Петр СКОСЫРЕВ

Читая«Лейли и Меджнун» Алишера Навои… Создавая «Лейли и Меджнун», Навои ис- пользовал сюжет, уже многократно до не- го воплощенный в поэзии, По арабским ис- точникам сказание о Лейли и Меджнуне возникло в седьмом веке. Будто бы первым автором его был некий юноша из дома омейидов, который в сказании изложил свою собственную любовную историю. В конце первого тысячелетия нашей эры повесть о Лейли и Меджнуне имела широ- кое хождение в арабском фольклоре. Но первый известный нам письменный вариант относится уже к XII веку. Это знаменитая поэма «Лейли и Меджнун» азербайджанско- го классика Низами, который придал древ- ней сказке форму законченного поэтическо- го произведения, Именно поэма Низами, на- сыщенная глубоким философским смыслом, и стала предметом восхищения и подража- ния для многих поэтов Востока, которые на протяжении столетий создавали свои варианты «Лейли и Меджнун». Назовем одноименную поэму индо-персидского поэ- та XIV века Эмира Хосроу, поэмы Алишера Навои и Джами, живших в XV веке, поэму азербайджанского классика XVI столетия Мухаммеда Физули и туркменский вариант «Лейли и Меджнун», сложенный в конце XVIII века поэтом Индалибом. Насчитывается до двадцати полных вари- антов «Лейли и Меджнун», написанныЛейли разное время разными поэтами в «ответ на поэму Низами. И, помимо того, в десятках, даже сотнях произведений узбекских, азер- байджанских, туркменских, татарских, ка. захских, кара-калпакских, таджикских поэ- тов мы встретим образы Лейли и Меджну- на, как высшее олицетворение всепокоряю… щей чистой любовной страсти. Можно сказать, что эти имена стали со- ставной частью поэтики народов Востока, подобно тому, как в поэзии народов Евро- пы XVIII и первой половины XIX вв. были элементами поэтики имена Венеры, Мерку- рия, Феба. Из всех классических сюжетов, возник- издан первый перевод поэмы «Фархад Ширин» Алишера Навои, принадлежащий Льву Пеньковскому. В настоящее время издан перевод «Лейли и Меджнун», сде- ланный С. Липкиным. Таким образом, рус- ский читатель получил возможность озна- комиться с обоими прославленными произ- ведениями узбекской классики. Содержание легенды о Лейли и Медж- нуне в общих чертах таково, Юноша Кейс с детских лет полюбил красавицу Лейли. Отец Лейли противится браку влюбленных. С годами страсть Кейса растет; он теряет власть над своими поступками, и люди по- лупрезрительно, полуудивленно называют его Меджнуном, что значит «бесноватый» или «одержимый». Меджнун бежит в пу- стыню. Он окладывает песни в честь воз- любленной, беседует со звездами и зверями и уже перестает походить на человека. Спа- сти Меджнуна может только Лейли, но она недостижима, И Меджнун гибнет. У разных поэтов, в зависимости от требо- ваний и вкусов времени, а также в зависи- мости от социально-философских и творче- ских устремлений авторов поэмы, отдельные элементы фабулы изменялись, вводились те или иные новые эпизоды и действующие лица. Но основа легенды оставалась неиз- менной. И неизменным оставался централь- ный образ поэмы КейсМеджнул охвачен- ный страстью, побороть которую не в силах ни людские козни, ни доводы разума, ни вмешательство земных и небесных сил. Возвышенность чувства и трагизм поло. жения придали образу Меджнуна черты введя его в круг таких образов вечности, мировой поэзии, как Ромео или Тристан. Для современного читателя образ Мед- жнуна существует как выражение извечно- го стремления человека служить возвышен- ному, невзирая ни на какие лишения или преграды, невзирая даже на смерть. В стремлении воспеть идею вечной люб- ви Низами придает страсти Меджнуна се- рафический характер. Чувство Меджнуна у Низами так всеобемлюще и так возвы- шенно, что оно перерастает рамки че- ловеческого, земного чувства, Когда пре- пятствия к соединению с Лейли пропадают, Меджнун бежит от своей возлюбленной, потому что живая, реальная Лейли ему уже не нужна. Для него весь мир становится как бы воплощением Лейли. В поэме Навон чувство Меджнуна столь же сильно, но оно иное по качеству. После многих страданий Лейли и Меджнун у На- вои соединяются. Принужденные расстать- ся после краткой встречи, они страдают еще сильнее, чем прежде, так как знают теперь не только небесную страсть-мечту, но и земную любовную страсть. Такое изменение сюжета придало поэме, имевшей у Низами ярко выраженные симво… лические черты, элементы реалистического поэтические строчки Навои о кратковременном счастье влюб- ленных и о последующих их трудно согласиться с проф. Е. Бертельсом, утверждающим в предисловии к русскому переводу поэмы «Лейли и Меджнун», что подобное изменение сюжета лишает замы- поэмы величавости, присущей вариан- ту Низами. Вот какими словами и в каких образах живописует Навои недолгое счастье влюб… ленных:

