Всеволод АЗАРОВ Б Р А Т У Какою силой обладает память, Чтоб наше горе, нашу боль сдержать И сколько тысяч раз Перед глазами Проходят те, Кого нам не обнять. Ты далеко, Нет писем от тебя. Мне кажется, … Ты маленький, ты рядом. А ты ведёшь Смертельный шквал огня На юге, В чёрной мгле под Сталинградом. … В мою каюту

C. МАРШАК О ТОЛСТОМ Алексей Николаевич Толстой - настоя- ший русский писатель. В прошлом рус- ского народа он умеет чувствовать сегод- няшний день, в сегодняшнем дне - про- шлое. Поэтому его исторический роман не принадлежит к числу антикварных рома- нов, а полон живой жизни, мыслей, нуж- хозяин своего мате- ных современности. Уверенный мастер,

Вячеслав ШИШКОВ Мастер огненного слова Алексею Николаевичу Толстому завтра исполняется шестьдесят лет Хотя я зна- чительно старше его годами, но ещё и пера не брал в руки, а Толстой уже гремел по России своими волжскими повестями. Он начал писать рано. Огонь творчества горел в нём с юности. «Хро- мой барин» сразу поставил его на высоту, и все тогда сказали: «Это большой, на- стоящий талант». Роман «Петр Первый» дал ему не только известность, но и по- пулярность среди читателей почти всего вемного шара. Это ли не вершина пути художника слова! Пост предельно ответ- ственный и чрезвычайно трудный. Поже- лаем же от всего сердца Алексею Нико- лаевичу незыблемо стоять на этой вер- я шине.

слталин ПИСАТЕЛЬ-ГРАЖДАНИН   ных течений. А. Толстому не хочется обойти молча- нием ни один изтехгерои- ческих дней; в каждом из них он видит воскресшую радость бытия. Вотпочему он торопитсязахватить для своих книг как можно больше пространства, вот почему он спешитзаселить его как можно гуще людь- ми, происшествиями, собы- тиями. В иных случаях это приводит к эскизности некоторых образов, кэтюд- ности иных зарисовок. Но эти недостатки искупают- ся верно уловленным тем- пом жизни, клокочущей ре- волюционным гневом, ис- купаются тем мастерством, с которым А. Толстой по- казывает лица бойцов пре- данных борьбе, и следит за необычайным много- образием этой борьбы за Повествование А. Тол- стого о первых годах рево- люции навсегда останется их лучшей художествен- ной летописью. В этой от- ромной эпонее есть особая часть, небольшая по раз- но дороная роической обороне Цари- ем цына, связанная с именем И. В. Сталина- В годы, когда в русской литературе ещё царилсим- волизм, когда на смену ему поднимался причудливый туман футуризма, молодой Алексей Толстой бодро и уверенно шёл по пути реа- листическогоискусства, вслушиваясь в голоса жиз- ни, вглядываясь в её бес- численные облики и обра- зы. В каждой строке моло- дого писателя, в каждом его образе и пейзаже чувство- валась прирожденная, лю- бовная верность исконному началу русской литерату- ры -- полнокровному, ши- рокому реализму. В те годы многим могло казаться: «Вот Горький ещё напишет мужествен- ную, суровую повесть о русской жизни, вот Куп- рин издаст ещё несколько томов своих рассказов, - но это все старые мастера, верные палладины реализ- ма, а куда же идёт моло- дежь? В акмеизм? В футу- ризм? В холодное стилиза- торство?». Творчество Алексея Тол- стого c каждой но- вой книгой вселяло уве- ренность в том, что вился в Галицию, на фронт войны с Гер- манией, посетил Англию, был восиным корреспондентом. В годы революции Алексей Толстой пришёл к большим формам художествен- ного повествования - и его «Хождение по мукам», повествование о «трудах и днях» революции, и его «Петр I» - это широчайшие эпопеи в прозе. То же произошло с А. Толстым-драма- тургом. От блестящих нравоописательных комедий («Касатка») он перешёл к исто- рической трагедии («Петр 1»). Октябрьская революция открыла перед А. Толстым новые перспективы, далаему темы, всколыхнувшие в нем новые, дото- ле им не изведанные, творческие силы. Его эпопея о первых годах революции, с ее продолжением в отдельном пове- ствовании «Хлеб», поражает широтою охвата времен, людей, событий и жизнен-

