Москва, «Комсомольской правде» * СЕРДЦЕ * ПУСТЬ
ПИСЬМА С ФРОНТА И ИЗ ТЫЛА НЕ ЗНАЕТ!
ПОЩАДЫ
ТВОЕ *
*
ЗВЕРЯ
СЛЕД
Клянемся своей комсомольскою честью, Слезами и болью родимой страны, Что будут не знающей жалости местью Фашистские полчища сметены. (Из письма комсомольцев и молодёжи Советского Союза * товарищу И. В. СТАЛИНУ).
Поёт Дорогобуж Долго стонала Смоленщина под гнётсм немцев, По большакам вереницей тянулись на запад искалеченные женщины, дети, Их угоняли в рабство. И девушки запекшими- ся от крови губами тихо повторяли: Дорогой товарищ Сталин, Выручай из плена нас. Надоели нам германцы И германская власть. Песня стала знаменем советских людей в тылу немцев, Прячась в лесах и болотах, молодёжь пела свои песни, частушки. Среди молодёжи Дорогобужского района славилась своими частушками 18-летняя комсомолка деревни Шаломяно Вера Се- мешкина. У садочка я сорвала Чёрную смородину. На фашистов мы пойдём, За советску Родину, - пела Вера. За эту частушку немецкий комендакт
Дневник Тони Лапичевой (Этот документ найден в развалинах дома № 13 по улице Карла Либкнехта гор. Жиздры). 23 мая 1943 г., воскресенье. С этого дня начала дневник. Много уже прошло. Хо- рошо вспомнить мирное время. Прежде меня это не внтересовало, я не давала себе еще отчета, что такое жизнь, Сейчас же начинаю вести дневник, и, действительно, есть что вспомнить. А теперь не знаю, с чего начать. Скуч- но. Погода холодная, хотя и май месяц. Солнце хмурится. Время проходит одно- образно, День обычно начинается с 6 ча- сов. В 7 часов на работу. Звали на кладбище, Не пошла, А клад- бяще заменяет горсад, кино и театр. Сей- час не хожу и сюда. Каждую минуту уде- ляю книгам, читаю, что попадёт под руку, лишь бы прошло время. А то эти чучела в зелёных мундирах так опротивели, тер- петь не могу, сердце не выносит. 24 мая, понедельник. Погода чертовская, пасмурная. Идёт дождь, Работали около станции на Привокзальной улице. После обеда идёт дождь. В 2 часа опять на работу, и в слякоть, под дождём тру- диться допоздна, а рядом с тобой стоит «блоха» (так прозвали мы унтера). 25 мая, вторник, Дни проходят без осо- бых приключений. На работе устраиваем те же ехидные штуки по адресу каждого в зелёном мундире. Сгребали в кучу грязь, на место грязи носили землю, которая снова превратится в грязь. Это знает и дурак, но немцы этого не соображают. 26 мая, среда. Жизнь идёт однообразно. День начинается всё с того же. Рабо- таем на кирпичах, т. е. накладываем ще- бень. До обеда нагрузили 8 подвод, а с 2 часов лошади не приходили. Так проси- дели до 5 часов. Чортова скука. Как всё нудно, тошно. 28 мая, пятница, Опять начинается с то- го же самого. Работаем на улице Пушки- на. Читала книгу Достоевского. Полное собрание сочинений, том 3. 10 часов. С фронта чуть слышна канона- да Пролетали самолёты, затем всё стихло. 29 мая, суббота. Происшествий нет, в 6 часов пролетели самолёты очень низко. Работали на кладбище. Время проходит без всяких перемен. Сегодня поругалась с одним длинноволосым немцем. Завтра ду- маю сходить к О. Л., давно её не видела. Вечером снова проходят самолёты. «Бло- ха» совсем стал психом 6 июня, воскресенье, Пять дней работаем кресты, Противно, хочется плюнуть и уйти, по ничего не поделаешь, От «чита- тельницы» получила замечание, что не хо- дим на кружки, Не обманут- знаем, для чего нас тянут туда. Лучше умереть. 8 июня, вторник, Была у Л. Настроение у девчат чертовское. В скором времени всем от 17 до 26 придётся совершить пу- тешествие в Германию, придётся. отпра- виться на каторгу. 9 июня, среда. Работаем на немецком кладбище, Так и есть, Об явлена мобили- зация в Германию. Вот она, «культурная страна», Многие её нравы мы уже увидели здесь. У всех дрожь. Вечером летели наши самолёты, немцы били из зениток, но мелко плавают они, не сбить им сталинских соколов. Всё, иду спать. 10 июня, четверг. Самолёты всё чаще и чаще стали посещать. Сегодня летели тяжёлые бомбардировщики, Била зенитная артиллерия, Один истребитель гнался за ними, но не сбил ни одного, Читала ли- стовку. До каких пор… 11 нюня, пятница. Ругался немец, что много сидим и плохо работаем, но не очень-то мы его боимся. После обеда на работу не пошла. В 8 часов прилетело 6