ИТТЕ

КРЫЛЬД РОДИНЫ

AРTИЗАН

И приближаются в степной дали Лейли к Меджнуну и Меджнун к Два солнца всходят на одной земле, Две розы рдеют на одном стебле. Дух плотью стал и духом стала плоть, Fдиной сделал двойственность господь. Над ними небо сжалилось на миг И сон в глаза жестокости проник. И каждое дыхание земли, И каждое создание земли, Все крохотные твари в эту ночь Отремились двум любовникам помочь. Раскинул нитку длинную паук, Закрыл их паутиною паук. Чтобы влюбленных скрыть, на мир легло Летучей мыши серое крыло… Величавость замысла не снижена, а, на- оборот, утверждена жизненностью мотиви- ровки, какую у Навои получила гибель и Меджнуна. Принужденные рас- статься, они не в силах влачить жизнь по- сле того, как:



(худ. В. Коновалов),

Обложки новых книг, выходящих в Детгизе. Слева направо: А. Пушкин «Евгений Онегин» (худ. Н. Кузьмин), Н. Тихонов «Храбрый партизан» команда» (худ. А. Ермолаев). Л. Гумилевский «Крылья родины» (худ. К. Арцеулов), М. Страхова «Итте» (худ. В. Таубер), Г. Х. Андерсен «Сказки» (худ. В. Конашевич), А. Гайдар «Тимур и его  Д. ЗОЛОТНИЦКИЙ По дорогам юности Первая книжка Леонида Хаустова, как и многие первые книжки молодых поэтов, на… писана о впечатлениях и картинах юности. Свою тему Хаустов раскрывает с уверенной последовательностью. Можно даже гово- рить о достаточной зрелости тех трех де- сятков стихотворений, которые образуют книжку. Читая эти стихи, хорошо представляешь детство их героя, вспомнившееся ему через годы войны. Книжка так и задумана: лирн- ческому герою, фронтовику, видятся дет- ство, матьи родное село, природа, друзыя и невеста, школа и учителя, картины Леви- тана и подвиг «Стерегущего», и все сли- вается в один дорогой образ: Россия. О «счастливой, невозвратимой поре детства» хи, частью написанные до войны, получают книжки новый лирический подтекст: его привнес голос человека в походной шинели, защитившего свою водину: Я носил тебя в сердце, Россия, На войне, среди мертвых полей, И железные ливни косые Мне красы не закрыли твоей. И я видел, как будто впервые, Всю твою богатырскую стать, Рощи белые, зори сквозные И просторов твоих благодать. И летели к тебе сквозь ненастье, За черту огневого кольца, Все мечты моей жизни о счастье И любовь моя вся до конца. ЗА КНИГОЙ в четвертушку (все книжки этой серии либо в 15 страничек, либо в 30). Но какое же, в сущности, основание было у организаторов серии брать из этой поэмы отрывок - одну только заключительную ее часть? Ведь первые главы поэмы не ме- нее, а может быть, даже и более, доступны пониманию подростка, чем последняя. В чем же дело? В бумажных лимитах или в стремлении составителей серии подойти как можно ближе к делу - взять из ге- ронческой поэмы наиболее героические страницы? Как бы там ни было, но отрубить от поэ- мы две трети, оставить героя без биогра- фии, а подвиг без мотивов, - значит ли- шить вещь ее эмощиональной логики и во много раз уменьшить ее действенную вос- питательную силу. Зато сборничек стихов Иосифа Уткина «Заздравная песня» только выиграл бы, ес- ли бы стал вполовину меньше.  Вообще говоря, выбор - дело великое и в то же время тонкое… Очень жаль, что из многих талантливых, сильных и точных очерков К. Симонова издательство выбрало наиболее вялый и небрежный. Должно быть, роль приманки тут сыграл тринадцатилетний хорватский мальчик-партизан Мирко Ни- колич -- один из героев очерка. Но стоило ли итти на эту приманку? Ведь хороший очерк или рассказ без вся- ких мальчиков пленит читателя и ста- рого и малого - гораздо вернее, чем рас- сказ, в котором ходят манекены в мальчи- шеских курточках. Их надо давать по подписке или в виде приложения к журналу, но непременно все, книга за книгой. Но все это частные недостатки