Облик жемчужины татарского искусства, роскошного Бахчисайского дворца, благодаря своей судьбе потерявшего подлинную достоверность и общего ансамбля и отдельных деталей, нашел свое отражение в более скромных, но еще не потерявших своей непосредственности, памятниках евпаторий
ской старины, в так называемых караимских домах Аджи-Ага-Бобовича, Бабаджана, Анания Бобовича, Тришкана-Шишмана, Чубара и многих других. Все эти дома, полные изумительных деталей, прекраснейших деревянных потол
ков, медных резных замков, сложнейшей орнаментики, тончайшей резьбы по дереву в колонках, капителях и перильцах,—все они сооружались приблизи
тельно 150—200 лет тому назад, т.-е. до реставрации Бахчисарайского дворца и почти не испытывали на себе никаких забот не в меру услужливых ревни
телей искусства. Вот почему возрастает художественно-историческое значение этих почти никому не известных памятников: необходимо хорошо и любовно изучить эти евпаторийские провинциализмы, чтобы дело воссоздания Бахчисарайского дворца, этого „неслыханного алмаза“ татарского творчества, восхищавшего некогда всех без исключения заезжих европейцев, стало более воз
можным. Серьезное, научно-архитектурное изучение этих памятников должно пролить новый свет на понимание всего татарского стиля.
Нельзя, конечно, забывать и того, что все эти архитектурные и декоративные образцы носят на себе следы и семитического влияния караимов, наложивших на эти памятники особый отпечаток трезвого, практического торгового племени,
сказавшийся, возможно, в отсутствии красочности, столь характерной для татарского искусства: почти все эти караимские дома, при всей тонкости и изяще
стве обработки деталей, обычно окрашены в темнокоричневый, густой и несколько мрачный цвет, покрывающий стены и потолок помещений этих жилищ.
Конечно, выяснение качественного участия караимской нации в деле создания этих интереснейших памятников старины, точный и строго-научный учет особенностей караимского влияния,- вопрос чрезвычайно деликатный и в точности пока выяснен быть не может.
Но если даже мы имеем дело с подлинными памятниками караимской старины, созданными руками караимских зодчих и мастеров, даже к тогда
они являются для нас ценнейшим материалом для изучения татарского творчества; все же с чисто формальной и стилевой стороны говорить можно лишь о татарском стиле. Множество совершенно об ективных данных приводит нас к такому заключению.
Действительно, вся острота и своеобразие этих домов заключено исключительно в деревянных частях, как то: потолках, капителях, колонках и проч. Евпатория, местность совершенно лишенная лесов, естественно, сама собой не смогла способствовать образованию здесь „деревянного стиля. Следовательно, формы эти должны были быть почти в готовом виде выработанными где-нибудь в другом месте, где были на то надлежащие условия, а затем, до некоторой степени, подражательно усвоены Евпаторией.
А отсюда один вывод: только Бахчисарай, окруженный лесами, действительный создатель этого „деревянного стиля, центр богатства и представи
тельной дворцовой жизни, центр татарской культуры мог быть местом, где этот стиль мог органически развиться.
Еще большим подтвеждением того, что эти формы были заимствованы в готовом виде, служит поражающее сходство в общей планировке этих домов и даже во всех декоративных деталях.
ской старины, в так называемых караимских домах Аджи-Ага-Бобовича, Бабаджана, Анания Бобовича, Тришкана-Шишмана, Чубара и многих других. Все эти дома, полные изумительных деталей, прекраснейших деревянных потол
ков, медных резных замков, сложнейшей орнаментики, тончайшей резьбы по дереву в колонках, капителях и перильцах,—все они сооружались приблизи
тельно 150—200 лет тому назад, т.-е. до реставрации Бахчисарайского дворца и почти не испытывали на себе никаких забот не в меру услужливых ревни
телей искусства. Вот почему возрастает художественно-историческое значение этих почти никому не известных памятников: необходимо хорошо и любовно изучить эти евпаторийские провинциализмы, чтобы дело воссоздания Бахчисарайского дворца, этого „неслыханного алмаза“ татарского творчества, восхищавшего некогда всех без исключения заезжих европейцев, стало более воз
можным. Серьезное, научно-архитектурное изучение этих памятников должно пролить новый свет на понимание всего татарского стиля.
Нельзя, конечно, забывать и того, что все эти архитектурные и декоративные образцы носят на себе следы и семитического влияния караимов, наложивших на эти памятники особый отпечаток трезвого, практического торгового племени,
сказавшийся, возможно, в отсутствии красочности, столь характерной для татарского искусства: почти все эти караимские дома, при всей тонкости и изяще
стве обработки деталей, обычно окрашены в темнокоричневый, густой и несколько мрачный цвет, покрывающий стены и потолок помещений этих жилищ.
Конечно, выяснение качественного участия караимской нации в деле создания этих интереснейших памятников старины, точный и строго-научный учет особенностей караимского влияния,- вопрос чрезвычайно деликатный и в точности пока выяснен быть не может.
Но если даже мы имеем дело с подлинными памятниками караимской старины, созданными руками караимских зодчих и мастеров, даже к тогда
они являются для нас ценнейшим материалом для изучения татарского творчества; все же с чисто формальной и стилевой стороны говорить можно лишь о татарском стиле. Множество совершенно об ективных данных приводит нас к такому заключению.
Действительно, вся острота и своеобразие этих домов заключено исключительно в деревянных частях, как то: потолках, капителях, колонках и проч. Евпатория, местность совершенно лишенная лесов, естественно, сама собой не смогла способствовать образованию здесь „деревянного стиля. Следовательно, формы эти должны были быть почти в готовом виде выработанными где-нибудь в другом месте, где были на то надлежащие условия, а затем, до некоторой степени, подражательно усвоены Евпаторией.
А отсюда один вывод: только Бахчисарай, окруженный лесами, действительный создатель этого „деревянного стиля, центр богатства и представи
тельной дворцовой жизни, центр татарской культуры мог быть местом, где этот стиль мог органически развиться.
Еще большим подтвеждением того, что эти формы были заимствованы в готовом виде, служит поражающее сходство в общей планировке этих домов и даже во всех декоративных деталях.