снарядов с фронта. 13 июня, воскресенье. Были на кладби- ще я, Л. О., М. А., А. В. и Н.T. Раз прошли, пооговорили и вернулись домой. Утром снова снаряды… 14 июня, понедельник, На работу не по- шла. В субботу договорились, что никто не пойдёт, Второй день троицы, но для меня не праздник. Лучше дома спать, чем для чертей работать, Начиная с 6 часов и весь вечер летят снаряды и обстреливают большак. Снаряды продолжают лететь до 9 часов. Наверно, пошли в наступление. Наконец-то! Башлер расстрелял комсомолку. Можно убить автора, но нельзя убить песню. На смену Вере Семешкиной пришла шестна- дцатилетняя Раиса Жильцова из дереван Лукьянихи. Пойте громко, девки, песни, Чтоб германец околел, Третий год уж он воюет, Как собака надоел. Как я вздумаю про русских, Мое сердце заболит. Всё я думаю-мечтаю. Как к советским перейти. Подруга Раисы из деревни Бородино со- 16 июня, среда. Чертовская жизнь. Было время спать… (неразборчиво. Ред.)… сча- стье во мне. Скоро два года, как оголте- лые фашисты затеяли войну. Люди ждут конца войны, Всё это даже сравнить нель- зя ни с чем. Я жду только прихода РККА, потому что конца войны не будет, пока не разобьют этих гадов. У меня на стене по- весили портрет косого Гитлера, и каждый раз прохожу мимо скрепя сердце. Рука тя- нется сейчас же к чорту со стены со- рвала бы и в печку. Как только уйдёт эта часть, он найдёт себе место в печке. Дев- чат отправляют в Германию. Скоро при- дётся расстаться с Россией и, быть может, безвозвратно, Как тяжело и обидно. Я не могу простить себе, почему я здесь, быть может, никогда не придётся видеть то, что кажется потерянным. Теперь я нио чём не мечтаю, кроме того, как бы вы- браться из этой проклятой пропасти. Ну, хватит, а то уже зашла далеко. Придёт время и для нас. Исполнятся мечтания дней былых. чинила в ответ на фашистскую ложь о раэпроме Красной Армии такую частушку: Нам фашисты говорили: «Красной Армии капут». рова к Все равно наши герои Через месяц к нам придут. В день освобождения Бородино Кома- сложила такую песню, обращённую советским воинам: Взвейтесь, птицы красные, И летите стаями, Передайте наш привет Дорогому Сталину. Записал частушки И. МАТВЕЕВ. Это слелали они Дорогие товарищи, посылаю вам свою фотографию, Посмотрите и вы убедитесь, на что способны немцы. Мучения, кото- рые принял я, это только сотая доля того, что испытывают тысячи советских граж- дан, попавших в руки гитлеровцев. кре- В жарких июльских боях я, лейтенант Иванов и группа красноармейцев, тяжело рашенных на поле бол, были схвачены гит- леровцами и на грузовиках отправлены в тыл. Краспоармейцев поместили в сыром подвале и через день, как мы узнали, их обиталище забросали гранатами. Меня и Иванова, как советских офицеров, помести- ли отдельно, От нас хотели добиться вы- дачи военной тайны. Нас морили голодом, нещадно резиновыми дубинками, плетками, Моему товарищу Ивалову выби- ли глаз, а мне на груди каленым железом выхгли пятиконечную звезду, Но палачи воин- 22 июня, вторник. Тяжело и пусто. Каж- дый день на работе. Нечего писать, всё на- доело, Сегодня ровно два года, как озве- релые фашисты напали на нашу священ- ную землю. Но близок час расплаты. 27 июня, воскресенье. Проходит нюнь. Работаем на кладбище. Немец-надсмотр- щик психует, кричит, но мы его и понимать не хотим. Как ни кричи, останешься такой же, а нам ни жарко, ни холодно. 29 июня, вторник, Опять настал день вили. жать перед этой несчастной к. Г. Хуже, чем перед какой пропастью, стоят девчата, в том числе и я. Все тря- сёмся, И вот из двери выходит девушка- весёлая, с улыбающимся лицом, Она как- то отвертелась от зелёного листа, Но вот выходят со слезами на глазах: получили вечную путёвку. Попали в это число Тама- ра Понкина, Абрамова Евдокия и другие. Но и остальные невеселы. Скоро придёт время, и все будут там, Меня пока оста- 6 июля, вторник, Из штата нашего, ра- ботающего на кладбище, двое выбыло, не выдержали, заболели. Отправили последнюю партию (24 чело- века) в Германию. Об явлена мобилизация на уборку. Временами слышна канонада со стороны Зикеева. Неужели скоро? 24 июля. За это время… На этом рукопись обрывается.