риала, Толстой и в историческом романе, как и в повести о нынешних днях, умеет смотреть на всё своими собственными не- вооруженными псевдоисторической лупой глазами. Улица старой Москвы, застава, двор приказа так же реальны у него, как и коротконогая вороная лошаденка с раз- дутым пузом, которую он приметил, ммо- жет быть, ещё во времена своего детства и смело, с полным к тому основанием, пе- ренёс в XVII век. Толстой любит жизнь и она платит ему тем же, легко и щедро проявляясь на лю- бой странице его книг. Он всегда интере- сен читателю, потому что самому ему ин- тересны люди, человеческие отношения, судьбы, удачи и неудачи, тревоги и смя- тения. За многие годы своего писательского труда он рассказало сотнях людей, самых разнообразных и разновременных. И они, -- будь то князь Василий Галицын, вернувшийся в Москву после неудачного похода, мальчик Никита, сидящий на сун- нина в Смольном, - все они педлинные люди со своим голосом, улыбкой, повад- кой, со своим тревожным человеческим теплом. И при этом -- люди русские. О чем бы ни писал Толстой, он всегда пи- шет о России. Россия - его основная тема. О ней он говорит и в «Петре», и в царицынской эпопее, и в лирическом ро- все поднятия реалистической ские люди инженер Лось и Гусев, Алек- Кровавый вкус тягот. почвы, на которой стоят повествователь и те, о ком он повествует. Все просто, ожато, почти обыденно.Но какая сила чувствуется за сей Иванович, красноармеец в гимнастер- И Тебя шатнуло дрожью. ке и обмотках. Толстой получил от своей страны драго- ценное наследство - безупречное чувство языка, благородные гуманистические тра- лиции большой русской литературы. Тот, кому достается такое наследство, прини- мает на себя вместе с богатством и суро- вый долг, долг бойца и гражданина. Алексей Николаевич Толстой выполняет свое высокое обязательство с честью. В дни величайших испытаний, выпавших на долю нашей страны, в дни беспримерных подвигов и жертв, его голос слышен дале- ко и на фронте, и в рабочем тылу, и за пределами нашей родины. Этот голос, знакомый нам всем - звуч- ный, внятный, уверенный -- призывает к борьбе за правое дело, за Россию, за че- ловечество.  период. Мы присутствуем при удивитель- ном явлении, Казалось бы, грохот войны должен заглушить голос поэта, должен огрублять, упрощать литературу, уклады- вать ес в узкую щель окопа, Но воюющий народ, находя в себе всё больше и боль- ше нранственных сил в кровавой и бес- пощадной борьбе, где только победа или смерть, всё настоятельнее требует от своей литературы больших слов, И совет- ская литература в дни войны становится истинно народным искусством, голосом героической души народа. Она находит слова правды, высокохудожественные фор- мы и ту божественную меру, которая свойственна народному искусству. Пусть это только начало, Но это начало вели- кого. Таковы три этапа, три периода, три ступени, по которым поднимается совет- ская литература, В её развитии можно подметить одму закономерность: удача писателя, движение литературы вперёд всегда шло от нового содержания соци- альной жизни. Содержание часто опере- жало форму, И насто сочувствие к содер- жанию и воображение читателя дополня ли то, что в книге было указано пунки ром или в виде схемы, то, на что у пи- сателя еще нехватало сил и опыта изображения. Можие назвать произве ния, широко популярные среди читател и любимые ими, как, например, «Как калялась сталь» Островского, которые художественном отношении и в отноше- нии пластичности языка не могут полно- требоввняям импего опремодиюо чит ля, и не эстеты. Но, са вя общие задачи нашей литературы, вы двигая прежде всего -- жизненную прав дивость, политическую актуальность, ма- стерство пластики, жизописности, компо- зиции, богатство и свейжесть языка, неустанно должны подтягивать форму к содержанию, требовать от литературы та- ких же смелых дерзаний какие соверша- ет наш народ, требовать ственной высоты, наш народ, ибо наш совершает ну.  гакой же на которую поди требовать от искусства чуда, народ перед липом всего чудо в своей берьбе за рол Окончание в следующем номере.  дня, строитель, но он пока ещё больше обобщен, чем типизирован, он больше живопиоуется внешними признаками, чем внутренней характеристикой, он больше представитель своей профессии, чем жи- вая личность, у него опаюная тенденция к мельканию по страницам повести, к услловному персонажу, к «кожаной курт- ке», к штампу. Последние годы перед войной отмечены литературной борьбой за изживание ус- повнего человека. Литература борется за восстановление генетических линий и связывает нити, тянущиеся от современ- ного человека к историческому прошлому, - на первом этапе эти нити были обор- тилеток. День и ночь по всей стране скрежещут зубы экскаваторов, трещат пневматические молотки, растут стены за- ваны и порой обрывались умышленно, как, например, деятельностью РАПП. В поисках великого исторического наслед- водов и городов, В деревнях планируется переход от индивидуальной чересполоси- цы к огромным массивам коллективного хозяйства. Всё это тянет и увлекает за собой ли- тературу, которая охотно становится ху- ства литература обращается к историче- скому роману. В последние годы перед войной он преобладает над другими жан- рами. Это романы: «Севастопольская страда», Сергеева-Ценского, «Дмитрий Дон- ской» Бородина; «Чингиз-хан» и

