Олег. Не знаю, я не уверен в этом.
Петя. Да? Тяжелый случай. От таких мыслей или разводиться, если женат, или вот тоже влюбиться.
Олег. Что значит — тоже?
Петя. Да тут Гошка влип в один цветной металл. Олег. Это что, ваша новая химичка? Петя. Да, чорт ее дернул родиться.
Олег. Полюбить. У нас все это так опростили и опошлили.
Петя. Сочувствую. Прошла пора рыцарской любви. Где вы, где вы, турниры, турнюры, рапиры, пиры, аксель
банты, банты, палаты, латы? Есть от чего загрустить — ни тебе замка, из которого можно спереть красавицу, ни даже замка, которым можно ее запереть. Негде, негде раз
гуляться такому изможденному и бледному романтику, как ты.
Олег. Если б я полюбил, я бы поднялся над действительностью, потому что любовь окрыляет. Каждый мой нерв трепетал бы, и родилось бы громадное творческое напряжение. Я б создавал замечательные вещи. Что это за девушка?
П е т я. А что?
Олег. Так, вообще.
Петя. Да будь она неладна. Но Гошка ей страшно понравился. Ласковый, говорит, очень парень. А вместе с тем видно, говорит, что в сердце у него пожар. Много вообще говорила хорошего. О ле г. О Гоше? Петя. Ну да.
Олег. Ну и что же он делает?
Петя. Кто? Олег. Гоша.
Петя. Это я сам хотел бы знать. Может, стихи пишет, а может, пошел мебель присмотреть. Впрочем, я пойду сам взгляну, что с ним происходит. (Вышел.)
Олег (прохаживается). Кажется, опять печень болит. Чем однако он ей понравился? ;
Наташа (входит). Скажите, пожалуйста, где мне найти бригадира Гошу?
Олег. Не знаю. Зачем он вам?
Наташа. Да я буду работать с вами. Вы ведь из бригады?
Олег. Да... Собственно, нет. Я был в бригаде до сегодняшнего дня.
Наташа. А тепеоь?
Олег. Теперь я буду работать самостоятельно. Наташа. Почему же, разве бригада плохая?
Олег. Как вам сказать? Это йе так поосто. Они, конечно, полезные работники, хотя звезд с неба не хватаюТ. Мне Однако несколько тесно с ними. Наташа. Вам тесно?
Олег. Да. Может быть, и не они в этом виноваты. Н а т а ш а. Кто же, вы сами?
Олег. Нет, система. Идея системы, если хотите. Наташа. Бригадный метод?
Олег. Это только частность. Коллективизм. Наташа. Ах, вот как!
Олег. Да. Я не верю, будто какие бы то ни было ппоблемы можно решать при помощи сложения. Два и два будет четыре, это верно. Но музыкант плюс сапожник — две разных индивидуальности. Знаете ли вы, что нет во всем мире двух равных отпечатков больших пдльцев, что же сказать о человеческой психике?
Наташа. Но коллективизм, потребность работать вместе. может быть в психике человека.
Олег. Тогда это стадная психология. Мне она чужда. Наташа. Вы очень уверены в своих силах?
Олег. Сейчас я буду работать параллельно с бригадой над бериллиевым сплавом. Один. Хотите работать со мной? Вм увидите, что мы будем сильнее их.
Наташа. Вот как. Но двое — ведь это уже маленькая бригада. .
Олег. Нет, нет, это совсем другое. Согласитесь. Ну что вам делать в этой бригаде? Вы будете ссели них инородным элементом. У вас очень нежное лицо и брови впазлет, у вас глаза голубые и вместе с тем горячие. Разве они могут это понять? Они, поверьте, узкие и ограниченные люди. Круг их интересов замкнут сроками, планами, соревнованиями. Массу времени они тратят на всяческие, никому не нужные собрания. У них какие-то нагрузки. Не ходите к ним. Я договорюсь с дирекцией, меня ведь очень ценят, мне позволят взять вас помощницей. Ну, соглашайтесь!
Наташа. Что это вы в пепчаткях?
Олег. В перчатках? Да, знаете, пыль, бациллы всякие. Это гигиеничнее — в перчатках, меньше шансов заболеть. Что же вы мне ответите?