Дорогие товарищи из редакции! вот что оставляли после себя гитлеровцы. Около одного селённого То, о чём я хочу рассказать, было в деревне Околиниково Шаблыкинского района Орлов- ской области, Наше соедине-
(около станции Ворошилово, тоже Орловской области). Там ноармейцев. сгоревшая немецкая ав- томашина Среди прочего хла- Извините, ма был найден полуистлевший поздал с мундир немца. В кармане этого тов,
обнаружили целую семью, рас- стрелянную немецкими извер- (мужчина 60 лет, женщи-
присылкой докумен- бои были горячие, некогда
ние, преодолевая сопротивле- гами ние врага, упорно шло вперёд. на 60 лет, женщина 30 лет, мундира младший сержант Са- было. Фашистские полчища отступа- мальчик 13--14 лет, девочка зонов нашел две фотографии, С ком. приветом. ли на запад. Сожжённые села, 7--8 лет). где гитлеровцы зафиксировали Лейтенант B. ЩУРОВСКИЙ. Нескольно позже мы выбили из села Архангельское лаерям следы своего гнусного преступ- ления: повешенного мужчину сотни расстрелянных и пове- шенных советских граждан-немцев
Термании разных городов-- из Орла, Курска, Полта- вы, Чернигова. Меня засыпали вопросами: как тут, что,
По
Остановились на какой-то станции. Нем- цы двери открыли. Вдалеке стояло не-
Фамилия моя Никуличев, Василий На- колаевич, родился в 1917 году в деревне
Куява Людиновского района Орловской сколько немок, они на нас, как на зверей, области.
смотрели, пальцами указывали: «руссише какая работа? - Дайте кусочек хлеба. Расскажу все Ехали мы с неделю. Потом останови- потом… лись. Эшелон поставили в тупик. Слышим. немцы между собой говорят: «Дрезден», «Дрезден». Простояли четыре дня в Дрездене, а по- том нас перегнали в г. Нечкау (недалеко от Дрездена), на машиностроительный за- вод Нема. За нами пришли жандармы с желтыми нашивками на рукавах. Привели нас к трехэтажному дому. Здесь раньше была текстильная фабрика, теперь она не работала. Все здание было огорожено про- волокой. Из окон третьего этажа выгля- дывало несколько русских, они прибы- ли раньше. Вынесли нам два бачка какого-то меси- ва «супа», без хлеба, без соли. Затем погнали на третий этаж, Здесь стояли по- ломанные станки, на полу валялясь куски Тогда перевели меня на «легкую» рабо- ту- на завод Нема- моторы переносить. железа, болты, гайки. Холодно, сыро, Тут мы и спали. Рана у меня на ноге открылась, крово- точила. Стал землю копать, надавил но- лопату- в пот бросило, упал и под- гой няться не могу. Жандарм прибежал, начал бить палкой, ногой… Товарищи подняли, увели. На другой день ногу перевязали. Снова погнали на работу. Итти больно, нога распухла, колено стянуло, так что и ноги разогнуть нельзя, шел с палкой. И снова били. За что? За то, что лопату в землю не в силах был вогнать. Не пошел. Валялся в жару, а товарищи тряпками прикрыли. Повязка на ноге кро- вью промокла, Пришел жандарм, мычал что-то на своем языке, пинал ногой, как собаку. Руками показывает, чтобы вста- вал, ругается. Потом пистолет вытащил- Хлеб у них был еще из дому сохранил- ся, дали. Баланды в котелок налили. Ма- хоркой разжился Ну, вот. А рассказывать нечего - ги- бель тут, ребята. С голоду помрете… Жандармы все же пронюхали. Со мной пошел в барак один паренек родомизБер- дячска- Анатояий, лет 18--19; нога у него была повреждена, ходил с костылем. Когда он уже выходал из барака, жандармы пой- мали его. Выволокли во двор (чтобы нович- ки не заметили), рот зажали и принялись избивать. Били кулаками, били ногами, а один жандарм, толстый, как боров, выхва- тил у Анатолия костыль и был его косты- лем по голове, по ребрам, чуть не до смерти избили и бросили в барак. Я за дверью спрятался. Думаю, жандарм войдет, а я сразу проскользну незаметно. Но он, как знал,--открыл дверь и сейчас же в угол, ко мче. Вывели во двор. Били палкой. Третий, шестидесятилетний старик -- наш, дятьковский, Баранов Иван--пошел за ба- ландой к новичкам; ему налили. Баранов хо- тел незаметно пронести ее в свой барак: был у него товарищ односельчанин, такой же старик, вот уже с неделю он не вста- вал, ослабел; Баранов хотел покормить его. Жандарм увидел. Выхватил котелок и надел его на голову старику. А им, немцам, было весело. Они покаты- вались от хохота. Один из них, приземистый, рыжий, держал Баранова за руки. Другой вертел котелок на голове старика и бил сверху палкой, как по барабану. И вот, наконец, отправили домой. Выстроили насуэшелона. Рыжий прыще- ватый немец достал толстую книгу и, стра- шно коверкая русский язык, начал вызывать