Входит свет луны. Глубокое дыхание волны. Седой туман над северной водой, Над Балтикой Час осени последний. Мы дружим С юных лет с другой волной, С другой луной В ветвях дубов столетних. Ты помнишь, Август звездами набит, Он перевит лозою винограда. И ветер, словно в ракушке, гудит, А сердце камешку простому радо, Какойто к зарсоим бурьянк Я вспоминаю город свой родной И словно отдираю бинт от раны, Отец и мать. Всегда хотелось мне, Чтобы родных года не изменяли, Чтоб трепетало солнце на волне. Чтоб птицы мирных гнёзд не покидали, Акации цветут из года в год

На мой вкус -- лучшее, что он дал, - это акварельное «Детство Никиты» и ро- ман «Петр Первый», написанный гу- стыми репинскими мазками. Редкие из многочисленных статей, опубликованных по поводу «Петра Первого», касались сло- вотворчества. А ведь всем известно, какое значение имеет язык художественного произведения. Любой интересный матери- ал, любой сюжет без языка есть мертв. Косноязычный или глухонемой не может быть оратором. Язык это сказочная живая вода: спрыснешь- и всё ожило. Та- кой живой воды у Толстого целое вол- шебное озеро. Его язык в «Петре», я сме- ло утверждаю, язык особенный. К нему   вернутся, его будут изучать. Он в меру стилизован, и на протяжении всего рома- него углублённое значение трудно: оно чувствуется с первой жестра- ницы. Это словесные рычати, пружины, педали, клавиши, которыми искусно уп- равляет автор. И весь его театр приходит в естественное действие, натурально жи- вет, переливается красками бытия и по- глощает вас настолько, что вы уже пере- стаете быть читателем, вы незаметно для себя уже сами становитесь соучастником изображаемого действа: перед вами не талантливый рассказ прекрасного рассказ- чика, а сама жизнь, и вы в ней. действия, так и для скульцтурной лепки позы Алексей Толстой широко и с артистическим уменьем пользуется гла- гольными формами. Удачно найденный глагол создаёт, по желанию, внутреннее или внешнее движение. Язык «Петра» сочный, музыкальный, изысканный и вме- сте с тем убедительно простой. Он идёт т хлебородных полей и лесов Привол жья, где родина писателя, он идёт от живой красоты русской народной речи. Эпитеты, образы, сравнения, характери- стики типов доведены до блеска и в то же время они безыскусственны, натураль- пы. Весь роман в целом очень впечатля- ет. Он весьма ценен, как в познаватель- ном отношении, так и в смысле эстетиче- оком. Петр, его двор, духовенство, солда- ты, народ выписаны ярко, они живые, вы ощущаете их дыхание. Вы с ясностью видите, как наша родина, сдвинутая с мертвой точки гениальной рукой Пстра, устремляется от Азии к Европе. Много можно было бы написать об этом романе. К сожалению, он прерван авто- Как для изображения стремительного ром, как говорится, на самом интересном месте. Читатель ждет завершения петров- ской эпопеи. В рамки моей малой статьи не входит даже поверхностный разбор замечатель- ных произведений Алексея Толстого-«Ги- перболоид инженера Гарина», «Сестры», «Восемнадцатый год», пьеса «Касатка» и многие другие. Я не касаюсь также и его написанных