. пожалуй, выиграл, ибо, как уже

: веннее

 

Иллюстрации художника Бор. Ефимова к книге «Веселые рассказы» {Воениздат).

 

М. ГЕЛЬФАНД

 

Олдкннадцатую книжку «Знамени» мож-
но отнести к числу интересных Kak по
разнообразию материала, так и по. досто-
инствам отдельных   вещей. Если неё счи-
тать стихов, все ‘другие разделы доволь-
но полно представлены в рецензируемой
книжке: Интересно задуманная повесть

Георгия Березко «Командир дивизии»,
начало принадлежащего австралийцу
`Джеймсу лдриджу романа «Морской

орел» — в отделе художественной прозы;
очерк Василия Гроссмана «Треблинский ад»
и статья А. Волкова «Англо-американско-
германская война в воздухе» — в отделе
публицистики; статьи Л. Тимофеева, И.  
Гринберга, Я. Суханова — в разделе кри-
тики, — все это как будто сулит обозре-
вателю богатый выбор тем и вопросов.
Между тем, по существу, только о двух
вещах в номере можно и надо говорить
более подробно. Я имею в виду повесть Ге-

 

 

оргия Березко и «Треблинский ад» Василия
Гроссмана.

Е. Златова в свое время отметила (см.
«Лит. газету» от 23/ т. г.} такие досто-
инства Георгия Березко, как наблюдатель-
кость, как умение строить вещь. К этому
можно присоединить еще и точный, не ли-!
шенный изящества язык, манеру сжато и!
четко формулировать мысль и пр.

Что касается общего замысла, то здесь
Г. Березко принадлежит, пожалуй, и не-
который приоритет: вся повесть задумана
какгапофеоз” торжествующей -_ полководче-
ской коли. -Герой повестя, командир’ диви-
зни Богданов потому и одолевает против-
ника В тяжелом наступательном бою, что
мотучая воля к победе ни на минуту не
изменяет ему и помогает  восторжество-
вать Над такими трудностями и помехами,
которые могли бы оказаться рокозыми дия
военачальника с меньшей духовной закал-!
Kou, .

Г. Березко. трактует это обстоятельство
не только жак факт личной м служебной
биографии полковника Богданова, но и как

некую тнпическую черту, доминирующую в
характеристике военачальника, да Ч В00б-
ще. солдата советской школы, советской
формации. Описывая явления, Г. `Березко
предпринимает одновременно и попытку
проанализировать его, связать зто © ©6-
шим характером происходящей великой

борьбы, - добраться до общенаролных ис:
токоз. духовной мощи и несгибаемой воли
героя; ;

Надо сказать, что < собственно анали-

 

тической частью задачи аетор спфавился
лучше, чем < ‘изобразительной,   Там, ‘где
OH выступает от собственного имени; об’

поступки H* состояние героев, де-
лится ‹ читателем своими наблюдениями
и мыслями, там его речь становится
нанболее интересной и поучительной.

К сожалению, эти бесспорные сами по
себе интеллектуальные достоинства не’ да-
ют Г. Березко полной’ власти кад читатз-
лем. Повесть в целом не. захватывает: для
этого ей недостаёт. того подлинного и в
данном ‚случае совершенно необходимого
драматизма, вне которого вообще  немыс-
лима тема героической, победоносной, ‘дрэ-
бящей все препятствия воли. Вопреки мне-
нию Е. Златовой, как раз характеры дей-
стзующих лиц меньше всего удались ав-
тору. Разумеется, повесть об’емом в пять
листов — не роман и ме пятиактная драма.
Но даже в этих ограниченных рамках ге-
рои Березко могли и должны были бы ве-
сти более полное, самостоятельное и не-
зависимое существование.

’Я иодчеркиваю слово «независимое» по-

тому, что на деле все ‘персонажи повести
находятся в плену у авторского силлогиз-

ACHHET

 

`ма, Г. Березко ни на мннуту не остазляет

своих героев одних. Он не. позволяет ни-
кому из них, — от командира дивизии до
рядового солдата, — пошевелиться, немед-
ленно же и до конца не раз’яснив значе-
ния, смысла, необходимости того или WHO-

ito слова или ‘жеста. Этой манере соответ-

ствует и расстановка действующих лиг
за каждым закреплено определенное ам-

плуа, каждому придана строго очерченная

функция, и выходить за пределы ее герою

. воэбраняется. Полковник Богданов — во-

плошенная. до конца осознавшая себя во-
ля к победе, Героическая девушка Шура
Беляева — воплощение того же качества,
но в менее сознательном, более наивном,
непосредственном инстинктивном выраже-
нии. Подполковник Веснин, начштаба дн-

визии — воля, ослабленная привычкой К

`Майор  

{

рассудочному  теоретизированию.
Белозуб — воля, «временно  подавленная

боевой неудачей, но затем оживающая под
воздействием другой’ более сильной воли.
Майор Столетов — показательный образец
разлагающего влияния рутины на волю и
личность командира и. Т..д, ит, п.

