М. ЗЕНКЕВИЧ

Саломея Нерис

Вера ИНБЕР Товарищ Виноград

Имя литовской поэтессы Саломен Нерис стало широко известно у нас после того, как с трибуны VII Сессии Верховного Со- вета СССР по всей стране прозвучала ее речь в стихах из «Поэмы о Сталине» с заключительными словами: 0 нем везде легенды снова Творит народная молва, И славит Сталина родного Освобожденная Литва!

премия не соблазнила Нерис. В том же 1938 г. она пишет ряд стихотворений, ко- торые показывают ее настроение. Особен- но показательно одно из них «Про- клятие». В этом стихотворении Саломея Нерис описывает бегство литовской девуш- ки из «жутких сумерек избушки», от от- повского поднятого кулака, Девушка не хочет жить «среди предрассудков темных трясин» и в грозу убегает из родной из- бы. Молния освещает ее дорогу, ночь обня- да ее черными лапами. Девушка слышит, нак томаются соснья и смело зонет: «Кто тие символизировало как бы уход самой Саломеи Нерис от трясин сметоновской Литвы к новой освобожденной Литве, о ко- торой она паписала в «Поэме о Сталине». Последнее напечатанное стихотворение Саломеи Нерис - дайна «Дары русалки». В Форме народной песпи дайны Нерис вас- сказывает о ребенке, которого мать крепостная крестьянка, работая на барщи- не, забывает под ивой. Ребенок попадает в руки русалки, которая баюкает его,- по пародному поверию, после этого он, вы- росши, будет «чувствовать во сто раз боль- ней горе братьев» и уже не может быть «рабом, не будет крепостным». После «Поэмы о Сталине» Саломея Не- рис опубликовала новую поэму «Путь большевика». В этой поэме она описы- вает свои впечатления от Москвы, от Кремля, мавзолея Ленина, от VII Сессии Верховного Совета: И под сводом мраморным витает. И звучит литовский мой язык. Сталин сам словам его внимает. Сталин, как он прост и как велик! И полярники со мною рядом, И стахановцы вокруг сидят. Я смотро на них открытым взглядом И ловлю их светлый твердый взгляд. Родная Литва, «маленький мой край» кажется Саломее Нерис «золотой капель- кой янтаря», которая вливается в море   пародов СССР: Янтарек с лучами золотыми, Балтики прозрачную красу, 0, Литва, твое родное имя Солнцем крошечным в руках несу! Влившись в СССР - народов море. Зазвени, как новая струна, В их могучем и согласном хоре. Светлая Литва, моя страна! В настоящее время Саломея Нерис вы- двинута кандилатом в депутаты Верховно- го Совета СССР.

У апельсина кожура Красней гусиных лап. На родине была жара, А нынче он озяб. Такой тут ветер ледяной, Что стынут даже сосны. А он, подумайте, в одной Обертке папиросной. Впервые снежных звездочек Он увидал полет. Промерз до самых косточек И превратился в лед. Покрыт пупырышками весь Бедняга-апельсин. Он люто замерзает здесь, Да и не он один! Вот персик. Он тепло одет, На нем пушистый ворс, На нем фланелевый жилет, И все же он замерз. А золотистый виноград, Приехав ночью в Ленинград, Увидел утром Летний сад И ринулся к нему. Он видел, - статуи стоят, И думал: «Я в Крыму! Пройдет еще немного дней, - Загар покроет их». Раздетых мраморных людей Он принял за живых. Но скоро бедный южный гость Лежал в опилках, весь дрожа, А холод резал без ножа, Терзал за гроздью гроздь. И