в военное время прекрас- ных патриотических статей, в которых Толстой обнаруживает кровную любовь к своему народу, глубокое понимание исто- рических судеб своей родины и предви- дение главенствующей роли Советского Союза в общемировой культуре Статьи эти написаны в полный голос, эпически спокойным языком. Ход истории выдвинул перед писателя- ми тему великой войны наших дней Эта новая необятная тема несомненно найдет монументальное, прекрасное воплощение в будущих книгах Алексея Толстого.

русская литература приоб- рела большого писателя, верного её славному реа- листическому знамени. Алексей Толстой показал и доказал, что в великой области русского языка есть ещё множество нехо- женых дорог и неизведан- ных путей, ведущих кеди- ной пели - жизненной и художественной правде В речи Алексея Толстого жи- вая непосредственность сказа, в неприкосновенно- сти доносящегоголоса жиз- ни, соединяется с архитек- турной прочностью и стройностью фор- мы. Ему чужда всякая расплывча- тесть, недоговоренность, его слово емко, ясно; его образы всегда кон- кретны: они могут быть ярче и бледнее, богаче и беднее, но они всегда самодовле- ющи: они живут собственной жизнью, действуют за свой страх -- и не нужда- ются ни в философских «истолкованиях», ни в психологических комментариях, так отягчающих книги дореволюционных свер- стников Алексея Толстого. При первой встрече герои Алексея Тол- стого даже показались читателю старыми знакомцами. Лентяй - из одноименной его комедии - напоминал ожившего Илью Ильича Обломова, герои «Заволжья», праздные мечтатели, лишние люди извы- рубленных вишновых садов и липовых пероев зались родствевниками тургеневского «Затишья». Так оно и было. Алексей Толстой пере- нял тему Гончарова, Тургенева и Льва Толстого и в своих дореволюционных по- вестях и пьесах докончил их обширную летопись о дворянских гнёздах, и о лиш- них людях. Повести А. Толстого -- «ещё одно, последнее сказанье» из этой лето- писи. На самом рубеже между старой Россией и Октябрём появилось одно из лучших произведений А. Толстого «Детство Ники- ты»… Красотой языка, благородной про- стотой повествования, теплотой тона, му- жественной сердечностью эта неболь- шая книга напоминает другое «Детство» другого Толстого. Это -- поистине класси- ческая книга новой русской литературы. Но недаром она стоит на рубеже. Конеп прошлому в ней возвещён с неменьшей силой и ясностью, чем в «Хромом бари- не» или «По пути», где летопись дворян- ского последнего оскуденья и окончатель- ного морального и материального разоре- ния подчас ведётся с силою и едкостью летописца «Пошехонской старины». A. Толстому меньше всего свойственно быть благоговейным мемуаристом илисти- лизатором сказаний о прошлом. Он был не сторонним наблюдателем, а соучастни- ком жизненной борьбы. Он открывает окна своего рабочего кабинета перед все- ми голосами жизни, а когда они стано- вятся особенно звучными и призывными, покидает этот кабинет и идёт им на- рстречу. Уже после того как вышли «Хромой барин», «Приключения Растёги- на», «Детство Никиты», А. Толстой отпра-