За собой автор оставил роль резонера и
прятом с довольно заметным... режиссер-
ским уклоном; Сам Г. Березко от. этого,

говорн-
лось, в его лице мы имеем дело с инте-
ресным собеседником, но герои повести
от этого безусловно теряют, они неё в си-
лах тягаться CO значительностью автор-
ской речи, их образы бледнеют, принима-
ют условные очертания.

Вообще, чем ближе к концу. тем явст-
проступает условный, чересчур
теоретичный и вместе с тем ‚чрезмерно WH-
сценирозанный характер всей вещи. Слиш-
ком все здесь слаженно, пригнано, пригла»
жено, симметрично, слишком явно  зсе,
вплоть до мельчайших ‘деталей, предусмо-
трено И рассчитано. чтобы можно было го-
ворить о повести Г; Березко, как © лол-
новесном ‚ реалистическом произведении.
Это болыше ‘похоже’ на беллетризован-
ный комментарий к трудам военных клас-
сиков (хотя бы к некоторым рассуждени-
ям того же Клаузевица в первой части
знаменитой книги), либо же ‘на описанце
некоей военно-философской игры, темой ко-
торой язляется «воля полководца в насту-
пательном бою» Чрезмерное › пристрастие
автора к световым и цветовым эффектам,
склонность его к злоупотреблению приема-
ми киносценарной прозы лишь усугубляют

общее впечатление.

Г. Березко постазил себе задачей пока-
зать. ценой какого труда, какого напря-
жения всех физических и духовных сил
добывают: солдаты и военачальники совет»
ского народа победу в бою. Удалось. ли
это 3 такой мере, чтобы читатель дейст-
вительно пережил вместе с героями пове-  
сти напряжение и страсть суровой борьбы?
Думается, что нет, Вопреки oor ee

 

 

«Знамя». ки. 11-8, 1944 re

‚ рявшаяся среди густых лесов,
  болот в 60 с лишним. километрах

—

 

$х®>

автора, невозможно отрешиться от впечат-
лення, что в повести. полковник Богданов:
одерживает легкую победу, и в этом зпе-
чатлении повинны, конечно, художествен-
ные принципы Березко.и в первую оче-
редь тот способ, каким он вообще рисует
войну. Право же, это чересчур ‚красивая,
чересчур эффектная, . чересчур фееричная и
в то же время до крайности упорядочен-
ная война, зойна без случайностей или,
что то же самое, — война с запланнрован-

ными случайностями. Даже смерть здесь.
  выглядит условно; даже когда Шура Беля-

ева во имя Родины бросается на дуло нз-
мецкого пулемета, — ждешь, что вот-вот
явится «посредник» с повязкой на рукаве и
скажет; «Бы убитых»...

Г. Березко, конечно. знает, — и теоре-
тически и, видимо, по личному опыту, —
что такое наша зойна. Но созданному им
образу нехватает той решающей, той выс-
шей достоверности, которая только и поз-
воляет говорить о торжестве художника
над задачей н материалом. В

  ‘en °
SF)

В очерке Василия Гроссмана «Треблин-
ский ад» — всего двадцать три страницы,
но они стоят целой книги, С самого нача-
ла войны мы много читали о немецких
зверствах, но, оказывается, мы еще не зна-
ли, на что способен фашизм в союзе с на-
следственными историческими пороками
немецкого национального характера.

Мы еще ничего нё знали о Треблинке.

До 1942 гола Треблинкой называлась
маленькая железнодорожная станция, заге-
песков и
к во-
стоку от Варшавы.

Здесь, в районе ‚этой станции, под пок:
posoM глубочайшей тайны была создана
летом 1942 года по личному приказу Гит-
лера гигантская, организованная на основе
поточных метолов современного крупно-
промышленного произзодства фабрика смер-
ти — главная плаха СС, всемирная пла-
XA, по сильному ‘и точному выражению
Василия  Гроссмана,

Плаха-конзейер функционировала с сере-
дины июня 1942 по конец июня 1943 года,
и за эти тринадцать месяцев приставлен-
ные к плахе сверхпалачи умертвчли по са-
мым скромным подсчетам около трех мил-
лионов человек обоего пола, всех возра-
стов и положений, в подавляющем боль-
шинстве евреев, ‘частично поляков и
цыган.

Три миллиона человеческих жизней! По-
чти полозина всего населения Швеции nan
Португалии, на двести тысяч больше, чем

в Норвегии, почти два Сальвадора, три
Албании, больше трех Парагваев!
Нормальное человеческое воображение

не в силах представить себе. как это BO3-
можно з течение всего каких-нибудь 13
месяцев задушить и сжечь это необозри-
мое множество абсолютно  безоружных и
HH в чем. не’ повинных людей.

