Маленькие рассказы   И жизнь хороша и жить хорошо  Слово большевика … дело большевика

Воспитание доблести ственности за нарушение устава полевой службы? Советскими писателями - и старшего и младшего поколений - беллетристами, очеркистами, историками написан ряд за- мечательных книг, которые сыграли и сыграют еще немалую роль в деле вос- питания патриотического духа бойца Красной Армии. Я к этим книгам отно- шу: «Разгром» А. Фадеева «Севастополь- скую страду» Сергеева-Ценского, «Цусиму» Новикова-Прибоя, монографии историка Тарле «Наполеон» и «1812 год», а также поучительнейшие мемуары генерал-майора А. Игнатьева «50 лет в строю». К кате- гории интересных и полезных книг я отношу и книгу В. Лебедева «Коман- дарм» - о выдающемся пролетарском полководце М.B. Фрунзе. му методу воспитания бойцов, - так бы- ло году. В деле воспитания решающую роль ит- рают среда и живые примеры поведения. Личный пример в военном делеявляется самым убедительным и самым лучшим ме- тодом воспитания и обучения бойца. Ли- тература, живопись, кинематография, театр являются, по существу, непрерывно дейст- вующими аренами такого личного приме- ра, показывающими образцы отваги, муже- ства, беззаветной преданности делу социа- лизма, глубокой любви к своему народу и непримиримой ненависти к его врагам. Воображение, фантазия занимают огромное место в каждой педагогической системе. Тем большее место они занимают в арсе- нале средств воспитания бойца. Если красноармеец, красный командир воспита- ны так, что считают себя ненобедимыми при любых обстоятельствах, - они дейст- вительно становятся непобедимыми, Мало- душный человек оттого и трусит, чтово- ображает себе всякие опасности там, где их нет. Суворов, Наполеон верили в свой успех, в свою победу и умели внушать эту веру своим армиям - от генерала до рядового солдата. В этом и крылся в зна- чительной мере секрет их военных успе- хов. Красноармеец Суслов в пьесе «Мстис- лав Удалой» уверен в том, что советский бронепоезд не может сдаться белогвардей- цам, и поэтому он в действительности и побеждает. Я не могу здесь оценивать произведения наших писателей, драматургов, художни- ков с точки зрения их большего или мень- щего состветствия требованиям морально- го воспитания войск. Это задача самостоя- тельная и должна явиться темой спе- циальных статей. Я хочу только сформу- лировать несколько общих соображений и пожеланий к нашим писателям и деяте- лям советского искусства. Изображать нуж- но всегда живых людей, а не воображае- мые существа, написанные какой-либо одной сплошной краской: положитель- ной красной или отрицательной-черной. Если пример, который писатель хочет под- нять на щит,- не жизненный, он не убе- дит бойца, а только вызовет его раздра- жение, чувство досады или, что хуже все- го, - скуку. Важно показать борьбу отри- пательных и положительных качеств у че- ловека и преодоление отрицательных по- буждений путем напряжения воли. Само- му мужественному и волевому человеку свойственен инстинкт самосохранения. Нельзя показывать в борьбе человска с трудностями какую-то тяжелую обстанов- ку и волед за этим благополучный конец в результате весьма маловажных напряже- ний. Так воспитывается вера в случай- ность, в судьбу. Нельзя писать рассказы или создавать картины из военной жизни, не проникнувшись жизненной реаль- ностью того, что создается. А для этого нельзя на военные примеры смотреть со стороны, глазами постороннего наблюдате- ля. Нало войти в существо списываемого и пережить это. Чапаев в одноименной ки- нокартине всех захватывает, он всем бли- зок, так как он дан живым человеком, с положительными и отрицательными каче- ствами. Все это требует от писателя глубокого и кропотливого изучения военного дела и красноармейской среды в мирных усло- виях и в обстановке фронтовой, Л. Н. Тол- стой сумел увековечить дух русского сол- только потому, чта эн был гениальным ху- дожником, но и потому, что он лично принимал участие в обороне Севастополя лично на себе испытал все стороны боевой страды тех героических месяцев. Встать в положение художника, наблюдаю- щего со стороны, советскому писателю не пристало. Такой путь чреват для него са- мыми гибельными последствиями. С. Ва- шеннев в своем рассказе «Санаторий «Са- нитас», напечатанном в журнале «Знамя», оплал случай, который совершенно не- мыслим в боевой обстановке нашей Крас- ной Армии, ибо он прогиворечит нашим уставам и нашей повседневной боевой практике. Я оставляю для специалистов чисто литературную оценку этого расска- за. Но красный командир или красноар- меец, прочитав такой рассказ, не поверят изложенным внемсобытиям или же сра- зу по прочтении рассказа спросят: а по- чему командир не был привлечен к ответ- 