A. Толстой здесь лако- ничен -- и вместе с тем пламенен! - до конца Ни в его языке, ни в манере повествования тут нет ни-



Я знаю всё. Я знаю, чем ты жил, Выковывал броню, готовил бомбы. Как враг дома кварталами сносил, Как мать переселилась в катакомбы, Я знаю всё, Как честно, до конца, Щёл к раненым отец, под гул свинца, И доброю улыбкою своей, И мягкими, но сильными руками Он облегчал страдания людей. Но кто сердцам ответит сыновей - Что сделали враги со стариками?! И если их корабль, Что может быть, Хотя об этом некому поведать, … Потоплен был Фашистскою торпедой, То будем мы судьбу благодарить, Что в страшный плен К фашистским палачам Любимые живыми не достались. Там карточки, стихи мои остались, Отец, я знаю, не порвал их сам. Он их берег. Пускай хотя б строка тебе дойдёт, одесское подполье, Как весточка, доставленная с воли Дойди мой стих, Мой гнев, моя тоска! - - Братишка мой родной, артиллерист, Пусть мальчик ты, Я за тебя спокоен. Ты был в бою, Ты слышал смерти свист.

этой ся за этой видится за дителей и рицына! С каким «простотою», какой размах ощущает- «сжатостью» какой героизм этой «обыденностью» руково- бойцов славной обороны Ца- радостным чувством и с какою признательностью к автору перечитывает- ся его эпопея о Царицыне теперь, когда нынешний Сталинград вновь куёт креп- кую победу над элейшим врагом! Эпопеей о победе русского народа яв- ляется и роман Н. Толстого Петр 1 за который он получил Сталинскую пре- мию. «Петр I» - не исторический роман в обычном понимании этого слова. Тол- стого только два героя: Петр, призвавший народ к борьбе за славное и почётное ме- сто в истории, и этот народ, последовав- его призыву. Он всеоб емлющей душой На троне вечный был работник. Эту пушкинскую тему Петра I А. Тол- стой разрабатывает с большой силой и с подлинной любовью к своему герою. Он заставляет Петра I произнести замеча- тельные слова:

   

СОЮЗ СОВЕТСКИХ ПИСАТЕЛЕЙ A. Н. ТОЛСТОМУ Дорогой Алексей Николаевич! От имени русских писателей советской страны, от имени всех писателей народов СССР мы горячо приветствуем ВасвденьК Вашего шестидесятилетия. От всей души, вместе со всем многомиллионным совег- ским читателем желаем Вам полноты сил и дальнейшей творческой плодотворной рабеты на благо нашей отчизны и на погибель её врагов. Славный продолжатель традиций рус- Вы классической литературы, Вы отда- ли своё леро на служение народу соодан- сря Вы нашли в советском народе неиссякае- мый источник живого поэтического сло- ва. Ваши произведения «Петр 1», «Хо- ждение по мукам», «Хлеб» и другие на- всегда вошли в историю развития ссвет- ской культуры. В дни великой отечественной войны со- ветского народа против немецко-фашист- ских захватчиков Вы обратили весь свой большой талант русского писателя-патрко- та и гуманиста на борьбу с врагом на- шей родины и всего передового человече- ства, - с германским фашизмом. Ваши про- изведения, созданные в дни отечествен- ной войны, проникнутые любовью к на- шей родине и ненавистью к врагам ее, вдохновляют советских людей на фронте и в тылу на новые подвиги во славу ро- дины и укрепляют в советских людях уверенность в победе над злейшими вра гами нашего социалистического отечества. Мы приветствуем Вас в эти суровые и величественные дни борьбы за свободу нашей родины. Вместе с Вами мы увере- ны, что день победы недалек. Правление ССП СССР.