Но, помимо масштабов, треблинская пла-
ха отличалась от других ‘лагерей смерти—
Освенцима, Сабибура, Майданека — ещен
совершенно особенной, чудовищной, ни <
чем ни в какое. сравнение не идущей кон-
центрацией зверства. Три миллиона лю-
дей, мужчин, женщин, стариков и детей,
были убиты здесь не только в рекордно
короткий срок, но и сравнительчо на ни-
чтожном пространстве: вся территория ла-
геря занимала примерно 45—50 га, т. е. не

больше 0,5 кз. километра (Гроссман. при-.

водит точную цифру — 780 мх 600 м).

В Освенциме, Майданеке, Сабибуре и,
вероятно, десятках и сотнях других лаге-
рей обреченные на смерть люди ждали
своей очёреди. Треблинка была плахой и
только члахой — в самом точном и пол-
ном значении этого слова. Здесь умерщз-
ляли сразу по прибытии в лагерь. Вся
«процедура» занимала самое большее не-
сколько часов. В дальнейшем ученые нем-
цы из гиммлеровского ведомства сумели
сжать этот срок до минимума, и тогда треб-
линский конвейер заработал полным ходом,

Жертвы Треблинки почти до самого
конца не знали о том; какая участь их
ждет. Они ехали сюда, конечно, не по

собственному желанию’ Но их до послед-
ней минуты бесстыдно и жестоко обманы-
вали относительно истинной цели этого пе-
ремещения; им сулили работу, землю, вы-
езд  в нейтральные страны и множество
других вещей, способных как-то успокоить
и обнадежить миллионы людей, мучитель-
но и медленно агонизирозвавших во мраке
и духоте гетто. }

Многие. вероятно, большинство, верили,
хотели верить этим  посулам: нормальная
человеческая психика не может без конца
отравляться неизвестностью и трезогой, —
надежда необходима ей, как свежий воз-
дух организму. И только в последние мн-
нуты, когда совершенно неожиданно перед
многотысячной толпой обреченных людей
разверзалась ненасытная пасть гигантской
душегубки, — только тогда, должно быть,
до сознания‘ всех жерть с силой настояще-
го взрыва доходило внезапно понимание
полной и абсолютной безнадежности их
положения. : ;

Представив себе, что такое эта  треб-
линская пытка безнадежностью, мы с осо-
бенной силой поймем и ощутим на этот
р%з, какой беспримерный, не имеющий. се-
бе ‘равных в ‘истории подвиг. совершают
нашг народ и наша армия, избавляя челове-
чество.. от бесконечного ‚продолжения треб-
линского ада. В очерке Гроссмана это —
ведущая мысль; ‘он ‘облекает ее в прос-
тые;но’полные “значения и силы слова, и
она озаряет ‘для нас эти мрачные страни-
цы, как идея торжествующего добра.
`В! газетной статье можно лишь очень
приблизительно и бледно передать впечат-
ление, оставляемое очерком Василия Грос-
смана. Немалое значение имеют, конечно,
самые факты, летшие в основу докумен-

 

 

_ По страницам журнала

та; но еще болыше значения имеют лич-
 ность, талант и. отнощение писателя к
своей задаче. В первую: очередь поражает
его человеческое мужество и самооблада:
ние. Можно себе представить, чего долж-
но было стоить советскому писателю Ва-
силию Гроссману самое изученне, а затем
и изложение таких фактов, Но это. не-
обходимо; мир обязан знать всю ‚правду,
и советский писатель зыполняет свой
долг, ни от чего не отворачизаясь, не поо-
ходя мимо самых страшных, самых. невы-
носнмых подробностей. В. Гроссман гово-
PET об этом:

«Долг. писателя

рассказать страшную

правду, гражданский долг читателя узнать  

ее. Всякий, кто отвернется, кто закроет
глаза и пройдет мимо, оскорбит память по-
гибших. Всякий, кто не узнает всей`праз-
ды, так никогда и не поймет, с каким вра-
ную борьбу наша великая, наша святая
Красная Армия» (стр. 138).

Нельзя спокойно слышать и читать ©
Треблинке; но писать о ней с полным са-

должно. Так и поступает Гроссман, и это
позволяет ему зсе время оставаться на
почве фактов, позволяет ему быть точным
и последовательным вплоть до научности,

придает его рассказу убийственную  не-
опровержимость обвинительного акта или
судебной экспертизы, И в этом дорого

стоящем спокойствии, в этой  неумолимой,
кровью сердца завоеванной ясности — ку-
да больше настоящего чувства, настояще-
го гнева, настоящей воли к  возмездию,
нежели в иных патетических вскриках и
вибрациях голоса, за которыми скрывает-
ся порой малодушная правдобоязнь,
привычный трафарет ко всему привыкше-
го пера.