Наташа. Вы как-то все сразу — и брови, и нагрузки. Торопитесь. Но мне нужно найти этого таинственного бригадира. Пока. (Уходит. Олег смотрит ей вслед.)
Олег. Что же это? Да или нет? И как это понять — «торопитесь»? Значит—.подождите, значит—набейтесь. Да, да, конечно. Олег, Олег, вот и приходит твоя пора. Но как я разволновался, просто озноб. До чего расшатана нервная система.
Петя (входя). Не приходила сюда эта химичка?
Олег. Она будет работать вместе со мной и участвовать в соревновании против вас. (Уходит.)
Петя (садится на стул). Мама дорогая, честное пионерское!
Ирина, Костя, Двали входят.
Костя. Ты знаешь, я пришел к выводу, что Гоша влюбился.
Петя. Да ну! Вот новость! Нет, позвольте, это ж свинство. Гошка наш выбит из колеи, а вещий Олег превра
тился в кудесника, запонтовал к себе эту неорганическую химичку и, как он сам рассказывал, начнет теперь трепе
тать нервами, то есть обгонит нас по всем показателям. Нет, это уж перелет. Пятьсот два процента перевыполнения.
Двали. Да, теперь, когда будет известно, что эта химичка контактуется с Олегом и как работник и как во
обще, Гоша получит не очень много удовольствия. Все стало еще хуже.
Костя. Я предупреждал вас, ребята.
Петя. Так я пойду и разрублю этот гордеев узел. Я пойду и взгляну опасности прямо в глаза.
Ирина. Ты хочешь говорить с ней? Что же ты ей скажешь?
Петя. Я потребую от нее — или пусть она немедленно влюбляется в Гошку и сама объяснится ему в любви, или пусть ищет другую команду. Костя. Какую команду? Петя. Пожарную.
Ирина. Что. ты привязался со своими пожарными? Ну, согласись, что сейчас не до шуток.
Петя. Никаких шуток, я ей выложу все начистоту, все обстоятельства.
Двали. Мне кажется, лучше я поговорю. Я внушительнее, чем ты.
Петя. Ты длиннее, но это за счет развития головы.
Двали. Хотел бы я посмотреть, чтоб ты имел такую голову, как я.
Петя. Я играл бы ею в итальянскую лапту.
Д в а л и. Разговаривать с тобой считаю лишним.
Петя. Правильно делаешь, такой разговор всегда плохо кончается для тебя. Ну, иду, ребята. Надо ковать же
лезо. пока оно еще не село в свои сани, как сказал бы Ян Двали.
Двали. Я не сказал бы подобную глупость.
Петя. Так ты сказал бы другую. Господи, не дворцов я прошу у тебя, не имения с парком и конюшнями, мне нс нужен миллион фунтов стеолингов. Помоги мне уладить это маленькое дело. (Уходит.)
Двали. Пренеприятное положение. Вообще мне кажется, если посмотреть научно, любительство — это микроб.
Костя. Какое любительство? Двали. А вот, что у Гонш. Костя. Любовь?
Двали. Ну да. Человек ходит вполне обоснованный, и вдруг что-то проникает. Он кружится головой, расширяет зрачки и начинает много странностей, как-то: за
писки, цветы, гуляние при сырости под луной, потеря веса.
В обыкновенной разновидности человек вдруг открывает всякие экспортные великолепности: а) на глазах море, б) на щеках розы, ц) на зубах всякие минералы. Ветеринар вдруг начинает становиться поэтом, а химик — мелан
холиком. Это нельзя допускать. По-моему, можно найти место, где заводится этот микроб, и уничтожить его.
К ост я. Что уничтожить?
Двали. Микроб, я же говорю.
Петя входит. У него смущенный вид и блуждающие
глаза. (
Костя. Ну, что?
Ирина. Ну, говори же.
Петя. Ребята! Она действительно блондинка, но не в этом дело.
Двали. Что ты добился? Костя. В чем же дело?
Петя. Дело в том, что она назвала меня дураком и надеется, что я.составлю исключение в бригаде.
Двали. В этом она права. Дальше.