Алексей СУРков 

Генерал-майор Г. НЕВСКИЙ

Музы и пушки

Значение моральной подготовки для войны и для воспитания войск весьма велико. От прошлых лет, когда нам нуж- но было всячески поднимать технический уровень нашей страны, у нас осталась привычка говорить что «победа и пора- жение оказываются зависящими от ма- териальных, т. е. экономических, условий», но мы забывали продолжение этой цита- ты у Энгельса («Анти-Дюринг») «от свойств людей и оружия, следовательно, от качества и количества населения и от развития техники». Влестящий знаток военной и гражданской истории, Энгельс, всячески подчеркивая роль производи- тельных сил и значение техники для войны, ясно указал на роль морального элемента качества людей.

Как всегда, за тонкой перегородкой ста- ренького финского домика, в той полови- не, которая называлась передовым перевя- зочным пунктом, вадыхали, стонали, всхли- пывали раненые. Как всегда, за узким проемом двери, от- делявшей штаб артполка от командного пункта, гнусаво пели зуммеры полевых телефонных аппаратов, и связисты дежур.  ной смены кричали сиплыми от простуды голосами: - Воробей! Воробей! Воробей! Вызывает сокол! Вызывает сокол! Чего молчишь во- робей? Отзовись, воробей!… Как всегда, рядом с домиком, во вьюж- ной беззвездной ночи батареи зычно кри- чали в темноту, в жуть снежной тайги басистыми глотками пушек и гаубиц. А когда замолкали пушки, из лесу, из- за озера доносились короткие злые очере- ди автоматов, россыпь винтовочных вы- стрелов и сосредоточенное воркованье «максимов». К этому привыкли. И когда вдруг ста- новилось совсем тихо, по лицам людей пробегала тень нервного беспокойства. Домик был круглые сутки доотказа на- бит людьми: артиллеристами, связистами, медиками… Они приходили и уходили. Они докладывали и принимали приказа- ния, При трепетном свете сальных све- тильников, высокие, рослые артиллерий- ские командиры в белых маскировочных халатах казались фантастическими бедуи- нами из полузабытых сказок детства. Центром, обединяющим всех текучих обитателей этого маленького домика, был шаткий колченогий столик в штабной ком- натке. Места на скамейке у этого столика бра- ли с бою. На этом столике писали сводки, чертили схемы, составляли требования на снаряды - шрапнельные, фугасные, оско- лочные. Здесь составляли политдонесения и писали письма в Белев, Сталиногорск, Бобрик-Донской, Тулу, Калугу и многие города, села и деревни, отмеченные и не отмеченные на карте Союза. Здесь четверо москвичей - писателей, став заправскими военными газетчиками, ревниво оберегая свое эстафетное место на краешке ненадежной скамейки, разогревая теплом дыханья чернила, писали обзоры очерки, заметки, фельетоны просто, фель- етоны в стихах и… стихи… Сегодня ночь выдалась наредкость бес- покойная… Вспышки выстрелов приближались, про- жигая темноту. Между едва различными снежными елями возникали движущиеся мутные пятна. То там, то тут фейерверком рассыпались трассы светящихся пулемет- ных очередей. Невидимый, молчаливый враг подходил А из-за спины, с огневой позиции бата- реи, звучала заглушаемая перестрелкой и ветром хриплая команда: - На картечь!… Первое и второе - огонь! Третье и четвертое - огонь! В снопах пламени со овистом вылетали шрапнельные снаряды из стальных ору- дийных стволов и разрывались совсем близко на опушке тайги. При свете коротких вспышек разрывов на мгновенье становилось видно, как ме- чутся между деревьями белые фитуры вражьих лыжников-налетчиков. Жарче тре- щали винтовочные выстрелы, увереннее били пулеметы. Потом вспышки в лесу редели. Взвива- лись зеленые ракеты - сигналы отхода. Унося раненых и убитых, налетчики упол- вали в лесную чащу. Отбой, По-одиночке игруппами, как му- равьи к муравейнику люди сползаются к домику. В окопах до новой тревоги остаются бойцы прикрытия. Опять толкотня, поиски свободного ме- ста на полу, чтобы прикурнуть, подремать, хотя бы сидя, хотя бы на корточках. Время переваливает за полночь. Моло- денький помощник начальника штаба, под- вижной, как ртуть, комсомолец-лейтенант кончил вычерчивать схему. На освободив- шееся место, с несвойственной возрасту юркостью, шмыгнул опоздавший занять свое место под военкомовским диваном поэт. Вынул засаленную «общую тетрадь», добыл из кармана автоматическую ручку. Провел по бумаге пером - не пишет про- клятое! Подул. Поплевал на перо. Попро- бовал. Пошли каракули: тук… тук… тук… тук… тук… Тук…