Когда писатель изучает н описывает та-
кое явление, как Треблинка, ему  прихо-
дится быть и следователем, и техником, и
статистиком, и физиологом, и химиком, и
даже танатологом. Но во всех этих случа-
ях он обязан оставаться художником. Речь
идет не только об умении свести огром-
ную массу подробностей, человеческих и
нечеловеческих, чудовищных и трогатель-
ных, в одну цельную, поражающую ум и
сердце картину. Речь идет о неизмеримо
более важном. Физическая гибель безоруж:
ного, нисв чем не повинного человека,
варварски  учерщеляемого подлым и BCe-
сильным ‘врагом, — вобще отталкивающее,
безнраветвенное зрелище, и настоящие
художники — не любители острых сенса’
ций — по мере возможности избегают
здесь слишком подробных описаний. Одна-
ко есть случаи, когда уклонение еще до-
лее безнравственно. Это очень трудная и
неблагодарная задача; здесь можно власть
в отзратительный натуралистический гинь-
оль, оскорбляющий память жертв ` и: нраз-
ственное чувство живущих. Включил. же,
например, «Огонек» в свое описание Треб-
линки. такую, < позволения  сказать,   «де-
таль»: «Мешанина ног и голов, грудей и
бедер». Гроссман ни на: минуту не позволя-
ет читателю забыть O человеке. Для гит-
леровских скотов Треблинка, Майданек,
Сабибур и другие `лагери смертн` были, ес-
тественно, лишь гигантскими. усовершен-
`ствованными бойнями «особого назначения».

Для Гроссмана и для нас, его’ чита-
телей, это величайшая трагедия миллионов
мыслящих и чувствующих человеческих
существ, безбрежный и бездонный океай
страдания. В кромешном мраке Треблинки
советский писатель, ученик Горького, всю-
ду ищет и находит человека. Властной
рукой он ведет нас по кругам невыду-
манного ада и всюду показывает нам че-
ловека, умирающего в страшных мучени-
ях, но не сдающегося, гордого своим. че-
ловеческим, званием, и даже борющегося
человека. ее.

Да, борющегося\ . :

2 августа 1943 г. смертники из команды
«обслуживания» подняли восстание, каза-
лось бы, самое безумное из всех безумных
восстаний в истории. Но, вероятно, сама
‘богиня правой мести пришла на помошь
восставшим, и их предприятие увенчалось
успехом. Они, в конце концов, почти все
до одного пали в неравной борьбе, но ‘они
умерли, как свободные люди,

Гроссман не называет имен героев 2 ав-
густа. Он упоминает только, что зв Сабн-
бурском лагере аналогичное восстание бы-
ло организовано политруком, ростовчанн-
ном Сашко. Русский большевик! — раззе
есть в этом что-нибудь неожиданное или
‘удивительное. Хвала и бессмертие этим.
людям!

Гроссман заканчивает свой очерк торже-
ственным и простым призывом.

«Ужасны такие зойны, Kak нынешияя.
Огромна пролитая немцами невинная
кровь. Но сегодня мало говорить об от-
ветственности Германии за то, что произо-
шло. Сегодня нужко говорить об ответст-
венности всех народов и каждого граж-
данина мира за будущее.

Каждый человек сегодня обязан перед
своей созестью, перед своим сыном и сво-
‘ей матерью, перед Родиной и перед чело-
вечеством во всю силу своей души и сво-
его ума ответить на вопрос: что родило

 

 

ризм, не воскрес нигде, ни по, эту, ни по
 ту сторону океана, никогда, во веки ве-
ков...»   ‘

<..Мы должны помнить, что фашисты
вынесут из этой войны не только горечь
поражения, но и сладостные воспоминания
о легкости массового убийства. +

Об этом сурово и каждодневно должны
помнить все, кому дороги честь, свобода,
жизнь зсех народов, всего человечества».

С тех пор, как написаны эти строки, во-
ля великих народов, выразившая себя 8
Крымских решениях, произнесла свое вла-
стное слово: чудовише` будет испепелено
до конца и прах его развеян пою ветру.

 

ЕТС

‘120 ЛЕТ 60 ДНЯ РОЖДЕНИЯ НАЮМА НАСЫРИ

Отделением литературы, и языка Акаде-
мий наук СССР и Академии педагогиче-
ских наук РСФСР, совместно с Татарским
научно-исследовательским институтом язы-

ка, литературы и истории и Казанским
государственным университетом 26 марта
была проведена научная сессия; посвя-

щенная 120-летию со дня рождения круп-
нейшего ученого; писателя и педагога Каю-
ма Насыри (1825—1945).