«Поэма о Сталине»-первое произведе- иие Саломен Нерие, изданное на русском языке, Однако поэма эта в творчестве Са- ломеи Нерис была не дебютом, а завер- шением довольно долгого и сложного пу- ти. Саломея Нерис вышла из крестьянской семьи, она родилась в Альвите на границе Германии. писать стихи начала рано. но писала их для себя, не думая стать пи- сательницей, - по профессии Нерис была учительницей. Первый сборник ее стихов «Ранним утром» вышел в 1927 году, за ним последовал в 1931 г. второй сборник «Следы на песке» Обе эти книги были встречены с большой похвалой литовской критикой, и молодая поэтесса выдвину- лась в первые ряды литовской литерату- ры. В своих стихах этого первого перио- да Саломея Нерис вслед за Людасом Гирой использовала мотивы народной поэзии. по по содержанию большинство стихов - ин- тимная, камерная лирика. Реакционная ка- толическая пресса надеялась дажа найти в молодой поэтессе своего певца, но вско- ре жестоко в этом разочаровалась. Сало- мея Нерис не дала усыпить себя похвала- ми реакционной печати и скоро смело вступила на новый путь. В 1931 г. Саломея Нерис олубликовала свою «Декларацию» и три революцион- ных стихотворения в левом журнале «Tрe- тий фронт». Этот смелый шаг молодой по- этессы вызвал не только нападки бур- жуазной печати, но и прямое преследова- ние со стороны реакционного сметоновско- го режима. Нерис должна была оставить место преподавательницы в гимназии и ли- шилась работы Третья книга стихов Саломеи Нерис под характерным названием «Через ломающий- ся лед» вышла в 1935 г. и была встрече- на, по словам Нерис, «яростными руга- тельствами». Однако эти ругательства и преследования не остановили Нерис и пе сбили ее с намеченного пути. Видя это, сметоновское реакционное пра- вительство решило прибегнуть к другому способу: оно надеялось подкупить поэтес- су и переманить ее на свою сторону. Не- ожиданно за свою четвертую книгу стихов в 1938 г. Саломея Нерис была «удостое- на» государственной премии. Однако эта

«И. В. Сталин и А. М. Горький в Горках». Картина художника А. М. Герасимова на выставке лучших советских художников, 

произведений Фото Ю. Говорова.

Но в эту же погоду, На этом же лотке - Антоновские яблоки Лежали налегке. Их обнаженной коже Морозец не мешал, И было непохоже, Чтоб кто-нибудь дрожал. И самое большое И крепкое из всех Сказало винограду И апельсинам: «Эх! Укрыть бы вас покрепче От нашинских снегов, Да ведь не напасешься На вас пуховиков. Но вот что я скажу вам, Товарищ Виноград, На свете жил ученый, И у него был сад, Где изучал замашки он фисташки и айвы, Где, главное, заботился Он о таких, как вы. Чтоб вы росли и зрели Под ветром ледяным, Чтобы суровый север Казался вам родным. Чтоб было вам, как яблокам, Не страшно ничего. Зовут его Мичуриным - Ученого того. Ему поставлен памятник В Москве, мои друзья, И там он держит яблоко Такое же, как я». И сразу встрепенулся, И, видимо, был рад, И сладко улыбнулся Товарищ Виноград. Александр ОЙСЛЕНДЕР оказываютсяРаренново морс Как прежде, зовет и тревожит Густая его синева. Все помнит, все знает, все может- И где разыщу я слова О долге, о подвиге скромном, О людях, что крепче гвоздей, О море, седом и огромном, О небе, что моря седей. Дымясь от тяжелой работы, Вздымается горб водяной, Все мелкие наши заботы Сменив настоящей Одной. И волны шумят, как страницы, Как будто листается том Истории древней И мнится, Что сумерки помнят о том, Кто был здесь столетия за два, Кто в наши ходил здесь года, Морскую соленую правду Однажды приняв навсегда. И только мерещились где-то В набрякшей от холода мгле Седые от лунного света Деревья на милой земле. Как в смутном тумане пробиться, Не веря, что где-то вдали Звезда над Кремлем золотится, Как орден у сердца земли? Я верю И полночью трудной Все вытерплю, все пережду. И на бок летящее судно Сквозь яростный шторм проведу. И мужество, как эстафету, Тому из мальчишек вручу, Кто тянется к дальнему свету, Как тянется стебель к лучу.