швайн»- свиньи, мол, русские. До войны жил, как вся наша молодежь,- учился в школе, потом ФЗУ окончил. Ра- ботал токарем на Людиновском заводе, жил в Куяве с отцом, матерью, сестренками. Здесь у нас были свой дом, огород, сад. Осенью 1941 года, когда немцы пришли на нашу землю, мы убежали в леса; в де- ревнях остались старики да женщины с малыми ребятами. Оставайся, говорят, Василий, дома. Нельзя тебе, больному, с нами. Потом партизаны выбили немцев из на- ших районов- Людиновского и Дятьков- ского, и все пошло попрежнему, как и при советской власти. В начале мая, когда вода с рек спала, пошли немцы на нас походом, Окружили де- ревню. Да с танками, пулеметами. Неравно было с ними биться ушли партизаны в лес. Я был болен туберкулезом кости, хро- мал, а когда рана открывалась, в постели валялся. Поэтому и остался со стариками. Помню, как сейчас: под пятое маянемцы открыли огонь по деревне. Подходы к де- ревне были заминированы, немцы знали это и итти напрямую боялись. Мы из деревни побежали в лес. Немцы вошли в деревню. Потом начали облаву в лесу. Поймали 15 человек - стариков, женщин. Расстреляли. Те, кто не успел в лес убежать, по хатам попрятались, Старики, старухи да дети грудные с матерями, Повыгнали их нем- цы из хат. Молоденький офицерик с пе- реводчиком между собой о чем-то говорят, по-ихнему, по-немецкому. А потом офицер отошел в сторону, а переводчик обясняет: - Тут вам работа будет. Возьмите ло- паты и за мной. Выстроили всех по шесть человек в ряд, погнали. А сзади два немца верховых с ав- томатами. На мины погнали. Пошли. се- дые головы повесив. И только за околицу выходить стали- взрыв. На минах подор- вались. Кто жив остался- врассыпную. А сзади - из автоматов… …Там старик корчился, у того руку отор- вало, у другого ногу, Пристреливали, Так и мой отец погиб. Хоронить не разрешали. Весна. Есть нечего. Сидел в лесу, как волк. Выскочишь, щавельку нарвешь, тем и жил. Из деревни никого не выпу- скали, Кто домой приходил- прятался. Приполз и яобессилел. На печке скрывался. Узнали все же. Пришел как-то немец, на улицу вытащил, поставил к за- бору, пистолет достает. Тут переводчик подвернулся, просмотрел документы. «Не он», говорит, Отпустили. Через два дня снова выгнали из хат. Всех до единого. - Эвакуировать будем,- об яснил пере- водчик. Девчат молодых в сторонке выстроили, красивых отдельно отобрали. «Вам,- гово- рит,- можно здесь оставаться, с нами бу- дете». Аксютиных две, тетки Дуни, Буру- личихи- девчат двенадцать оставили «для себя», Плачут они, к своим рвутся Изби- ли их, не пустили. А нас погнали на Дятьково. Жара. Гонят быстро, кто отставать нач- нет, прикладами бьют. Пришли в деревню Большая Шуковка. Там лагерь. Четыре башни высоких. На них немцы с автомата- ми. Народу пригнали видимо-невидимо, со всех деревень окрестных. Дождь пошел, грязь размесили… Из лагеря никуда не выпускают- оправляются тут же. Есть не давали. У самого лагеря картошка была посажена, половинками, Уже и прорастать начала. Вот за ней ухитрились. Только до- рого стоила картошка. Солдат на башне забавляется - делает вид, как будто и не видит, а потом вдруг обернется да из ав- томата… Двоих убил. Две недели пробыли мы в этом лагере. А потом офицеры приехали, Мужиков всех отделили, переписали по специальности и погнали всех нас в деревню Улим, У этой деревни дорога с обеих сторон была ого- рожена колючей проволокой. Всех мужчин отвели к церкви, выстрои- ли по шесть человек в ряд. Здоровые оставайтесь, больные выхо дите вперед. - Только знайте,- об яснил перевод- Нас стояло человек 150. Вышло трое- я, Абраменков Николай, Холоденок (без руки). Здоровых погнали в помещение шко- чик, больным плохо придется: пайка вы- давать не будем. лы; что с ними дальше было, не знаю. Нас же троих к другой группе направили, где были старики, старухи, дети, На следую- щее утро всех погнали в Жиздру, а потом на станцию Зикеев, чтобы отправлять нас в Германию. Пока ехали по земле русской, женщи- ны к вагонам подходили - кто картофелин несколько даст, кто кусок хлеба, тем и жи- ли. А потом по немецкой земле поехали.