Академик С. П. Обнорский в вступи-

тельном слове говорил об общеполитиче-  

ском значении деятельности Каюма На-
сыри. ь

Доклады члена-корреспонлента Акаде-
мии наук Н. Дмитриева, Р.
М. Бакеева и М. Гайнуллина раскрыли
деятельность Каюма Насыри как филоло-
га, педагога и литературоведа. Он первый
собрал и научно обработал фольклор ка-
занских татар песни, загадки, ‘послови-
цы, поговорки, создал первую научную
грамматику и словарь татарского языка.

Деятельность Каюма Насыри не 021:

лась бесследной. Крупнейшие демократн-

 

>
>

ческие татарские писатели начала ^х во

ка — Тукай, Гафури, Камал—прод‹
традиции Каюма Насыри. р

р

гом, с каким чудовищем‘ вступила в смерт-  

мообладанием и твердой рукой можно и.

либо.

расизм, что нужно, чтобы нацизм, гитле-  .

Хакимовой,  

 

а, ей

Б. ДАЙРЕДЖИЕВ
Записки”
партизана

Книга П. Игнатова, командира парти:
занского отряда имени братьев Игнатовых,
деиствовавшего на Кубани, — один из
наиболее интересных документов эпохи!
Великой отечественной войны.

 

Отряд имени братьев Игнатовых выра-
ботал. свой специфический профиль лея-
тельности. Игнатовцы ‘взяли на себя наи-
более опасную, трудную, требующую
огромных технических знаний и настоящей
большевистской закалки область борьбы
на немецких коммуникациях. В организо-
ванном ими‘в горах партизанском минно-
диверсионном вузе они обучили своему.
высокому искусству лучших людей из со-
седних отрядов. Отряд изобрел десятки
новых систем автоматических мин, кото-
рые поражали врага самым неожнданным
образом на-смерть и ставили втупик не-
мецких конструкторов и гестаповцев. Си-
‚ла знаний, идейная и нравственная школа,  
которую прошли игнатовцы, живое ощу-
щение традиций русской большевизтской.
интеллигенции удесятеряли их снлу.

За ‘четверть ‘столетия ‹ небольшим

многие семьи пролетарских революционе-  

Ров выделили по два поколения социали-
стической интеллигенции. Семья Игнато-
вых — ярчайший пример этого порядка.
Нодпольщик-большевик рабочий Петр
Карпович Игнатов стал за годы советской

‚сыновья ^— рабочие-интеллигенты во вто-
ром. поколении и большевики во втором
поколении. В этой преемственности поко-
лений — одна. из причин непобедимости со-
ветской власти. Для Игнатовых нет жиз-
ни, вне тех традиций, которые привели
к торжеству социализма в России. Смрад
фашистских идей, немецкое владычество,
господство завоевателей над мирными
 народами людям этого типа страшнее и
мучительнее смерти. Только «осознав это,
можно понять ту легкость и готовность,
с которой эти люди уходят в горы на
неслыханные лишения, на муки ежеми-
нутного страха за жизнь близких, на не-
‚ прерывную игру со смертью.

День за днем рассказывает автор исто-
рию борьбы отряда с немецкими OKKY-
пантами, и перед глазами читателя BO
всей своей духовной красоте возникает

власти инженером и директором вуза. Его  

 

Александр AIM

red]

> ты i

Над серой вершиной. ветер. свищет,
Птица-орлица * пищу. ищет. вы
На склонах терн — торчат корневища.
Дуб нал бездной

Стоит, как железный.

На вершине воздух чище, ©

Гуще кусты,

Ярче цветы,

Небо синей,

Роса холодней.

С вершины видней.

На вершине клятва верней.

Давай поклянемся, мой друг.
Взгляни, какая земля большая,
Родная, — не видно Конца и края!
Лицом повернемся на юг.
Перед тобой хребет снеговой
Клекот над головой.
С юга вершина освещена.
Пусть будет клятва верна:
Солнце для юга, ®
Мы друг для друга.
Пусть будет, как солнечная сторона,
Наша любовь ясна, .
Такая же светлая и молодая,
Как Роднина, —

без конца, без края,
Клянись! ]

ah

Поворотись на север.

Там за степями льны и клевер,
Ольховые роши, ,

Сосновые чащи,

Начала рек широких, журчаших, .
Там васильки и разрыв-трава.

В логах токуют тетерева.

Там Москва —

Всему голова.

Там Вологда, где мы с тобой родились,
`°Где жить учились.

За домом у тына

Не виноград — рябина.

Среди вековых лесов — заводы,
Глядятся трубы в озерные воды.

А дальше тайга,

Зыбуны по пояс, . i
И льды, и снега —
Полюс.

