нас в свое русло. Она протекала на виду, целиком на улице элегантное общество появлялось всегда и везде в праздничном настроении. Несмотря на то, что город по его величине нельзя и сравнивать с Петербургом, в Варшаве жизнь пульсировала несравненно больше, и жилось легче на берегу Вислы, нежели на
берегах Невы. Ко всему этому внешнему присоединялось еще одно важное обстоятельство: жизнь была чрезвычайно дешева.
В офицерском собрании, находившемся вблизи чудного парка в Лазенках, с его прекрасными верховыми и колесными доро
гами, жилось нам поэтому прекрасно. Все, что требовалось для нашего обихода, доставлялось еврейскими торговцами, быстро
прибиравшими нас под свою опеку и сравнительной дешевизной в отношении магазинных цен устранявшими всякую другую конкуренцию. О нашем обмундировании заботился полковой порт
ной; он же приискивал квартиры для офицеров и дрессировал нашу прислугу, как в своих интересах, так и не без удобств для нас:
денщики сообщали ему о состоянии нашего обмундирования, — что надо починить, что построить заново, — и он зарабатывал несколько рублей в месяц, а мы были всегда безупречно одеты, не имея надобности ломать голову сображениями, что и как по этой части предпринимать. Дешевые цены давали нам возможность посещать разные увеселительные заведения, -— преимуще
ственно императорский театр и балет. Для меня лично большим козырем было то обстоятельство, что я как воспитанник виленского Александровского кадетского корпуса говорил по-польски,
и при таких условиях в Варшаве быстро освоился не только с речью, но и с письмом.
Для нас, русских, владевших местным наречием, отпадала тягостная неприятность пребывания в Варшаве с одним лишь русским языком.
В варшавском обществе, в центре которого стоял генералгубернатор граф Берг, уланы пользовались большим уважением. Полк держал себя безупречно, и поэтому мы, молодые офицеры, были желаемые гости везде, где только молодых, воспитанных людей ценили.
* _ *
Когда я теперь на чужбине вспоминаю превосходные поручичьи года, оглядываясь более чем на полстолетие назад, и сам . себе задаю вопрос, как мы в Варшаве относились к мировым исто
рическим событиям 1870-71 годов, объединению германского народа в новом германском государстве, — должен сознаться, что мыг молодежь, в полку вообще не задумывались над этим. Газет мы не читали, и говорить о политике в собрании считалось дурным
гоном. Все наши помыслы и стремления сосредоточивались на жизни в обществе, приличествующей нашей службе в шефском полку царствующего государя. Мысли, зарождавшиеся в Варшаве,
берегах Невы. Ко всему этому внешнему присоединялось еще одно важное обстоятельство: жизнь была чрезвычайно дешева.
В офицерском собрании, находившемся вблизи чудного парка в Лазенках, с его прекрасными верховыми и колесными доро
гами, жилось нам поэтому прекрасно. Все, что требовалось для нашего обихода, доставлялось еврейскими торговцами, быстро
прибиравшими нас под свою опеку и сравнительной дешевизной в отношении магазинных цен устранявшими всякую другую конкуренцию. О нашем обмундировании заботился полковой порт
ной; он же приискивал квартиры для офицеров и дрессировал нашу прислугу, как в своих интересах, так и не без удобств для нас:
денщики сообщали ему о состоянии нашего обмундирования, — что надо починить, что построить заново, — и он зарабатывал несколько рублей в месяц, а мы были всегда безупречно одеты, не имея надобности ломать голову сображениями, что и как по этой части предпринимать. Дешевые цены давали нам возможность посещать разные увеселительные заведения, -— преимуще
ственно императорский театр и балет. Для меня лично большим козырем было то обстоятельство, что я как воспитанник виленского Александровского кадетского корпуса говорил по-польски,
и при таких условиях в Варшаве быстро освоился не только с речью, но и с письмом.
Для нас, русских, владевших местным наречием, отпадала тягостная неприятность пребывания в Варшаве с одним лишь русским языком.
В варшавском обществе, в центре которого стоял генералгубернатор граф Берг, уланы пользовались большим уважением. Полк держал себя безупречно, и поэтому мы, молодые офицеры, были желаемые гости везде, где только молодых, воспитанных людей ценили.
* _ *
Когда я теперь на чужбине вспоминаю превосходные поручичьи года, оглядываясь более чем на полстолетие назад, и сам . себе задаю вопрос, как мы в Варшаве относились к мировым исто
рическим событиям 1870-71 годов, объединению германского народа в новом германском государстве, — должен сознаться, что мыг молодежь, в полку вообще не задумывались над этим. Газет мы не читали, и говорить о политике в собрании считалось дурным
гоном. Все наши помыслы и стремления сосредоточивались на жизни в обществе, приличествующей нашей службе в шефском полку царствующего государя. Мысли, зарождавшиеся в Варшаве,