Регламентированный Гаврош Б. РАГИНСКИЙ стройке баррикады и беседуют, вспомина- ют про воззвание к французскому народу, опять цитата. Шарло видит расклеен- ное на деревьях воззвание к сельским ра- бочим - снова можно цитировать. Вее персонажи этой книги обречены на непре- рывное произнесение пышных тирад. Они ухитряются предаваться этой страсти в самых неподходящих для того случаях. Вот задержан по подозрению в шпионаже неизвестный человек. Член Коммуны, Жо- зеф Бантар, дядя Шарло, отдает распоря- жения: « Люсьен, сказал тогда Жозеф, поручаю тебе строго расследовать это де- ло. Тут, перед развалинами этой фабрики и среди стонов пострадавших от пожа- ра, тебе не надо повторять о той беспо- щадности, с которой мы должны очищать париж от ппионов. Но помни в то же время, что Коммуна гарантирует неприкос- новенность честным гражданам». Совершенно безудержно предается па- тетике и красноречию поэт Виктор Ли- мож. Авторы попросту лишили его спо- собности выражаться обычным человече- ским языком. Лимож вечно декламирует. Бот он пришел на баррикаду: «У баррикады, грациозно (!) облоко- тившись на мешок с песком, стоял Ли- мож с вдохновенным лицом. Увидев Жозефа, Лимож снял свою мяг- кую шляцу и церемонно раскланялся. - Делегат Бантар, -- сказал он, - вы знаете меня… Вы поэт Виктор Лимож! Ваши стихи и песни распевает весь рабочий Париж. Вы хорошо делаете свое дело, и Коммуна благодарна вам. Я не только поэт, я еще и граж- данин, гордо заявил Лимож. Я пришел просить вас, депутат Бантар, принять меня на вашу баррикаду. Вы поэт, сказал Жозеф, поду- мав, вам незачем итти на баррикаду. Каждый из вас способен воевать, но не каждый может быть хорошим поэтом! - Нет, гражданин депутат, - наста- ивал Лимож, - теперь, когда Коммуне грозит смертельная опасность, я хочу делать то, что может сделать каждый: отдать за Коммуну свою жизнь. - А вы умеете стрелять? - спросил Жозеф. -Я бью без промаха, когда мишень пенавистна! Вы получите ружье, Лимож, и пусть ваши пули будут бить так же метко, как ваши стихи- Нужно ли описывать, какое впечатле- ние произвел на Кри-Кри этот короткий разговор!» Этот торжественный стиль господству- ет во всей книге. И авторы и герои проявляют исклю- чительную пропицательность. Шарло, например, разгадывает с пер- вого взгляда человека, оказавшегося шпи- оном: «Он отчетливо видел его тонкий, су- хой профиль,орлиный нос, маленькие поджатые губы, подбородок с глубокой ямкой посредине. Темный штатский ко- стюм плотно облегал его мускулистое, крепкое тело. Мальчик сразу невзлюбил короткую красную шею незнакомца, со- ставлявшую резкий контраст с его сухим и нервным лицом» не произошло. Весьма опытными мастерами воздейст- вия на человеческую душу в этой книге версальские шпионы. Ме- тоды их, кстати сказать, как-то мало от- личаются от ухищрений разведок совре- менных капиталистических стран. Если верить авторам, то в этом деле за по- следние семьдесят лет никаких сдвигов Есть в книге отдельные эпизоды, сви- детельствующие о том, что книга могла выглядеть иначе, если бы откровенная назидательность и нарочитая патетика не испортили ее. Превосходна сцена ареста Луизы Мишель, очень удачно изображены друзья Шарло--мальчик Гастон и девочка Мари, колоритна фигура мадам Дидье, владелицы кафе… Хорошо задуман образ Шарло. Жаль только, что его жизнерадостность, задор, находчивость тонут в море пенужной па- тетики. После «Чапаева», пюсле кпиг Ник. Островского и Гайдара вряд ли мо- жет сильно подействовать этот плохо представленный фейерверк. Трагическая героика Коммуны не нуждается в мело- драматическом освещении.