серии. В целом, свою серьезную воспитательную за- дачу она, несомненно, могла бы выполнить, если бы только издательство сумело уст- роить так, чтобы все эти очерки, стихи, рассказы, связанные одной темой и задачей, попадали в одни и те же руки. Иначе смысл издания такой серии в значительной степени утрачивается. Самое же существенное относится к бу- дущему этой важной серии. сущно-нпита. беллетристики, сюжетной и психологиче- ской одновременно. Очерк -- прекрасная, благородная форма, недаром так любили ее Салтыков-Щед- Глеб Успенский, М. Горький, Но чига- рин, тель вряд ли примирится с тем расплывча- тым, рыхловатым повествованием, которое пной раз называют очерком только потому, что его нельзя назвать рассказом. Серии можно усилить и за счет расшире- ния жанровых границ. Сюжетные стихи, баллады, сказки разных народов, истори- ческие анекдоты, басни, отрывки из днев- ников - все это должно войти в малень- кую библиотечку, идущую к своему чита- телю -- «Книга за книгой». T. FABBE КНИГА B 1945 году в Издательстве детской ли- тературы вышло два десятка маленьких кни- жек очерков, рассказов, стихов - под об- щим серийным названием «Книга за кни- гой». Название хорошее- оно и не слишком обязывает и в то же время обещает нечто значительное и цельное, как слова «час за часом» обещают нам целый день, «день за днем» - целую человеческую жизнь, «ступень за ступенью»- восхождение по какой-то высокой лестнице. И в самом деле, книжки эти недаром об - единены общим названием и форматом, не- даром облечены в однотипные обложки, Если прочесть их одну за другой, станет очевидно, что связь их не только внешняя. Все они по-своему говорят о скромной, высокой человеческой доблести, в чем бы, как бы и где бы она ни проявлялась. В одной из книжек мы читаем о гренаде- ре шлиссельбургского полка, дважды спас- мужски, спокойно, ответственно выполняет пятнадцатилетний мастер свое ежедневное дело, и так же спокойно и безотказно дей- ствует он тогда, когда ему приходится, рис- куя головой, пробираться среди развалин до- ма, под грудами железного и каменного му- сора отыскивая заваленного в нижнем эта- же мальчика «Я вое живу» Н. Тихонова), В третьей книжке мы читаем о юноше той мо- гучей и «неукротимой породы уральских гордецов», в которой «страх страха сильнее, чем страх смерти» «Уралец» Л. Славина): в четвертой -о маленькой румяной девушке несерьезным прозвищем «Кнопка», способ- с в в го ком зе ной просто, весело, не задумываясь, итти на верную смерть для того, чтобы принести полведра воды изнывающим от жажды ра- неным («Кнопка» В. Каверина)… Рассказать немногих словах содержание этих двад- цати книжек было бы нетрудно. В этом и достоинство и недостаток серии. Что и говорить, краткость, лаконизм, яс- ность чаще всего служат к украшению рас- сказа или очерка, Но краткость не должна переходить в бедность, лаконизм -- в су- хость, ясность -- в схематизм. А между тем большинстве этих маленьких повестей на героические темы действие так и не дово- дится до подлинного драматизма, до высо- кого эмонионального напряжения. В сти говоря, это и не рассказы, а чаще все- нечто среднее между рассказом и очер- И поэтому внимание читателя невольно задерживается на узорном лесковском ска- Бажова («Иван Крылатко»), на обстоя- тельной, спокойной прозе Сергея Григорье- ва в о «Ударте гер исторический рассказ «Мичман Суво- ров»), на беллетристической причудливости очерка Л. Славина «Уралец». И тут, сам собою, возникает некоторый упрек к организаторам серии, Быть может, заботе о ее тематической выдержанности, возрастных границах и о бумажном стан- они погрешили там, где этого можно было избежать. Вот, например, отрывок из поэмы М. Али- «Зоя». Он занимает тридцать страничек 

