставлена: швейцаръ не могъ такъ поздно отлучиться, а мнѣ нужно было работать.
Еще не принявъ окончательнаго рѣшенія, я позвонилъ. — Что угодно?
— Ммм ... Вотъ что! .. (Пауза. Рѣшеніе намѣчалось.) Можете получить расчетъ, получите за двѣ недѣли впередъ, и вы свободны ... Очень жалѣю, но долженъ отказать вамъ отъ мѣста.
— Какъ вамъ будетъ угодно ... Мѣстовъ много. Ушла изъ комнаты. Я подождалъ, потомъ позвонилъ. — Что угодно?
— Вотъ что! (рѣшеніе опредѣлилось.) Не хотите ли получить у меня мѣсто горничной на такихъ условіяхъ: кромѣ обычной работы, вамъ придется иногда ходить по моему
порученію въ редакціи, за это вы будете получать особое каждый разъ вознагражденіе. Хотите?
— Отчего жъ, можно ... съ удовольствіемъ!
— Ну, отлично!.. Сколько же вы хотите прибавки къ прежнему жалованью?
— Да что тамъ! не обидите!
Мой голосъ звучалъ весьма внушительно, когда я приказалъ:
— Возьмите на столѣ пакетъ и приготовленныя деньги и сейчасъ же отнесите пакетъ въ редакцію.
— Слушаю-съ.
За дверью она проговорила вслухъ:
— Разъ нанялась ходить — и должна ходить, безъ разговора.
Я торжествовалъ побѣду.
Исидоръ Гуревичъ.
Я знаю, немногіе, очень немногіе со мной согласятся, но это не мѣшаетъ мнѣ остаться при мнѣніи, къ которому я уже привыкъ: у меня весьма симпатичный характеръ.
Моментами я даже удивляюсь, какъ это въ одномъ человѣкѣ можетъ помѣститься такой симпатичный характеръ!
Единственное объясненіе — мой ростъ: 2 арш. 66/8 верш. (по ополченскому билету).
*
* *
— Маня, отнесите этотъ пакетъ въ редакцію... Пожалуйста.
— Я не пойду. Я не посыльный. Я не пойду.
— Возьмите извозчика, вотъ деньги. .. Оставите сдачу себѣ.
— Не поѣду! — Почему?
—Я не нанималась ходить по редакціямъ!
Она повернулась и вышла изъ комнаты. Я поднялъ брови, выпятилъ нижнюю губу, пропустилъ воздухъ черезъ носъ и снова позвонилъ. — Что угодно?
Спокойно, тономъ, какимъ доказываютъ капризному ребенку необходимость принять горькую микстуру, объясняю: —На углахъ уже нѣтъ посыльныхъ: поздно.
— Завтра будутъ.
— Нужно сегодня доставить. — Ну, и поѣзжайте сами! .. Я для этого не нанималась. Она повернулась и вышла изъ комнаты.
Это уже перешло за обычныя границы ея дерзости и упрямства, и чей-нибудь характеръ на это реагировалъ бы, по меньшей мѣрѣ, верхнимъ регистромъ своей вокальности, но я снова позвонилъ и ласковымъ piano сказалъ:
— Маня, разъ вы не исполняете моихъ приказаній — вамъ придется искать мѣста.
Она взволнованно помяла края передника и глухо сказала: — Воля ваша, баринъ, но я исполняю свои обязанности аккуратно, а ходить въ редакцію я не нанималась. Если бы я была неаккуратна — другое дѣло, а то безо всякой вины! .. Напримѣръ, если я не приходила бы на звонки!..
Юридически она была права. — Можете идти!
Отпустивъ ее, я подумалъ и рѣшилъ тоже стать на формальную почву. Позвонилъ. — Что угодно?
— Вы какой губерніи? — Смоленской.
— Можете идти.
Подождалъ минуть пять, позвонилъ. — Что угодно?
— Какого уѣзда? — Вяземскаго.
— Спасибо. Мажете идти.
Подождалъ минутъ пять, позвонилъ. — Какой волости? Она вспыхнула.
— Потрудитесь поглядѣть въ мой паспортъ, онъ у васъ. И ушла. Подождалъ минутъ пять, позвонилъ. — Что угодно?
— Завтра почистите дверную доску. — Слушаю.
Ушла. Подождалъ минутъ пять, позвонилъ. Рис. В. Лебедева.
— Что угодно? — Ничего.
— Звонокъ отъ васъ? — Да.
— Зря, значитъ? — Это не ваше дѣло: вы должны являться на звонки? — Должна.
— Можете теперь идти.
Она ушла и сѣла за дверью. Я понялъ, что изморомъ я не добьюсь, чтобы она отвезла пакетъ. Я задумался. Во мнѣ двое спорили:
— Это издѣвательство надъ свободой личности... Это остатки крѣпостничества! ..
— Она должна исполнять мои желанія!
— Она по вольному найму ... Свобода договора! .. Условія ходить въ редакцію ты не заключалъ вѣдь?
— Я не условливался, чтобы она ходила въ булочную, это само собой.
— Булочная не редакція!... Это домашнія услуги, а это дѣло!..
Я (сумма этихъ спорщиковъ) позвонилъ по телефону въ редакцію, но тамъ не оказалось свободнаго человѣка, который могъ бы придти ко мнѣ за матеріаломъ.
— Представь себѣ, что тебѣ бы поручили какую-либо нежелательную тебѣ работу — развѣ ты не протестовалъ бы?.. И развѣ ты, въ сущности, не долженъ привѣтствовать въ Манѣ пробужденія личности, сознанія ею своего достоинства? -—і снова заговорилъ первый спорщикъ.
— Глупости! Ерунда! При чемъ тутъ красивыя слова?! —і «Глупости!» — это не аргументы, мало воскликнуть — нужно доказать: почему именно глупости ...
А время бѣжало. Приближался срокъ сдачи матеріала. Блеснула мысль послать швейцара, поѣхать самому, но была оставлена: швейцаръ не могъ такъ поздно отлучиться, а мнѣ нужно было работать.
Еще не принявъ окончательнаго рѣшенія, я позвонилъ. — Что угодно?
— Ммм ... Вотъ что! .. (Пауза. Рѣшеніе намѣчалось.) Можете получить расчетъ, получите за двѣ недѣли впередъ, и вы свободны ... Очень жалѣю, но долженъ отказать вамъ отъ мѣста.
— Какъ вамъ будетъ угодно ... Мѣстовъ много. Ушла изъ комнаты. Я подождалъ, потомъ позвонилъ. — Что угодно?
— Вотъ что! (рѣшеніе опредѣлилось.) Не хотите ли получить у меня мѣсто горничной на такихъ условіяхъ: кромѣ обычной работы, вамъ придется иногда ходить по моему
порученію въ редакціи, за это вы будете получать особое каждый разъ вознагражденіе. Хотите?
— Отчего жъ, можно ... съ удовольствіемъ!
— Ну, отлично!.. Сколько же вы хотите прибавки къ прежнему жалованью?
— Да что тамъ! не обидите!
Мой голосъ звучалъ весьма внушительно, когда я приказалъ:
— Возьмите на столѣ пакетъ и приготовленныя деньги и сейчасъ же отнесите пакетъ въ редакцію.
— Слушаю-съ.
За дверью она проговорила вслухъ:
— Разъ нанялась ходить — и должна ходить, безъ разговора.
Я торжествовалъ побѣду.
Исидоръ Гуревичъ.