Образ Гавроша, этого маленького народ- ного героя, искупает многие погрешности романа Гюго «Отверженные». Но Гюго слишком рано лишил своего героя жизни. У читателя остается чувст- во неудовлетворенности. Хотелось бы еще встретиться с Гаврошем. Это читательское желание учли авторы исторической повести «Кри-Кри». Ничего плохого пет в том, что четыр- надцатилетний Шарло Бантар, подаваль- щик в кафе «Веселый сверчок», прини- мающий участие в борьбе коммунаров Па- рижа, напоминает нам Гавроша. Гаврош вполне заслужил право иметь литератур- ных потомков.

Но Шарло Бантар - оскудевший по- томок-эпигон. Книга «Кри-Кри» предназначена для читателя «старшего возраста». Читатель этот очень требователен, у него - по- разительное чутье на фальшь и ложную патетику. И более всего он не терпит ме- лочной опеки и псевдопедагогики. А в этом -- как раз серьезнейший грех кни- ги Е. Яхниной и М. Алейникова. Вопрос о пропорциях занимательного и назидательного в детских книгах как буд- то бы уже решен. Оба эти свойства в действительно хорошей книге должны быть взаимопроникающими. Совершенно естественно, что книга о подростке, уча- стнике Парижской Коммуны, должна быть увлекательной. В повести «Кри-Кри» мы видим, как герой выслеживает шппиона, попадает в плен, бежит подземными хо- дами, сражается на баррикаде. Но авто- ры, видимо, смертельно боятся, чтобы все это не показалось «голым приключенче- ством». Им хочется, чтобы книга сочета- ла в себе свойства приключенческой по- вести, учебника средней школы и хресто- матии по истории Парижской Коммуны. E. Яхнина и М. Алейников постоянно перемежают повествование отступления- ми и документами. Эти вставки никак не срастаются с основным текстом, и спо- собы соединения, к которым прибегают авторы, весьма однообразны. Шарло нахо- дит на полу кафе обращение к солдатам версальской армии. Повод для цитирова- ния есть. Коммунары работают на по- Повесть. Детиздат. 1940. E. Яхнина и М. Алейников, Кри-Кри,

Китайский журнал В. Маяковском

В руках у нас журнал, изданный в Яньани, в городе, где живет Мао Цзэ- дун, куда устремляется со всех концов Китая молодежь, в городе, который по праву называется городом-школой. «Да чжун вэнь-и»- «Литература масс» название этого журнала. Небольшого формата, отпечатанная на тонкой бумаге, книжка посвящена Владимиру Маяков- скому. В журнале помещены: «Левый марш» в переводе известного советскому читате- ю китайского поэта Эми Сяо, статья Сяо о Маяковском, подробное сообщение о мероприятиях, проводимых президиумом Союза советских писателей для увекове- чения памяти Маяковского, «Разговор с товарищем Лениным» в переводе Сяо и Ли Ю-жаня, перевод статьи В Катаняна шиеся» в переводе с английского Вэй Бо. Перевод «Левого марша» чрезвычайно близок к подлиннику, что, конечно, яв- ляется очень большим его достоинством. И все-таки при переводе утрачен желез- ный ритм этого прекрасного стихотворе- ния: не сохранен предельный лаконизм Маяковского, при одинаковом количест- ве, строки перевода растянутее, чем в оритинале, Фразы длиннее и не такие четкие, как у Маяковского. Все же, несмо- тря на отдельные недостатки, переводда-  