День был наредкость ясный. От голу- бого неба от ослепительно-яркого солнца и белого снега болели глаза. И небо, и солнце, и снег, и зеленые кроны сосен молчаливо умоляли о тишине. железный бас войны глушил, прибивал к земле слабые голоса людей. Газетчик вышел на перекресток дорог. Он только что в блиндаже написал беглые заметки о начале наступления. Он искал глазами подходящую попутную машину, чтобы отпре т в тыл свежий газетный матернал На перекрестке было людно. Здесь вновь прибывших встречалипредставите- ли полков, чтобы вести новичков в лес, на боевое крещение. Люди после долгого тяжелого перехода останавливались, чтобы перевести дух, со- браться с силами перед боем. Ржали сирены автомашин. Фыркали обозные лошади. Гудели орудийные зал- пы. Плыли над головами самолеты. Кучка бойцов пристроилась на жердях у стенки полуразрушенного хлева, греясь на солнце. Разговаривали. Курили. Дре- мали. Пожилой боец, пристроившись у груды пустых снарядных ящиков писалкаранда- шом письмо. Неутомимые «козлятники» гремели по зеленой броне танка-амфибии металлическими плитками домино. И вдруг газетчика, как ветром, заверну- ло. Сквозь грохот войны он различил жи- вой человеческий голос, читающий стихи… Он не ослышался… На обозной повозке, нагруженной пат- ронными ящиками, стоял молодой парень, окруженный товарищами, и читал стихи… Когда газетчик протиснулся в толпу. молодой лыжник, кончив читать одно сти- хотворение, сказал, обращаясь к слушате- лям: - А теперь, ребята, я вам, под конец. прочту главу из «Хорошо!» Маяковского. И, неодобрительно взглянув в кусты под горкой, где гаубичная батарея стреляла частым, беглым огнем, начал: Я земной шар чуть не весь обошел. И жизнь хормна и жить хорошо. А в нашей буче боевой и кипучей и того лучше… С каждой новой строфой голоскрепчал, наливался силой и дерзостью. Гремели пушки. Гудели над головами моторы. А прямые, точные, как снайперская наводка, слова чеканных стихов, утверждающие жизнь, утверждающие радость существова- ния, радость творчества, пробивали гро- хот военного грома, западали в молодые сердца. Газетчик не в первый раз слышал эти строки. Он слышал, как сам Маяковский гремел ими в многолюдной аудитории По- литехнического музея. Он слышал, как чи- тали их лучшие чтецы столицы. Но только в этот миг он почувствовал всю силу этих подлинно бессмертных строк. Какую силу любви к жизни должен был носить в своем сердце поэт, чтобы люди перед лицом смерти подняли сложенный им стих, как победоносное знамя деракой, безграничной любви к земному существо- ванию, к земному творчеству для жизни и во имя жизни. Когда отзвучали последние слова и рота лыжников тронулась в путь, газетчик вы- нул залисную книжку и, сжимая каран- даш коченеющими на морозе пальцами, записал: «Боец, переходящий огневой рубеж ата- ки, несет в сердце мечту о жизни. Чем крепче он любит жизнь сильной, мужской любовью, тем яростнее он дерется. Тем легче преодолевает власть закона самосо- хранения. Голос войны, как бы громокон ни был, бессилен перед слабым человече- ским голосом поэта, если этот голос окры- лен любовью к жизни»… В этот день газетчик нашел строки, которыеосветили темуегобудущей книги: Есть высшее из всех гражданских прав: Во имя жизни встретить ветер боя, И, если надо, смертью смерть поправ, Найти в огне бессмертие героя…

Это мне рассказали товарищи. Маленький отряд красноармейлев шел на соединение со своей частью по лесной дороге, перерезанной противником. Дорога вилась между огромными заснеженными соснами, то взбегая на холмы, то стекая в низины. Люди шли настороженно, ред- кой цепочкой, готовые ко всяким неожи- данностям. И вдруг стротую тишину разорвала ко- роткая очередь автомата. Одна, другая… Из ядра отряда было видно, как дозорные