362

ИЗДАНИЯ

Первое издание собрания сочине- ний Алексея Толстого было пред- принято в 1910 г. издательством «Шиповник». В 1913 г. было начато другое издание, выпущено несколько томов, но завершено оно было при советской власти, Всего за 10 лет с 1907 г. было выпущено 30 изданий A. Н. Толстого общим тиражом 120.000 экземпляров. После Октябрь- ской революции за 25 лет в СССР выпущено 362 издания произведений Толстого количеством 8.264.000 эк- земпляров. Произведения писателя издавались на 32 языках народов ССЕР. Первое место по количеству изда- ний принадлежит роману «Петр 1»: он был издан 46 раз общим тиражом 1.284.000 экземпляров, «Хлеб» изда- вался 42 раза в количестве 1,516,000 экземпляров, не считая отрывков из этого произведения, выпускавшихся отдельными изданиями. Сочинения А. Н. Толстого в боль- шом количестве издавались и за гра- ницей. На иностранные языки пере- ведено около 20 произведений Алек- сея Толстого. По неполным данным Центральной библиотеки иностранной литературы, книги А. Н. Толстого из- даны в 17 различных странах. 

«А про то, что зол и кровь люблю, - врут. Я не зол… В России всё нужноло- мать, всё заново». Это слова подлинного дарственного деятеля я А. стого - новатора, госу- эпонея Тол- России. В этом заключена большая исто- рическая и художественная правда. его прекрасной книги, и в этом же её волнующий интерес: мы, поко- ление строителей новой жизни, не мо- жем без волнения и сочувствия читать о великом строителе, жившем за два столе- тия до нас В годы отечественной войны всегда жи- вое и деятельное перо А. Толстого превра- тилось в оружие, обращённое на врага. Страстный темперамент художника весь тдан гневной мысли, бичующему слову публициста. В боевой публицистике A. Толстого звучат с огромной силойгнев и презрение к подлому врагу, горячая лю- бовь к родине, к её великому народу, к её вековой многоценной культуре. 60-летие со дня рождения застаёт А. Н. Толстого на славном посту бойца, крепко верящего в победу над подлым врагом и свсей боевой работой приближающего же- ланный час этой победы.

 

Мсти до конца, двадцатилетний вони! Длятт, что поседеля и двадцать Пароль «Москва» и «Мщение» - ответ! Приду домой, … быть может, дома нет; Акацию ищу, - лишь тьма и пепел, Кричу «отец!» - молчание в ответ, И только отсвет полымя над степью На запад путь нам будет освещать. Я повторяю клятву: «Не прощать!» ЛЕНИНГРАД.

О КИНОСБОРНИК ГОРОДАХ-ГЕРОЯХ АЛМА-АТА. (По телеграфу). Сценарный отдел Центральной киностудии готовит киносборник, посвящённый четырём горо- дам-героям. Кроме четырёх одночастных новелл, в фильм войдут отдельные сце- ны, документальные эпизоды, песни, вос- создающие образ героических городов. Киносборник будет выпущен к годов- щине Красной Армии.

СОВЕТСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ  о таком калитальном, строго научном издании, как, например, 92-томное изда- ние сочинений Толстого Мы не только благоговейно храним наследие наших предшественников, мы изучаем его с но- вых методологических позиций, о чемсви- детельствуют хотя бы десятки томов ка- питальных изданий Академии наук. В литературе двадцатых годов было много такого, чем ей пришлось перебо- леть, и иным писателям нелегко далось то, что называлось «перестройкой», то- ёсть идейным переходом в период вели- кого перелома. Была групповщина, идей- ная слепота, неумение, а порой и высо- комерное нежелание видеть и изображать существенное, исторически обусловленное. Был формализм - бесплодная, а потому и вредная игра в сюжетный и словесный орнамент, подменяющий идейную сущность литературы, её глубокие, всегда трудные творческие процессы внешними анекдота- ми и сюжетными фокусами. Было ухар- ское отношение к революции с изображе- нием традиционных «братишек». Было интеллигентское нытье, раздувание обид «маленького человека», за которым гонит- ся Октябрь, как Медный Всадник за Ев- гением. Все это не выходилозастены кру- жков и редакций, Холодный огонь этого фейерверка блистал или чадил без при- сутствия широкой публики. Участие со- ветского народа в литературе было еще впереди. Тиражи книг ограничивались хна Дон», уже будет ходана в экземпляров. В начале тридцатых годов в рядах пи- сательской интеллигенции под влиянием решающих побед социализма происходит глубокий идейный переворот. Литература стягивается к основным, жизненно необ- ходимым стране целям и установкам нартии и советской власти, Это стягива- ние нашло отражение в известном по- становлении ЦК от 23 апреля 1932 года о ликвидации РАПП и перестройке литера- турно-художественных организаций. Литература второго периода характерн- зуется прежде всего единством идейных устремлений И это было шагом на пути народности нашей литературы. В эти к годы навстречу литературе поднимается многомиллионный читатель - народ-стро- итель, приведённый в движение куль- турной революцией, Всё это, вместе взя- тое, придаёт новый характер нашей ли- тературной жизни и углубляет сознание ответственности литературы перед наро- дом, его великим делом. Эта встреча литературы и читателя обогащается углублением хозяйственно- политических и культурных связей рус- ского народа с братскими народами Со- ветского Союза. Процесс слияния лите- ратуры с широким читателем активизи- руется народным трудом на фронтах пя-

толстои ЧЕТВЕРТЬ ВЕКА купец - это смешная и жалкая карика- тура на европейского буржуа, это жули- коватый, увёртливый приспособленец маркитант, раскинувший свою жалкую па- латку ореди лагеря суровых солдат, отды- хающих между двумя боями. Ещё вчера мы видели и на кухне и в трамвае зощенковского героя. Сегодня его уже нет. История идет стремительными шагами, и сейчас жало сатиры должно быть устремлено на иные явления нашей жизни. Мы ждём новой сатиры, она нам необходима в совилательной работе, об этом свидетельствует, например, то благотворное впечатление, которое произ- вёл «Фронт» Корнейчука, хотя в нем только элементы сатиры. Сила сатирического оружия ярко иллю- стрируется современными газетными ста- ьями Ильи Эренбурга. В двадцатых го- дах он писал сатирические романы (луч- ший из них «Хулио Хуренито»), направ- ленные против «жирных» с их гнусно- стью и грязью. Эти романы послужили одеметвя очередь. Его маленькие статьи, вырезан- ные из газет, можно найти приколотыми опичкой к стенке блиндажа, на переднем крае. Призрачная легковесность нэпа сказа- лась на самом характере сатиры того времени. Так, в романах Ильфа и Петро- ва «Двенадцать стульев» и «Золотой те- ленок» люди и факты, подлежащие осме- янию, переведены в низший ирониче- ский план, - их не бичуют гневно: Ос- женным героем-обывателем, которого он и высмеивает и жалеет. Нэповский красный В литературу двадцатых годов влилось много противоречивых мотивов. Можно, в известной мере, говорить о нэповском ли- тературном цикле. Это, главным образом, относится к сатирической струе в прозе и драматургии. В атмосфере противоре- чий родилась лукавая, умная, прелестная проза Зощенко с его иронически прини- Продолжение. Начало см. в газете «Литера- тура и Искусство» №№ 52 и 1(53). Критический сектор социалистического реализма имеет все предпосылки для сво- его развития. Но тем не менее он еще не развит. Мы надеемся на пришествие но- вого Белинского, его ещё нет. И это одно из наиболее слабых и уязвимых мест нашей литературы. Критика не может быть малопрамотна и неэрудитна; идейность должна быть под- креплена культурой, которую тап Бендер не вызывает у читателя жел- чи, читатель только посмеивается, - это- го врага можно сшибить с жизни щелч- ком. «Глупая закваска жизни», по выра- жению Салтыкова, в условиях нэпа пре- вратилась лишь в грязную пену и вызы- вала скорее ироническое презрение, чем приступ справедливого гнева… знать и любить; для беседы с читателем нельзя уже больше оперировать сотней одних и тех же выражений и слов, стер- шихся от постоянного употребления и потому не задерживающихся в сознании читателя, нужно вспомнить о сорока тысячах слов великого русского языка. Перед нашей критикой - непочатая це- лина Приведу хотя бы один пример. До сих пор не разрушено мнение об одно- сторонности влияния западноевропейской литературы на русскую. Лермонтов учил- ся у Байрона, Лев Толстой - у Стенда- ля и так далее… Где исследованияовлия- нии русской литературы на западноевро- пейскую и американскую? влиянии  норату щаемся Хемингуэем, но он был бы не- возможен, если бы Чехов не открыл ему глаза на мир и не научил в мелочи ви- деть большое и трагическое. Значительны успехи советского литера- туроведения. Благодаря трудам ряда ис- следователей мы неизмеримо больше зна- ем теперь о жизни и творчестве Пушки- на, Лермонтова, Гоголя, Некрасова, Льва Толстого, Салтыкова-Щедрина, Чернышев- ского, Добролюбова и многих классиков Запада, чем знали о них в дореволюцион- ную пору. Тогда нельзя было и мечтать