ет китайскому читателю представление о «Левом марше». Переводчик в послесловии говорит ° трудностях перевода Маяковского на ки- тайский язык, о том, с какими стара- нием и любовью он над этим работал. Стихотворение «Прозаседавшиеся» пере- ведено с английского, Это скорее распро- страненное переложение, чем перевод. Хорошо и точно переведен «Разговор с товарищем Лениным». Очень интересна статья о Маяковском, написанная Эми Сяо с большим поде- мом. Начинается она словами Сталина о Маяковском, как о лучшем и талантли- вейшем поэте советской эпохи. Китайские литераторы недостаточно хорошо звают творчество Маяковского и зачастую неверно понимают его, … го- ворит Сяо, Своей статьей он хочет вне- сти ясность в толкование поэта и, нуж- но сказать, что в пределах этой неболь- шой статьи им сделано очень много. Перед китайским читателем встает об- раз Маяковского, поэта-гражданина, бес- пощадного к врагам, любимого народом. Статья заканчивается обращением к китайским писателям - выйти на ули- цу, в массы, на линию огня, писать мар- ши и лозунги так, чтобы голос их зву- чал, как голос Маяковского Л. ЭЙДЛИн.

Т. МОТЫЛЕВА  Есть книги-друзья, к которым c ра- достью возвращаешься много раз, в кото- рых каждый возраст находит что-то свое. С «Пиквикским клубом» Диккенса чита- тель знакомится в детстве, вряд ли перестает любить его и тогда, когда ста- новится ровесником диккенсовского героя. «Пиквик», изданный Детиздатом,--пер- вый том давно подготовлявшегося, долго- жданного собрания сочинений. Оно откры- вается обстоятельным биографическим очерком Е. Ланна. Это-по сути дела са- мостоятельное литературное произведение. В нем дано умелое сочетание элементов художественного повествования и научно- популярной биографии, В работе есть хо- роший историзм: жизнь художника пока- вана в ней на фоне жизни страны Перед читателем встает Англия середины Дикконсяототорая перешина избирательную реформу 1832 г., борьбу вокруг хлебных законов, чартизм. Обо всех х про- этих событиях Е. Ланн рассказывает про- стыми словами, но не упрощая. У Е. Ланна обрисован--хотя бы в ос- порнох оброноториныя болин Диккенса-человека, Мы видим Диккенса в разных аспектах, в разные моменты жиз- и, - и постепенно раскрываются разные стрны со колоссальное трудолюбие, требователь- ность к себе, неимоверная настойчивость и организованность в работе; его чуткость и нежность к людям, его восприимчивость к людским страданиям, обостренная вос- поминаниями о собственном тяжелом дет стве; его светлая жизнерадостность, лю- бовь к театру, музыке, свежему воздуху ярким краскам; его внимание к детям и проникновенное понимание детской души. Перед нами встает живой Диккенс. Удачна сама по себе мысль заменить традиционную вступительную статью био- графическим очерком. Такая форма уже Литературная газета 2 № 2

ранее оправдала себя в детиздатовской практике: стоит вспомнить прекрасное вступление А. Роскина к однотомнику Че- хова. Очерк Е. Ланна о Диккенсе в неко- торых отношениях может служить образ- цом работы, помогающей массовому чита- телю понять и почувствовать писателя- классика. Но хотелось бы видеть в этой работе более широкий, более углубленный анализ творчества Диккенса. Ведь творче- ство и все связанные с ним искания самое существенное вжизни художника И о нем, именно о нем, можно было рас- сказать больше.   Правда, Е. Ланн сообщает интересные данные о творческой истории отдельных романов Диккенса, о прототипах его геро- св очень органически и убедительновклю- чены в биографию сведения о том, как впечатления жизни подсказывали Диккен- су темы его произведений, как в произве- депиях Диккенса проявлялись особенно- оти его характера - чувство юмора, ли рическая задушевность, нетерпимость ко всему тому, что заставляет человека стра- дать, Все это хорошо. Но можно было бы лучше расшифровать, в чем своеобразие и смысл реализма Диккенса, в чем особен- Можно и юному читателю обяении нолатл го велиция. Можно было и юному чита- телю обяенить, почему Марке причнсляя сили мир сольше поли срав ото слелали все по- Ленин (по свидетельству Н. К. Крупской) ушел с середины спектакля «Сверчок на печи», раздосадованный сентименталь- ностью пьесы. Очень сложная проблема - Диккенс и чартизм, Диккенс и рабочее движение его времени. Тут от биографа и популяриза- тора требуется большое искусство кон- кретного анализа, так, чтобы художник встал перед читателем во всей сложности, без «хрестоматийного глянца». Е. Ланн прав, когда пишет, что «не нужно превра- щать Диккенса в революционера, им он не был» но что Диккенс «всегда обру- шивался на социальное зло». Однако в очерке преобладают такие вот общие за- мечания. А читателю - в том числе и  юному - естественно, может быть, захо