Лейли…

H. ЧЕТУНОВА Рассказы Шурыгина «Честный труженик - всегда хороший бо боец», - мысль эта, принадлежащая одно- му из героев маленькой книжки рассказов B. Шурыгина, очень точно выражает ос- новную идею всей книжки, Выгодно отли- чаясь от тех авторов, которым кажется, что и мужество и даже героизм на фронте рож- даются как бы сами собой из ничего, В. Шурытин вместе со своим героем Зерниц- ким («Вторая линия») знает, что: «… лучшие здесь» и бойцы на фронте ведут борьбу и теми, «кто равнодушен к честному труду простых людей». Единство труда и подвига и нравственное начало в них обоих - та- кова поэтическая тема Шурыгина. с В лучшем рассказе книжки «Где мои гра- наты» подвит представляет собой высший гимнастеркой своей и рубашкой окрутив ему живот, чтобы унять кровь, сержант Сиваков, полуобнаженный, на крутом мо- розе долго и упорно шагает со своим дра- гоценным тяжелым грузом к далекому сан- бату, То же чувство чести и верности в соединении с героическим упорством пере- дано и в хорошем рассказе «Свежий ветер»; отчетливо проходит та же тема в «Нечаянной разведке» и в «Выходе из ок- ружения». Несколько особняком стоит рассказ «Раестрел». Здесь на материале граждан- ской войны Шурыгин создал запоминаю- щийся поэтический образ чеха Владко. «Де- ловой, упорист, верток, как змей, - с та- ким не пропадешь», … говорит о нем това- рищ по тюремной камере. И действительно, Владко своей находчивостью, смелостью, самообладанием, исключительным умением не падать духом, не сдаваться судьбе, со- вершает почти чудо -- спасается из рук белогвардейской охраны вместе с группой товарищей, с которыми его ведут на рас стрел. В этом рассказе есть строки боль- шого трагического напряжения, говорящие, на наш взгляд, о значительных писатель- ских возможностях автора. Досадно, поэтому, что Шурыгин не всегда взыскате- лен к качеству своих психологических на- блюдений. Так, в рассказе «Нечаянная разведка» герою, неожиданно попавшему в плен, «все, что происходило вокруг, напо- минало веселую (!) репетицию какой-то забытой им сцены из какого-то давно иг- ранного в школе любительского спектакля», а лежащий в кармане термометр вызывает у того же героя в те же критические мину- ты пленения сожаление о мастере, который делал этот термометр, «работал, приносил пользу, жил». Вряд ли подобные ассоциа- ции помогут правдивому выяснению психо- логического состояния попавшего в фаши- стский плен человека. Есть и другие пси- хологические натяжки и в рассказе лесника» и в «Выходе из окружения». Но в тех же рассказах есть и здоровое стрем- ление к сюжетной напряженности, есть находчивость и наблюдательность. Хочется пожелать, чтобы дальнейшая работа Шурыгина шла по линии более глу- бокого, более серьезного проникновения в душевную жизнь нашего человека, который дорог Шурыгину и к которому он отно- сится по-настоящему заинтересованно. В. Шурыгин, «Мои друзья», Смоленское обла. стное государственное изд-во. 1945. Стр. 92. >