и M P

б

по дожественным летописцем экономического переворота или, словами Герцена, «шагает следам великой армии исторического движения». «Батый» Яжа, «Великий Моурави» Антоновской, «Возмутитель спокойствия» Леонида Со- ловьева и предшествующие им: «Разин Так возникают индустриальные и кол- хозные романы, повести и пьесы о соци-  в алистическом строительстве и его людях, Среди множества произведений этих лет многие приобретают принципиальное, но- казательное значение в смысле введения литературу нового, никогда ещё ею не Эледура, «Соть» лебнова, бреми Степан» Чапыгина, «Болотников» и «Тру- ды и дни Ломоносова» Георгия Шторма; «Кюхля» и «Смерть Вазир-Мухтара» Юрия Тынянова; «Цусима» Новикова-Прибоя, «Одеты камнем» Ольги Форш и её три- логия из времен Екатерины II и многсе другое. Гуманизм советского строя сказался во

д H

TC

ред!» Катаева, «Большой конвейер» Ильи- на, «Поднятая целина» Шолохова, «Бру- дадцетых годах советоная демокмя аато- ратура завоевала всемирное признание. на английский, испанокий, польский, ски» Панферова, «Гидроцентраль» Шаги- нян. «Страна Муравия» - замечательная поэма Твардовского, «Танкер «Дербент» Крымова и многое другое. В то же время болгарский, японский и другие языки, а также на языки всех народов Советского Союза переведены книги Чуковского, Мар- шака, Ильина, Михалкова, Бориса Жит-

ф M

в литературе крепнет новое поколение пи- сателей, таких, как Соболев. Корнейчук, Павленко, Симонов и другие. От романтического вооприятия истории кова, Барто и других поэтов и прозаи- ков. Война завершает два десятилетия со- ветской недавнего прошлого литература переходит к исторической конкретности. На её гла- зах народ строит своё историческое литературы, богатой и своеобраз- ной, со всеми достоинствами и недостат- ками молодости Прежде всего это лите-

O) 

на- стоящее и будущее Появляется новый литературный герой, это уже не че- ловек-масса и не поверхностно обобщен- ный романтический персонаж граждан- ратура десятков миллионов читателей. В ее развитии есть особенная черта, кото- рую история литературы не знала: это идейно вдохновляющая помощь партии и правительства и лично - Сталина.

… 2  № 2 (54)  ЛитЕРАТУРА и ИскуссТВО  

и

H