более глубокая и сложная, нежели это может показаться с первого взгляда, ждет еще своего любовного и кропотливого исследователя, здесь же достаточно упомянуть, что история мировых художественных течений есть ничто иное, как история „художествен
ных мод“. Как моды на покрой одежды сменяют одна другую,
повторяя через два—три поколения совершенно те же приемы и формы, так и художественные идеи и вкусы то проходят, то вновь возвращаются, иногда лишь частично, иногда и полностью. Даже
наше отношение к великим мастерам Возрождения и барокко всецело зависит от моды: то в почете Болонцы, и Гвидо Рени ч>ть-чуть не тягается с Рафаэлем, то они стремительно летят вниз
и сходят на-нет, пока все та же волшебница, мода, не вызывает их из забвения и небрежения. Даже такие мастера, как Джорджоне,
Тинторетто, Греко, Веласкес и Рубенс, не говоря уже о десятках других, велением моды то возвышались, то вновь падали в мнении сменявшихся поколений.
„Мнение о художнике вообще не есть величина постоянная, и меньше всего шансов на долговечность имеет мнение, составленное современниками мастера при его жизни. Свежая могила скорее затуманивает правильную оценку творчества почившего, не
жели проясняет ее, и необходим какой-то срок, правда, не для всех случаев одинаковый, для того, чтобы стерлись личные отношения, улеглись дружеские и враждебные чувства, как личные, так и „лагерные , и закончился процесс хотя бы первого отстоя художественного добра данного наследия. Единственный нели
цеприятный и непогрешимый судия художника—время, и, как по
казывает опыт, ближайшим сроком, гарантирующим некоторую объективность оценки творчества мастера, является десятилетняя годовщина со дня его смерти, эта первая веха второго, посмертного периода его жизнеописания. Десять лет — срок уже доста
точный, если не для окончательного приговора, то во всяком случае для суждения, более или менее близкого к истине. Правда,
десятилетие одновременно есть тот минимальный срок, в течение которого уже ясно обозначается сдвиг в художественном credo поколения, поэтому наше сегодняшнее отношение к художнику,
ушедшему от нас 10 лет тому назад, неизбежно отражает всю совокупность нашего последнего увлечения и не всегда мы мо
жем быть уверены, что сегодня мы ближе к истине, чем 10 лет тому назад.
Десятилетие со дня смерти Врубеля было отмечено Третья
ковской галлереей устройством большой выставки его произве
ных мод“. Как моды на покрой одежды сменяют одна другую,
повторяя через два—три поколения совершенно те же приемы и формы, так и художественные идеи и вкусы то проходят, то вновь возвращаются, иногда лишь частично, иногда и полностью. Даже
наше отношение к великим мастерам Возрождения и барокко всецело зависит от моды: то в почете Болонцы, и Гвидо Рени ч>ть-чуть не тягается с Рафаэлем, то они стремительно летят вниз
и сходят на-нет, пока все та же волшебница, мода, не вызывает их из забвения и небрежения. Даже такие мастера, как Джорджоне,
Тинторетто, Греко, Веласкес и Рубенс, не говоря уже о десятках других, велением моды то возвышались, то вновь падали в мнении сменявшихся поколений.
„Мнение о художнике вообще не есть величина постоянная, и меньше всего шансов на долговечность имеет мнение, составленное современниками мастера при его жизни. Свежая могила скорее затуманивает правильную оценку творчества почившего, не
жели проясняет ее, и необходим какой-то срок, правда, не для всех случаев одинаковый, для того, чтобы стерлись личные отношения, улеглись дружеские и враждебные чувства, как личные, так и „лагерные , и закончился процесс хотя бы первого отстоя художественного добра данного наследия. Единственный нели
цеприятный и непогрешимый судия художника—время, и, как по
казывает опыт, ближайшим сроком, гарантирующим некоторую объективность оценки творчества мастера, является десятилетняя годовщина со дня его смерти, эта первая веха второго, посмертного периода его жизнеописания. Десять лет — срок уже доста
точный, если не для окончательного приговора, то во всяком случае для суждения, более или менее близкого к истине. Правда,
десятилетие одновременно есть тот минимальный срок, в течение которого уже ясно обозначается сдвиг в художественном credo поколения, поэтому наше сегодняшнее отношение к художнику,
ушедшему от нас 10 лет тому назад, неизбежно отражает всю совокупность нашего последнего увлечения и не всегда мы мо
жем быть уверены, что сегодня мы ближе к истине, чем 10 лет тому назад.
Десятилетие со дня смерти Врубеля было отмечено Третья
ковской галлереей устройством большой выставки его произве