нуном, Решило небо стать жестоким вновь… Вновь и уже навеки разлученная с Медж- Лейли в груди волнение таит: Меджнун все время перед ней стоит. Ei мнится: ранним ветром донесло Его дыхание, его тепло! Она больна. и боль ее сильна, И чаша жизни горечи полна. Усилилось и страдание Меджнуна. Сближенья радость и Меджнун узнал, Мгновенья сладость и Меджнун узнал. Он близости дыхание вдохнул, Один глоток живой воды глотнул… Разлука стала тяжелей стократ… шел к той черте, за которой начинается ре- алистическое искусство, Перешагнуть эту черту Навон не мог. Тому мешало мусуль- манское средневековье, в условнях и обста- новке которого Навои жил. Но поэзии На- вои были присущи и почти эллинское по- нимание красоты безгрешной природы и, мы бы сказали, европейское отношение к человеческому разуму, как к единственно- му подлинному властителю вселенной. Эти качества его миропонимания делают книги Набои вечными спутниками человечества. Опытный мастер перевода Семен Липкин хорошо знает, что абсолютной точности по- этического перевода быть не может. Поэ- тому он не пошел по пути тех переводчи- ков, которые зачастую в погоне за этой не- достижимой абсолютной точностью прино- сят ей в жертву основное, чем должен об- ладать всякий перевод, поэтическую вер- ность оригиналу. А эта верность достигает- ся не скрупулезным мертвым повторением в русском языке всех формальных особен- ностей оригинала. Поэтическая верность оригиналу может возникнуть лишь в том случае, если перевод является самостоя- тельным поэтическим произведением. Как бы точно ни были сохранены в переводе порядок и способ рифмовки, присущей оригиналу, как бы переводчик ни тщился средствами русского языка передать осо- бенности иноязычной поэтики, - если при всем том перевод не становится явлением русской поэзии, -- он плох, он мертв, он не верен оригиналу. Перевод С. Липкина «Лейли и Меджнун» нам кажется удачным, потому что, сохра- за няя главные особенности оригинала, он вы- глядит, как произведение, органически воз- никшее на русском языке, а не притащенное в нашу поэзию на аркане подстрочника. Избегая излишних ориентализмов в сло- варе и синтаксисе, С. Липкин двустишье двустишьем повторяет поэтический рас- сказ Навои, с большим тактом напоминая читателю о языке оригинала и об эпохе его создания лишь во-время введенной редиф- ной рифмой или неожиданно возникающими   синтаксическими параллелизмами и повто- рами, не принятыми в русской поэзии, или же изысканностью и обилием метафор, ко- торые то и дело врываются в строгую речь рассказа, как то свойственно тюрко- язычной, да и фарсидской поэзии. Особенности национальной формы поэмы Алишера Навои не заслонили от перевод- чика того основного, чем сильно каждое произведение поэзии, - высоты и глубины его поэтического замысла. Эти качества новой работы С. Липкина позволяют чам признать ее значительным достижением советского поэтического перевода послед- них лет.



Ораторские интонации не Хаустову. И скорее всего потому, что боль… шое общее он дает через лирически про- чувствованный эпизод и деталь. Целое вы- растает, как завершение ряда предметных образов, Концовки его стихов могут быть иногда хорошими лирическими формулами, но они никогда не становятся широковеща- тельным лозунгом. Часто эти концовки оза- ряют прочитанное вами стихотворение («Учительница», «Рябина», «Две девушки садились часто») мягкой улыбкой поэта, и этим сближают егос Прокофьевым. Учась у Блока, Бунина, Есенина, Хаустов отбирает те приемы и черты, которые помо- гают ему лирически раскрыть тему России, передать настроение через лирический пейзаж, колорит - через деталь, образ - через его выразительную подробность. В стихах Хаустова все эти предметные сред- ства показа, детали и подробности играют большую роль. Но не это главное. Сущест- венно важно другое: в книжке Хаустова между военно гражданственными и «чисто лирическими» стихами нет стилевого раз- нобоя; любое из них естественно продол- жает тему цикла. Лирическая общность личных и военных мотивов, пожалуй, самое ценное книжки Хаустова. Непосредственность поэтического мыш- ления Хаустова, свежесть и естественность его голоса подкупают, хотя они и граничат порой с инфантильностью - чертой, вооб- ще-то редко присущей «бывалому солдату». Без сомнений, воспоминания детства, сли- ваясь с ощущением Родины, создают в ду- ше героя сильный эмоциональный внутрен- ний образ. Но воспоминаний слишком много. Под конец они становятся темой и мане- рой, стихией книжки, Нередко они окраше- ны в сокрушенно-элегические тона. Стихо- творение «В школе» (1944) заканчивается так: Я обошел все здание и даже За парту сел. Припомнил всех друзей. Так люди ходят лишь по Эрмитажу Да по дорогам юности своей. Конечно, сентиментальное прощание с прошлым очень юного героя, не имеющего прошлого, иногда кажется немножко забав- ным. И не столько само по себе, сколько из-за умилительного экстаза, в который впадает при этом Хаустов, Его герой наз- ван «все видевшим солдатом», но в книжке он главным образом занят воспоминаниями детства, Сегодняшний мир героя, прошед- шего через войну, лирицески не раскрыт, а только очень внешне, очень приблизительно очерчен. Вот эта задача и встает теперь перед Хаустовым.