чется знать, в чем же именно выражалась борьба Диккенса против социального зла. Е. Ланн подробно пишет о том, как Дик- кенс обличал ложь и лицемерие, борясь тем самым за моральное оздоровление об- щества. Нам кажется, что социально-об- личительный смысл романов Диккенса несравненно значительнее. Напрасно такк бегло говорится в очерке о «Домби и сыне», о «Тяжелых временах». Диккенс обличал пороки не только как моралист. Его сатирические образы Домби Гред- грайнда, Баундерби- острая, принципи- альная критика буржуа-собственника, кри- тика, затрагивающая самые основы бур- жуазного общества, Недаром Марке считал особой ааслугой Диккенса и его собрать- ев мастерское изображение английских буржуа, полных «самомнения, чопорности, мелочного тиранства и невежества». Дик- кенс не только наделяет своих героев этими качествами, но и показывает чем они порождаются. Диккенс не просто бо- рется против лицемерия, эгоизма, скупо- сти, жестокости, но и органически раскры- вает связь этих пороков с буржуазной собственностью, буржуазной эксплоатаци- ей. Именно в этом -- глубокий антикапи- Именно этим он обективно был соратии ком английских пролетариев, хотя реши- тельно отвергал революционные методы ртиму первый среди реалистов запала укаа тлубину пропасти, отделяющей кенса. Но его Баундерби - одна из пер- вых в мировой литературе фигур буржуа- эксплоататора. E. Ланн рассказывает, как молодой журналист Диккенс организовал забастов- ку работников газеты «Сан», и приписы- вает Диккенсу такие размышления: «Бур- жуа нет смысла уговаривать - из это- го ничего не выйдет. Чтобы чего-нибудь добиться, надо с буржуа бороться так, как борются текстильщики Ланкашира, металлисты Бирмингема и горняки Кар- дифа», Вот это уж зря. Очень мало веро- ятно, чтобы у Диккенса могли быть по- добные мысли. Ведь вся его трагедия и была в том, что он долгое время наивно и искренне верил, что есть смысл «угова- ривать буржуа». Достаточно вспомнить  

сентиментально-морализирующую концов  ку «Домби и сына», чудесное перерожде- ние холодного, жесткого собственника - в любящего отца и трогательного дедушку. Аналогичные мотивы есть и в других произведениях Диккенса, хотя бы в том же «Сверчке на печи». о В этом и была ахиллесова пята дик- кенсовского реализма. Диккенс не понял, не смог понять революционного движения пролетариата, как не понял он и рево- люционных традиций буржуазии («Повесть двух городах»). При всем своем искрен- нем народолюбии, при всем своем искрен- нем отвращении к лицемерным парламент- ским политиканам, Диккенс, несомненно, был отчасти затронут влиянием англий- ского либерализма, с его идеями «орга- нического» мирного развития: оттеюда идиллически-примирительные нотки в его романах. Ведь и в «Пиквике», где изоб- ражение социальных зол занимает отно- сительно небольшое место, где оптимисти- ческая картина мира у Диккенса относи- тельно налолее гармонична, лишена на- читателя все же несколько раздра- жает преувеличенная преданность Сэма Уэллера Пиквику, преданность, заставляю- щая разбитного слугу отказываться от личного счастья, лишь бы только продол- жать служить своему хозяину. он обр бн социельн литс ост олизод, замечательный по своей горькой щей по заключению. Некоторым из них пытается помочь, но не может же он помочь всем! И он принимает решение - унти подальше от этих невыносимых зре- лищ нищеты и горя, запереться в своей камере, чтобы ничего не видеть: «У меня голова болит от этих сцен и сердце тоже. Отныне я буду пленником в своей собст- венной комнате». Так мог поступить Пик- вик, но не Диккенс. Создатель Пиквика и не мог, и не хотел никуда прятаться от тех впечатлений жизни, которые причи- сердцу, Не эта нали боль его голове и сердпу. Не вта ли боль породита тот душевный надом, который свел Диккенса в могилу? Мысль о неразрешимости классовых противоречий все настойчивее возникает в сознании Диккенса после 1848 года: об 