Не забывай о Родине,

 

образ непокоримого русского нарола и
его замечательной интеллигенции Для
  игнатовцев характерна дерзкая отвага,
подвиг, нанесение врагу чувствительного
  и меткого удара на-смерть, как говорил
  старший сын Игнатова Евгений. Беспри-
  мерна отвага братьев игнатовиев в откры-
тых стычках с немцами. Мы видим много
раз, как и Евгений и Геннадий, став во
весь рост, швыряют гранаты в мчащийся
танк или автомобиль с немецкими авто-
матчиками, с гранатами в руках и поги-
бают лва этих национальных героя. В
дневнике 10 октября 1942”года Игнатов
записывает: «Ребята мои погибли, писать
не могу». После всего того, что мы успе-
ваем узнать о братьях гнатовых, эти
ия заставляют  холодеть душу. Да,
такие могли воспитаться толькс в Совет-
ской стране. Личная трагедия отца и мате-
ри Игнатовых отражена в книге скупо и
строго. is

Книга Игнатова mo заключенному в ней:
фактическому материалу — человеческий
документ большой, влохновляющей силы.
Она раскрывает секрет непобедимости со-
ветских людей. Этот секрет — в неукроти-
MOM революпионном темпераменте и’ вы-

з сокой идейной закалке.

AX

Несколько слов о литературной обра-
 ботке книги. Таким свидетельским пока-
аниям,-как. записки. . Игнатова. Горький.

 

  
  

 
° придавал огромное значение. `Попытки
{

  литературного редактора «украсить», бел:
летризовать простые,  безыскусные и
сильные именно этой своей правдивостью и
безыскусностью записи Игнатова  при-
вели в ряде мест к претенциозности и ли-

тературщине.. Однако книга Игнатова чи-

тается © огромным. интересом, . возбуждас-

человека:

 

И. Игнатов. `Записки партизана,  

«Молодая
твардия», 1944, ; $

 

 

>) днотомнин
‘Аполлона Григорьева

 

 
   
  
  

слитиздат готовит к изданию олнотом-
НИК его избранных произведений {50 пе-
чатных листов): `В сборник вошло свыше
#30 коитичёских статей А. Григорьеза =. 0.
Пушкине, Тургенезе. Л  Толетом. Некоз-
‘Сове, Шевченко, статьи о русской литера-
Type, He
me «Москвитянии». Большой
представляет. статья об Островском
прещенная царской цензурой,

Однотомник подготовил к печати доктор
филологических нзук проф. В. Спиридо-
нов.

ИСТОРИЯ АЗЕР

Материалы по истории ‘литературы азер-
байдлжанского народа до сих пор нело-
статочно изучены и  систематизированы.
Отдельные статьи и исследования o Hu-
зами, Физули, Мирза - Фатали Ахундове,
Джалиле Мамедкули Заде, Вагифе и дру-
гих еще ве могли лать более или менее
цельной картины общего процесса pas-
вития нашей литературы.

Новый труд азербайджанских литерату-
роведов («История азербайджанской ли-
тературы», краткий очерк), недавно вы-
шелший из печати, — первый шаг в’ этом
направлении. Главное ‘достоинство очерка
в том; что в нем дано последовательное
изложение наиболее характерных явлений
нашей литературы с древнейших времен
до наших дней.

Первая глава (автор М. Рафили) посвя-
шена мидяйским легендам, в ней ясно и
коротко рассказывается о содержании от-
дельных произведений, созданных  древ-
 нейшими предками азербайджанцев. Очень
интересны научно обоснованные  доказа-
тельства автора относительно пПроисхож-
дения «Авестых». }

«Азербайджанская литература, — пишет
Рафили, — еще в мидийский период была
связана ¢ развитием мировой культуры.
С одной стороны, чувствовалась ее связь
с вавилонско-ассирийской культурой, с
другой — ее близость к античной, грече-
ской литературе».

Одна из глав «Истории» посвящена па-
мятникам азербайджанского героического
эпоса — «Китаби-Деде-Коркуд», который
именно ‘теперь. в дни борьбы советского
нарола со злейшим врагом человечества—
фашизмом, приобретает назидательное зна-
  чение. Гамид Араслы умело анализирует
важнейшие поэмы эпоса «Китаби-Деде-
\Коркуд». Он делает правильные выволы
отнозительно времени и социальных ус- 
 ловий создания этого крупного произве-
дения.   ,

Центральное место в первом. томе уде-
лено двум великим  поэтам Азербайджана“

Низами (ХП век) и Физули (ХУТ век).
  Арасль “ласт “богатый материал, es
f ere ke р 7 @?s

 

: смерти выдающегося русского ‘крити-

 

  

интерес

 

 

 

-Издяние азербайджанского Филиала Акаде-

‘en паук ОООР‚Баку, 1943—44

Se

мым самим материалом, записями бывалого

ка. Алоллона Григорьеза, Всвязи. с этим  .