,НАША РОДИНА  В издательстве «Молодая гвардия» гото- вятся к выпуску книги из серии «Наша ро… дина». Первой выйдет книга «Москва», на- писанная членом-корреспондентом Академии наук С. Бахрушиным, проф. Н. Анциферо- вым, П. Лопатиным, В. Покшишевским и др. Над книгами «Наша родина» работают М. Шагинян («Армения»), И. Сергеев («Казахстан»), А. Бармин («Урал») и Н. Ми- хайлов («Дальний Восток»).

В библиотеке им. В. И. Ленина

ся книги по истории культуры, о братских республиках и их литературах и т. д. В зале подобран фонд справочной лите- ратуры по основным вопросам гуманитар- ных наук, систематически организуются вы- ставки новых поступлений отечественной и иностранной литературы, обзоры новей- ших библиографических и других справоч- ников. Тематические выставки знакомят читателя с фондами редких книг.

Два с половиной месяца назад в новом здании Государственной публичной библио- теки им. В. И. Ленина открылся специаль- ный зал для читателей, работающих в об- ласти литературы, искусства, языкознания, истории, философии и психологии. Это - первый шаг библиотеки к специализации обслуживания читателей. Большим спросом в этом зале пользуют-

Максим Горький на Волге. Из работ, отобранных для Всесоюзной

литиздат. Л. 1945. Леонид Хаустов, «Утренний свет», Стихи, Гос-

Картина Л. ЦЫплаКОВА. художественной выставки. 

шек. реннюю красоту трудовой деятельности че- ловека, радость труда. Толавтиный поэт гр. Абаидое старо- моден в своих исторических миниатюрах. Так далеки, так эфемерны события, вос- петые им. После «Весны в черном городе» и «Горы победы», поэм широкого эпиче- ского дыхания, в которых с наибольшей яркостью раскрылся его талант, Гр. Аба- шидзе возвращается к давно пройденному пути - к описанию филигранных безделу- Газета откликается на важнейшие юби- лейные даты. Десятилетию выхода книги тов, Л. Берия «К вопросу об истории боль- шевистских организаций в Закавказье» по- священа страница. В статьях Г. Натрошвила и Д. Джанелидзе показано, какую огром- ную роль сыграла книга тоб. Берия для грузинских писателей, создавших много произведений о жизни и деятельности товарища Сталина, о революционном дви- жении р Грузии, В газете напечатаны ста- тьи Г. Кикодзе, В. Цулукидзе, Е. Астваца- турова о Важа Пшавела и Н. Бараташвили о Горьком, Рылееве, Абае Кунанбаеве, А. Исаакяне, Особо надо отметить статью академика Корнелия Кекелидзе --- «Саят- Нова». Небольшая по размеру, она содер- жит ценные наблюдения ученого над исто- ками ашугской поэзии, над поэтикой сти- хоб Саят-Нова. Грузинская литературная газета в основ- ном справляется с задачами агитатора и пропагандиста идей партии в области ху- ложественной литературы. Гибкость н быструю отзывчивость газеты надо неиз- менно сочетать с высокой требовательно- стью, с непрекращающейся борьбой за ка- честью литературы, ее высокую идейность. Стоит пожелать газете быть более принци- пиальной, не делать никаких скидок, по- слаблений, Ведь наряду с острыми, содер- жательными статьями газета отводит стра- ницы под панегирики, не помогающие писа- телям, а услаждающие и убаюкивающие их, Газета станет настоящим другом писа- телей, если будет говорить им всю правду, какой бы неприятной подчас ни была эта правда.