начал грозиться. Лежу. Все стало безразлично. по фамилиям: Чимтшенко. Ифанов… Через два дня весть пришла: приехал Когда закончили читать, из нашей партии
ГОЛОС замуЧенНЫХ сестеР Дорогие товарищи! Когда мы вошли в селение Марчихина Буда, старый стьяник Филипц Афанасьевич Ященко передал мне записку, оставленную ему до- черью и двумя её подругами перед угоном их на каторгу, Опублинуйте эту записку, пусть услышат солдаты и офицеры серцечный зов их замученных сестёр. Пусть Катерина Ященко, Mapiя i Гвардии капитан голос их ведёт нас вперёд, нна запад. Вот эта записка: «Дороri i милi шami брали! Белике лихо спткало шашй головеньки, рабство в свою пепанисну нам Нiмеччину, Милi, Як нам бути? Чують нашi серденьки загинемо, горонько нашше, шавiшо тельки нас спородили, пал чуйте голос. скорботный
Пас нiмець силомоць гоне хорошi налi, що нам робити? пропадемо ми на чужин, Горе, Брати наш, де ни зараз. своими товарищами. Младший лейтенант Дуся Кривцун». ГАРИФУЛА КЛЫЗБАЕВ.
егО ИмЕНи Дорогие товарищи, посылаю вам документ, который вызы- вает возмущение, гнев, жажду мести немецким бандитам. Они наших честных людей регистрируют как преступников. Мало того, что человек теряет свое имя, фамилию и получает номер,- они на документах ставят оттиски пальцев, как это делают с уголовниками. В этом же письме привожу рассказ владельца этого доку- мента Владимира Шелестова: … Лагерь на окраине Берлина, куда нас привезли из Харь- кова под усиленной охраной, был обнесён колючей проволокой в несколько рядов, Жили мы под охраной, как военнопленные. Условия труда и жизни были рассчитаны на медленное выми- рание советских людей. Работали мы с 6 часов утра до 7 часов вечера, Вставали в 4 часа, так как надо было итти на вагонный завод Грюнволь- да, который находится от лагерей в шести километрах, Пита- лись так: утром перед выходом на работу и вечером по при- бытии в лагерь выдавали баланду. Однажды полицейский двум нашим товарищам разрешил пойти в город и обменять свои вещи на хлеб. Когда они вер- нулись, он заставил их рыть землю под проволокой, потом начальству двумя выстрелами из парабеллума ранил их, а донёс: «Задержаны при попытке к бегству». За самую малейшую провинность нещадно наказывали: на- пример, заставляли стоять на четвереньках, а полицейский ост- рым концом ножа колол в задний проход… Часто фашисты заставляли советского человека с трёхпудовым бревном на плечах бегать по лагерю до тех пор, пока не упадёт. Тысячи молодых советских людей пухли от голода и уми- рали. …Владимир Шелестов, как и многие другие, потерял способ- ность к труду, он серьёзно заболел, и его, как ненужную вещь, отправили домой, выдав на дорогу… 4 картошки. Гвардии майор В. ЕРАНОСЬЯН. Полевая почта 45238 П.
ЛИШИЛИ
нЕмЦЫ 02067
karte u
Arbeits ukrainisee i n g and den aus Ud08R uber
Arbeitskrafte n g
hei
c
s
Be
Lohnersparnisse
eingezahite
2067
Ночью Орловская область. Разместили их в соседнем бараке. Было темно, Шел дождь, Слякоть, Мы не спалисAE. человек ся к новым. Я с ними. Среди новичков были молодые ребята из 4 ноября 1943 г. 3 стр.