‚ напечатанные в свое время в журна-  

< Заз].

  
    
  
   

‘зодчества, архитектуры и т. п. Повиди-

О нашем роде —

О сильном. честном, прямом народе.
Не забывай:

Твоя судьба — нехоженный край.
Люби в лесах родниковую воду.

Не забывай:

Жить с народом — служить народу.
Клянись!

Восток сам

Повернулсея к нам
Восхолом ранним,

Хвойным дыханьем,
Оленьими сопками,
Верблюжьими тропками,
Путями великими,

Песками топкими,
Трущобами дикими,
Необозримый, неиссякаемый,
Ветрами солеными овеваемый,
Издревле богатый

Ззерем рогатым,

Пухом и мехом,

Кедровым орехом.

Лучами в тумане

Весело, молодо

Сверкнули грани

Горного золота,

Стоит наша Родина—сколько
И света, и воздуха! = <=
Нету в мире р

Другой земли такой великой,
Другой семьи такой многоликой.
Война началась — за нашей спиною
Сибирь поднялась живою стеною,
Полнялся Урал из-за облачной сини,
Всей мощью своей подпирая Россию.

шири,

   

‚В былое взгляни: если трудно было,

- Мы миром вставали, н’солние всходило.
Врагов на копье и меч принимая,

— Народ стоял против орд Мамая.

`, Тевтонские рыцари, шляхтичи, шведы

 

 

  
   
   
 
 
 
 
   
    
   
 

В прошлом году исполнилось 80 лет со’ ^

 

строк),

Мехти ГУСЕЙН

°

дений. Автора можно лишь упрекнуть в
чрезмерном увлечении анализом самих
произведений и в недостаточном . показе
идейной и художественной эволюции
поэтов. Кроме того, обязанность истори-
ка литературы заключается в том, чтобы
определить место и роль поэта в жизни
народа, раскрыть социальные пружины,

идет о ‹вязи между отдельными перио-

тературой и другими сторонами жизни,
авторы ограничиваются беглыми замечания-
ми © развитии культуры, в частности, —
что наши

MOMY, это происходит оттого,

историки пока еше‘ очень ‘мало сделали.

в области изучения ‘историй азербайджан-
‘ского народа и его культуры. :

В «Истории азербайджанской литерату-
ры» нужно было дать ответ еще и на та-
кой важный вопрос: какие причины + за-
ставляли Низами писать на чужом язы-
ке, когда наш народ — еще задолго до
Низами — создавал на своем родном язы-
ке бессмертные поэтические  произведе-
ния? Сам Низами-в начале своей поэмы
«Лейли и Меджнун» не напрасно жалует-
ся на Ширваншаха, который предложил
ему «украсить» поэму. «фарсилской фа-
той», ибо «тюркский язык ему неприли-
чен»: В

Прочел я... кровь мне бросилась в лицо,

Так значит, в ухе рабекое кольцо!..

— восклицает Низами.

Правильно об’ясняя связи Низами с
эпосом, раскрывая философские. идеи ero
произведений, Араслы почему-то совер-
шенно не показывает, в какой связи на-
ходятся творческие мотивы Низами © об-
щим развитием‘ нашей литературы преды-
дущих периодов. «Золотой век» азербайд-
жанской ‘культуры, век Хагани и Низами,

— не случайность в истории азербайд-
жанского народа,
В главе о Низами иногда встречаются

 

 

— —— Фо

`Гоелитиздат сдалов печать сборник лирических’. стихов Низами

 

щий Een пониманию их произве-`

которые двигают литературу. Когда речь  

дами в развитии литературы, между ли-

 

ЯТВА

«Человек —  это звучит гордо!» М. Горький.

 

Бежалит@т нас, забыв про победы.
-И пестрые полчища Наполеона
Склонили пред нами свои знамена.
Всегда наша правда торжествовала,
Как солнце с востока `всегда` вставало.

Нас в братстве много

И мы едины,

Не сменим дороги,

Не склоним спины.  

Входи же хоть каплей в громалу ~  
И 2 oe Тиз потока, oy

Песчинкой, снежинкой в вихри’ ‘> }

г с. востока,

Лучом. в сиянье, - ` ME YT

Искрою в ‘пламя, Но

Строкою в песню; РНЕ ни.

Узором в знамя. - НЕ

Пусть солнце. братства

/Несет народу i

И радости жизни -

И; свет- и: свободу; :

Ему: поклонись! ;

Пред ним поклянись! --.

 

 

На. запад повернись. о.

Держава труда — держава Советов! —

Богаче нашей Родины. нету. о

Не знаю на свете. лугов цветистей, _ .