исчезала, испепелялась жизнь множества людей». Отея позани в посте предсталяем лее богато и позволяет судить о том, какие новые веяния наблюдаются в грузинской поэзии. С еще большей силой зазвучала тема советского патриотизма, тема радости побед Эта тема органически переплетается с темой о воине-победителе, Его возвраще- нию в лоно родной семьи, к труду, прерван- ному войной, посвящен большой цикл сти- хов. По-разному увидели эту тему поэты. В «Возвращении героя» В. Журули чувство радости воплощено в чрезмерно громкие, патетические строки. Образ героя здесь символичен, лишен конкретных черт, И в стихотрорении Г. Кутишвили «Вернувшим- ся с войны» герой напоминает мифического богатыря, «по стальной груди которого ру- чьями текла кровь», а он даже не шелох- нулся, «не издал ни единого вздоха». Этой выспренности и высокопарности нет у И. Гришашвили, Его стихотворение «Ге- роям боев… героям учебы» написано в фор- ме лирического размышления, ласковой, за- душевной беседы с юношами. Победа осо- знана поэтом, как венец величайшего под- вига народного ума и силы, как победа, вы- страданная в труде и бою. В стихотворении Р. Гветадзе «Первый день после победы» тема возвращения раскрыта в другом плане. Чувства общей светлой радости и личного  горя борются меж собой, образуя сложный психологический рисунок. Старуха-мать ра- дуется победе и трепетно ожидает скорого возвращения сына, но сын ее убит. Два дня носит почтальон в своей сумке печальное извещение и не рещается омрачить радость матери. Умная мысль живет в стихотворе- нии Гветадзе. В дни общего ликования мы не забываем о понесенных утратах тех, чей героизм прокладывает путь к побеле Та же мысль высказана в прекрас- ном стихотворении В. Габескирия «Среди родных». В стихотворении Г. Шатберашви- ли «На могиле отцор» скрещиваются тра- диции прошлого и настоящего, настоящее понито в нем, как наивысшее развитие и утверждение всего лучшего, что было в прошлом. Потомки чтут память предков,   горит огонь в домашнем очаге,

вращение», Г. Шатберашвили «Гора дум»  драматические коллизии строятся на слу- на жизненных, а на воображаемых противо- речиях, которые впоследствии снимаются драматургом. Все приходит к счастливому концу и единству. Вдумчивая, острая критика газеты дод жна помочь драматуртам преодолеть фаль- ширый шаблон, порвать оковы штампа. Газета популяризирует новинки художе. ственной литературы, помещая отрывки иэ произведений писателей,, но не всегда уда- чен их подбор. В отрывках из тетралогии окойного Нико Лордкипанидзе встает яр- кая, сильная фигура Давида Строитёля, борца за обединение раздробленной фео- дальной Грузии. Повесть написана с боль- шим художественным тактом. Иное впечат- ление производит отрывок из порести Дем- ны Шенгелая «Прыжжок оленя». Непонятно, о какой эпохе, о каких людях идет речь. Длинные описания чередуются с перечис- лением разных предметов, вещей домаш- него обихода. Описания тяжелювесны, обильно уснащены архаическими термина- ми. Лишь в последних абзацах отрывка сверкают светлые краски, присущие преж ним рассказам Шенгелая, обрисовываются силуэты героев его повести--мастера Шио Дарашвили и его жены. И только здесь мы узнаем, что события происходят в 1795 г., в дни нашествия Ага-Магомед-хана на Тбилиси. Собственно, с этого и надо бы- ло бы начать. Если отрывок не представ- ляет собой цельного эпизода, а является лишь экспозицией к роману, спорно его «обнародование». В отрывке из повести И. Лисашвили «До рассвета» рассказывается о муках русских людей, заключенных гитлеровцами в ла- герь. Трагические события не стали в по- вести фактом, эмопионально пережитым и выстраданным. Они мало трогают и мало волнуют. Намерения у Лисашьили были благие, средства же его ограничены. О состоянии людей, загнанных немцами в лагерь, писатель говорит такими словами. «Смерклось, Жажда душила людей, Люди открывали рты, будто жевали высохший язык. Изо рта исходили горячие испарения. Испарения эти унесли жизнь многих лю- дей, уносили их и теперь. Барак кипел, как котел, поставленный на огонь. В нем таяла,



ГРУЗИНСКАЯ ЛИТЕРАТУРНАЯ ГАЗЕТА

 

