ство всѣмъ тѣмъ формамъ тайныхъ союзовъ, о которыхъ разсказываетъ Шустеръ.
Рядомъ съ нею и въ связи съ тѣмъ же влеченіемъ къ тайнѣ стоить склонность человѣчества повиноваться вождю, на знамени котораго начерчено его сверхъесте
ственное призваніе вести людей. Если въ экономической и политической исторіи крупная роль личности можетъ подвергаться сомнѣнію, то въ области таинственнаго все вертится около нея; возникновеніе и существованіе тай
ныхъ союзовъ тѣсно связано съ той формулой, въ которую облечетъ извѣстную идею основатель таинственнаго кружка, хотя бы и самъ онъ былъ жалкой игруш
кой въ рукахъ исторіи. И эта черта опять таки придаетъ единство изложенію Шустера.
Что же касается научнаго значенія его книги, то авторъ обладаетъ колоссальной эрудипіей въ области срсдневѣковой и новѣйшей исторіи тайныхъ обществъ.
Онъ доводить ее до нашихъ дней, пользуясь громаднѣйшей печатной и рукописной литературой. Въ этомъ смыслѣ всеобъемлемости и компетентности трудъ Шустера превосходитъ, насколько мнѣ извѣстно, все, что по этой части появилось до сихъ поръ. Слабѣе первая часть, заключающая исторію древнихъ цивилизацій и религій; здѣсь автора можно упрекнуть и въ незнакомствѣ съ новѣйшей литературой предмета, и въ кое-какихъ промахахъ. Тѣмъ не менѣе, и эта часть изображаетъ въ общемъ вѣрно современный уровень научной разработки вопроса и, при ея живомъ и наглядномъ изложеніи, можетъ быть съ пользой прочтена русскимъ читателемъ. Въ ка
чествѣ редактора перевода я не считалъ себя въ правѣ вносить, въ видѣ примѣчаній или какъ-нибудь иначе, свои поправки, соображенія или дополненія въ разсказъ Шу
стера. Только въ нѣсколькихъ мѣстахъ, по вопросамъ, особенно мнѣ близкимъ, я не могъ удержаться отъ желанія назвать и новѣйшую литературу, не упомянутую авторомъ. Надъ самымъ переводомъ, который былъ