новенной жаждой религиозного служения. София Лайкевич, воспитанница А. Ф. Лабзина, вице-президента Академии Художеств, мистика, издателя „Сионского Вестника , в „Воспоминаниях11 своих говорит: „Я слыхала, что он (т. е. Левицкий) был в дружных отношениях с митрополитом петербургским Михаилом . Митрополит Михаил (в миру Матвей Десницкий) близкий друг Лабзина, про
тивник Голицына, личность весьма характерная для всей Александровской
эпохи. Знаменитый проповедник и известный духовный писатель Десницкий, по отзывам современников, был одинаково близок с простонародьем и высшим обществом. На портрете Левицкого, писанном Боровиковским и помеченном 1795-м годом, Боровиковский на фоне портрета рисует лицо митрополита Михаила, желая очевидно тем самым указать на близость своего учителя с иерархом.
Нам известны три портрета Михаила, писанные Боровиковским: несущий дату 1819 года в Румянцевском музее, реплика с него (повидимому, одновре
менная), находящаяся в Русском Музее и Петрограде *) и портрет собрания Хвощинского в Риме о котором Всеволод Дмитриев писал: „принадлежность Михаила Десницкого Боровиковскому ясна, но не лишнее, на наш взгляд, указать, что здесь перед нами одна из поздних работ художника, близкая к его работам на религиозные темы, выполненная в том же несколько слащавом и искусственном колорите, и, очевидно, не с натуры, а по воспоминаниям о своих прежних превосходных и реалистических портретах того же Михаила Десницкого . Две первые вещи едва-ли вполне могут быть названы портре
тами в полном смысле этого слова. Это скорее какие то полу-иконы и, если Вс. Дмитриев, имеет именно их в виду в вышеприведенном отрывке, то он бесспорно не прав. Не только лицо митрополита превратилось в лик с уст
ремленным вверх взором и в наличии жест приложенной к груди руки, свойственный многим святым религиозных композиций Боровиковского, но и схема раскраски, жидкая охра и киноварь, нарочито выбранные (правда, к то
му принуждает золото риз и митры) переносят в мир русской иконы.
Нам известно еще одно произведение Боровиковского, которое стоит ближе к иконе, чем к портрету: это изображение святителя Дмитрия 3), находящееся в теплой церкви Яковлевского монастыря в Ростове-Великом. Говорящий о нем в своей книге „Ростов-Великий. Углич (Москва Кнебель. 1914 г.). Б. Н. фон-Эдинг находит, что вещь эта по живописной манере напоминает „эффект портрета Михаила Десницкого 4). Фигура святителя трактована отнюдь не в канонической иконописной манере, а дана натуралистически, совершенно не условно и не стилизовано.
Если не считать портрета экзарха Грузии Антония, помеченного 1811 г. (Тр. гал.), мы имеем еще одно изображение духовного лица, которое ближе стоит к чистому портрету, чем к тому среднему, между иконой и портретом,
что Боровиковский дал в Десницком и святителе Дмитрии. Это сомнительный (возможно писан не Боровиковским) портрет петербургского митрополита Амвросия (в миру Андрея Подобедова), хранящийся в Румянцовском музее.
В одном из частных московских собраний имеется поколенный портрет (масло, картон), изображающий лицо духовного звания, человека лет пяти
десяти. Панагия обнаруживает в изображенном архепископа, а белый клобук— митрополита. Митрополит изображен сидящим у стола, который находится в правой нижней четверти композиции. Лицо дано почти еп face, с легким отклонением в левую сторону. Тоже можно сказать относительно туловища, если
тивник Голицына, личность весьма характерная для всей Александровской
эпохи. Знаменитый проповедник и известный духовный писатель Десницкий, по отзывам современников, был одинаково близок с простонародьем и высшим обществом. На портрете Левицкого, писанном Боровиковским и помеченном 1795-м годом, Боровиковский на фоне портрета рисует лицо митрополита Михаила, желая очевидно тем самым указать на близость своего учителя с иерархом.
Нам известны три портрета Михаила, писанные Боровиковским: несущий дату 1819 года в Румянцевском музее, реплика с него (повидимому, одновре
менная), находящаяся в Русском Музее и Петрограде *) и портрет собрания Хвощинского в Риме о котором Всеволод Дмитриев писал: „принадлежность Михаила Десницкого Боровиковскому ясна, но не лишнее, на наш взгляд, указать, что здесь перед нами одна из поздних работ художника, близкая к его работам на религиозные темы, выполненная в том же несколько слащавом и искусственном колорите, и, очевидно, не с натуры, а по воспоминаниям о своих прежних превосходных и реалистических портретах того же Михаила Десницкого . Две первые вещи едва-ли вполне могут быть названы портре
тами в полном смысле этого слова. Это скорее какие то полу-иконы и, если Вс. Дмитриев, имеет именно их в виду в вышеприведенном отрывке, то он бесспорно не прав. Не только лицо митрополита превратилось в лик с уст
ремленным вверх взором и в наличии жест приложенной к груди руки, свойственный многим святым религиозных композиций Боровиковского, но и схема раскраски, жидкая охра и киноварь, нарочито выбранные (правда, к то
му принуждает золото риз и митры) переносят в мир русской иконы.
Нам известно еще одно произведение Боровиковского, которое стоит ближе к иконе, чем к портрету: это изображение святителя Дмитрия 3), находящееся в теплой церкви Яковлевского монастыря в Ростове-Великом. Говорящий о нем в своей книге „Ростов-Великий. Углич (Москва Кнебель. 1914 г.). Б. Н. фон-Эдинг находит, что вещь эта по живописной манере напоминает „эффект портрета Михаила Десницкого 4). Фигура святителя трактована отнюдь не в канонической иконописной манере, а дана натуралистически, совершенно не условно и не стилизовано.
Если не считать портрета экзарха Грузии Антония, помеченного 1811 г. (Тр. гал.), мы имеем еще одно изображение духовного лица, которое ближе стоит к чистому портрету, чем к тому среднему, между иконой и портретом,
что Боровиковский дал в Десницком и святителе Дмитрии. Это сомнительный (возможно писан не Боровиковским) портрет петербургского митрополита Амвросия (в миру Андрея Подобедова), хранящийся в Румянцовском музее.
В одном из частных московских собраний имеется поколенный портрет (масло, картон), изображающий лицо духовного звания, человека лет пяти
десяти. Панагия обнаруживает в изображенном архепископа, а белый клобук— митрополита. Митрополит изображен сидящим у стола, который находится в правой нижней четверти композиции. Лицо дано почти еп face, с легким отклонением в левую сторону. Тоже можно сказать относительно туловища, если