 ров стиха, Карло Каладзе представлен обедненно, вялыми строками критика. Критик М. Тушишвили расточает непо- мерные хвалы поэту К. Бобохидзе, а в конце своей рецензии называет р ет ряд слабых стихов поэта, ничем не подтьерждая сла- бость названных произведений Голословно-хвалебные эпитеты преобла- дают и в статье Л. Асатиани о писателе А. Белиашвили, Спора нет, Белиашрили талантливый новеллист, но большие мо- ральные проблемы, вопросы любви и нрав- стьенности А. Белиашвили трактует с лег- костью необычайной, Вот для примера рас- сказ «Две Тамары». Содержание его тако- во: молодой воин Мито, попрощавшись с любимой девушкой черноокой Тамарой, уезжает на фронт. Там раненого Мито спа- сает синеокая медсестра, по случайному совладению тоже Тамара. И вот любовь Мито раздваивае я между… Тамарами. Приехав в отпуск в родное село, Мито узнает, что «тыловичка» Тамара уехала на фронт. Расчувствовавшийся Мито снимает со стены фотокарточку Тамары и роняет положенные в таких случая слезинки! Не- ужели глубина и сила чувства к женщине измеряется только тем, была ли она на фронте? Если судить по нотелле Белиа- швили, то для того, чтобы обрести «гармо- нию духовной и телесной красоты», сле- дует обязательно побывать на Фронте. В этом нас пытаются уверить и критик и писатель. Статьи Б. Жгенти и Е. Аствацатурова о драматургии правильно вскрывают недо- статки некоторых пьес грузинских драма- тургов, - надуманность положений, по- верхностность характеров. пьесах Г. Бердзенишвили «Под ивой», К. Каладзе «Комедия одной ночи», С. Мтварадзе «Воз-

 



Газета «Литература да хеловнеба» («Литература и искусство») освещает ли- тературную жизнь республики, деятель- ность писательских организаций, важней- шие явления советской и зарубежной ли- тературы. В «Литературном календаре» постоянном отделе газеты - публикуются статьи, посвященные деятелям ской культуры. В «Хронике» газета мирует читателей о новинках художествен- ной литературы. Видное место отведено на ее страницах вопросам искусства и театра. После победоносного ликой Отечественной ройны у писателей, естественно, возникла потребность оки- нуть взглядом путь, пройденный литерату- рой за эти годы, разобраться в процессах, происшедших в грузинской литературе, наметить новые творческие задачи. В номере от 2 августа напечатан доклад председателя правления Союза советских писателей Грузни С. Чиковани о грузин- ской литературе военных лет. С. Чиковани дает анализ развигия грузинской литера- туры, беспристрастно критикует ряд про- изведений. В го же время С. Чиковани от- мечает рост поэтического творчества в го- ды войны, Поэты Грузии создали превое- ходные образцы патриотической военной лирики, эпические ＿ поэмы о советском воине-победителе. Проза заметно аосказы А. Белиашвили, Р. Гветадзе, Д. Щенгелая, Г. Натрошвили, С. Тавадзе, A. Ломидзе, Л. Авадиани -- в большинстве

Гр. ЛОМИДЗЕ сроем лишь фрагменты, зарисовки с натуры. Грузинские прозанки пока не создали зна- чительных произведений о людях нашего времени. Наиболее совершенные поэмы, романы, статьи посвящены истории, а не современности. Но в то время как в стихах И. Гришашвили, Г. Леонидзе, К. Каладзе, Ш. Апхандзе, В. Габескирия соотношение между историей и современностью взято исторических рома- нах и повестях исторический образ ста- тичен. Некоторые положения докладаC. вани развиты в статьях Б. Жгенти под об- щим заголовком «За идейную действен- ность советской поэзин», Автор предупреж- дает против некоторых неверных тенден- ций в грузинской поэзии. Кое-кто из поэтов почему-то решил, что окончание войны означает окончание борьбы за высокоидей- ную, проникнутую страстью и пафосом се- годняшнего дня литературу. Другие поэты углубились в историю, выискивая там вто- ростепенные детали и малозначительные события. Не все критические статьи, опублико- ис-оценками. ванные в газете, серьезно анализируют раз- бираемые произведения. Так, статья Д. Ша- матава о стихах К. Каладзе сводится к чистой информации Критик добросовестню излагает содержание стихов поэта, сопро- вождая пересказ маловыразительными «Мечта Тамары» написана «интим- но и искренне», «Воспоминание» оказывает на читателя соответствующее воздейст- вие»… Один из сильных и глубоких масте-



Другие мотивы звучат в стихах Р. Мар. гиани - мотивы труда, созидательного творчества. Поэту удалось передать внут-

«Литература да хеловнеба» советских искусств при кусство»)- о,ган правления Союза и Управления по делам висателей Совнаркоме Грузинской ССр, Июнь- октябрь 1945 г.