Лесов необ’ятней, полей. плодородней, i

Плотин величавей, гудков голосистей,

Народа пытливей и благородней. _  

С кремлевских вершин открываются дали,  
Каких другие державы не знали. “” {

Но видишь бескрайность дорог и’ пашен? о

Там кровью политы земли наши, ^^  

Там взорваны станции,

Насыпи срыты, ^

Сады сожжены,

Города разбиты.

Пришла кровавая ‘смерть ‘от заката

С рогами на темной каске солдата,

В дыму столкнулась со сталью сталь...

До крика каждую травку жаль.

 

 

 

Мы в дом чужой с кистенем не ходили, .
Добру учились, ‘ : те 1
Добру учили. “ : oe
А если смерть пришла oT Sakata, ~
Знакомо и нам ‘ремесло солдата.

Когда это было, чтобы Россия

Насилье и гнет чужеземный сносила?! &
В боях наша сила зрела‘и крепла,
Заря встает из крови и пепла.
Где были вчера пустыри_и руины,
Как в сказке, опять дома вырастают,
По всей Белоруси, по всей Украине,
Земля зацвела, города оживают.

Опять на запад ведут все дороги,

К Берлину; Дойдем до вражьей берлоги!
Дойдем! Отомстим за горе, за слезы,

За наши заводы, :

За наши березы. .
Накажем врага. От костров сохрани
Культуру, которую миру дали

Москва и Афины, — aS

Париж и Рнм, 2 aes
Которую мы от рожденья. чтим; -—

Мы ныне совестью мира ‘стали.

эн

Нам с тобою долго жить,

Много любить,

Ло смерти дружить, ь
Много видеть. сделать много —
‚У нас с тобой большая дорога.
Советская Родина нас вскормила’
И в нас ее правда, размах и сила.

 

Не забывай о горной вершине,
О неоглядной шири. :
Не забывай и грома раскаты -
И медленный, долгий под’ем:
Тёрн рос по всему каменистому скату,—
Мы шли тернистым путем.

Неси с собою клекот орлиный,

Держи мою руку. в дорогах длинных. —
Любовь нам дана не на смерть, на жизнь.
Ни в чем Е =.
Никогда В

Не сходи с вершины,
Клянись! ,

Вершина Бештау.

©

  

оке 4000 +

многие из которых до сих пор на. русский язык. не переводились. Редак-
торы сборника — Е. Бертельс и К. Липскеров. Сборник богато
художником Л. Бруни. На снимках — иллюстрации к стихам Низами, .

иллюстрирован —”

Е

 

БАЙДЖАНСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.

неточные формулировки. неверные ‘утверж.

дения. Каждый образ, созданный Низами,
автор рассматривает изолированно. Между
тем; `Хозров, например, проходит у Низами
долгий” и сложный ° путь перерождения.
под благородным влиянием любви Шири:
С последними главами I toma, пони
щенными народному эпосу и реалистиф.
ской поэзии’ Видади и Вагифа, отлиъы
справился литературовед Тахмасиб. ‘5’
Второй том «Истории» охватывает эпо*

ху, начиная с великого драматурга и npe

светителя М. Ахундова и кончая хх
шим современником Джафаром Джабарлы.”!
Авторы этого тома, Касум-Заде, Mup  
Джалал и М. Ариф, стремились раскрыть
особенности ‘азербайлжанского реализма,
проследить взаимоотношения азербайлжан-
ских и русских нисателей ХХ и ХХ вв.
Яркая фигура М. Ахундова выделяется
среди писателей этого периола. =
Особо надо отметить главы, посвящен-
ные Джалилу Мамедкули:Заде (Молла
Насреддину) и Джафару Джабарлы.
М. `Ариф и Мир Джалал не ‘ограничива-
ются идейно-политическим” анализом про-
изведений, большюе внимание ойи уделяют
оценке художественных’ особенностей ни-
сателей. : tate
Несколько слов о Нелочетах «Истории».
В некоторых главах авторы «Истории
азербайджанской литературы», высказав
ту или иную мысль, не полкрепляют ее
фактами. Так, например: «в. диване Авха-
ди мы видим его, как. поэта-моралиста
пантеиста» (стр. 127). Это утверждение,
возможно, и правильно, ‘но следовало
подтверлить его фактами. Мли на 159 и
168 страницах приводится перечень уче:
ных и.поэтов ХУ—ХУГ веков. Имена ux
известны очень немногим читателям, а.ае-:
Toph «Истории» не дают даже коротких
сведений об, этих ученых ‚и поэтах. _
«История : азербайджанской литературы»
— результат дружной. коллективной ра-
боты наших азербайджанских ученых, Этот
труд. является серьезным вкладом в со-
ветскую науку. zai

 

Литературная газета
№ 14

Вы