этом свидетельствуют и «Холодный дом», «Крошка Доррит», и «Тяжелые време- и на». Любопытно, как изменяются концовки романов Диккенса. «Пиквик» своим кон- цом напоминает романы старых англий- ских мастеров XVIII в., которыми зачиты- вался Диккенс в юные годы. В «Пикви- ке», как это было и у Филдинга, у Смоллета, в заключение все узлы развя- зываются, любящие пары, преодолев не столь уж значительные препятствия, сое- диняются; общий колорит последних стра- ниц романа - безмятежно-радостный. В последующих романах Диккенса возникает новый тип счастливой развязки, более сложный, более реально отражающий про- тиворечия жизни, Конец «Холодного до- ма», «Крошки Доррит» - тоже благопо- лучный, но герои успели пережить столь- ко испытаний, которые и утомили и до известной степени и сломили их, что са- мое их счастье оказывается несколько про- блематичным, (Этот тип happy end раз- рабатывался и другими мастерами викто, рианского реализма -- он есть и в «Яр- марке тщеславия» Теккерея, и в «Джен Эйр» Ш. Бронте, и в «Адаме Биде» Дж. Элиот - вплоть до «Вдали от шумной толпы» Гарди). У Диккеиса эти развязки знаменуют постепенно назревающий кри- зис его оптимизма. Очень стоило бы хоть немного разяс- нить во вступительном очерке зволюцию рст иурнойавтора, рных нужды к трагически острой постановке вопроса: как быть? Эта эволюция сказы- вается уже в «Пиквике»… этом первом шедевре двадцатичетырехлетнего Диккен- са. «Пиквик» становление реализма Диккенса. B Пиквике есть что-то от обаяния жи- вого вого Диккенса. Этот старый джентльмен с ушон двадцатипятилетнего» напо- минает своего создателя и кристальной чистотой, и душевной свежестью, и некренним желанием помочь людям. И время роман о Пиквике, при всей юмористической розовости колорита, дает представление о чопорной эгоисти- ческой и бездушной буржуазной Англии, рило его гибель. о той Англии, летописцем которой был9 Диккенс и столкновение с которой уско-

«Вийснурк» No о B декабрьском (пятом) номере «Вийс- нурка» опубликованы материалы, посвя- щенные Украинской ССР: статья о Та- расе Шевченко и три его стихотворения, обзор литературы Советской Украины, рассказ Н. Рыбака, стихи П. Тычины, М. Рыльского, М. Бажана и общий очерк народном хозяйстве и культуре УССР. Номер открывается статьей М. Реуша «Интеллигенция капиталистических странв поисках новых путей», перепечатанной из журнала «Коммунистический Интернацио- нал». Опубликованные вслед затем стихи и статья В. Адамса передают настроение озналомившегося о «Кратким кур- еый нстория ВКЦО», по словам В. са, эта книга - обвинительный акт бур- жуазии и самое величайшее героическое произведение в мире, которое отрезвляет интеллигенцию от яда идеалистической в условиях  философии, прививавшейся ей капитализма. В журнале напечатаны воспоминания сво-тельман о побеге из тюрьмы, стихи молодых эстонских поэтесс М. Веетамм. А. Кааль, рассказ молодой писательницы Лейды Кибувитс, сатирическая новелла Пауля Кеердо. Номер содержит также об- аоры новых театральных постановок и осенней выставки эстонского изобразитель- ного искусства.