ложатся в снег и начинают перестрелку. Резко прозвучали слова команды. Малень- Беря события последнего года, - бы- стрый разгром Франции, - мы также ви- дим там громадное влияние моральной ния. Результаты такого морального соот- пошения сил обеих воюющих армий - известны. подготовки, Некоторое превосходство Гер- мании в вооружении (танки и авиация), более современные методы тактических действий не могли иметь решающего зна- чения для столь быстрого исхода войны, так как уровень развития техники в обеих странах был примерно одинаков. Гораздо более важную роль сыграла потеря воли к борьбе у населения и армии Франции. В то время, как немецкая армия воспи- тывалась в течение ряда лет в духе воли к победе, к сокрушению врага, француз- ская армия. наоборот, была лишена вы- сокого духа патриотизма. Настроения па- цифизма, пораженчества, трусости и без- различия господствовали как среди зна- чительных групп французской буржуазии, так и среди командного состава и даже бойцов армии, главным же образом, конеч- но, среди верхушки армейского командова- Наоборот, при меньшей численности и более слабой технике армия, воодушевлен- ная чувствали глубокой любви к родине и ненависти к врагу, армия, которая пре- дана идеям, за которые она борется, мо- жет победить и более мощного противни- ка. В историческом разрезе исход войн решают состояние производительных сил, техника, но на отдельных ее этапах ис ход отдельных операций находится в пол- ной зависимости от уровня морально-по- литического состояния армии и народа. Воспитание моральных качеств бойца и командира не является чем-то отличным и обособленным от общей системы мораль- но-политического воспитания всего народа. В Красной Армии мы не создаем убой- цов и командиров какие-то особые воен- ные качества. Из общего количества раз- личных человеческих качеств мы разви- ваем наиболее полезные для военного де- ла и заглушаем отрицательные качества Основными методами воинского воспита- ния служат те же общегражданские мето- ды, но доведенные до наибольшего совер- шенства: убеждение, на основе политиче- ского сознания; примары и выработка по- лезных привычек. Все то, что делаетсядля общегражданского воспитания народа семьей, школой, бытовым и служебным окружением, литературой, театром, кино, изобразительным мскусством, имеет огром- ное значение. Для воспитания доблестного бойца нам циплина, мужество, настойчивостпор- ство, инициатива, выносливость, обучен- эти вачества, в усло- виях воинской среды, можно быстро раз- вить лишь при наличии четкого политиче- ского сознания, доведенного до степени страстного убеждения готовности жертво- вать собой для блага родины, ненависти ко всем врагам и твердой вопи, большеви- стокого упорства в достижении намечен- ных целей. Вот то главное, что должно общегражданское воспитание кий отрядик стал цепью подтягиваться на линию дозора. Тяжело итти - снег, как болото, засасывает по пояс. Учащаются выстрелы, сливаясь в непрерывную тре- скотню. Пули с визгом проносятся над головами, глухо шлепаются о мералые стволы сосен, сбивают ветки. Уже надо нагибаться. Уже надо ползти, зарываясь глубоко в снег. Бьют в лоб. Бьют справа. Бьют слева. Дойдя до кромки леса, бойцы залегли. Головы не поднять. А по выстрелам видно, что противник обходит, хочет окружить. Секунда про- медления могла погубить весь отряд. Дей- ствовать, действовать молниеносно! комиссар решает: атаковать в лоб. о, пробиться коротким рывком. Он поднимается в рост. Он кричит на бегу: - За родину! За Сталина! За мной, товарищи, ура! И в ряд с ним поднимаются и рвутся вперед четверо. Исступленно где-то совсем близко тре- щит чужой пулемет. Своей кровью, своей смертью пять смельчаков открывают остальным дорогу к жизни… Пять смельчаков. Четверо- командиры и политработники Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Пятый - газетчик Рабо- че-Крестьянской Красной Армии писатель- коммунист Михаил Федорович Чуман- дрин… Товарищ! Брат! Из далекой Реболы ты прислал нам свои очерки о сильных и от- важных людях. Словами прямыми и чест- ными ты звал читателей нашей армейской газеты к подвигу и героизму. Ты вместе с героями своих очерков шел по опасным таежным дорогам. Ты делил с ними радо- сти и печали тревожных боевых будней. И ты погиб в бою, плечо к плечу с от- важнейшими, зражаясь, как подобает ком- мунисту. Своим подвигом ты и другие наши то- варищи утвердили непреложный закон нерасторжимого единства слова и дела. ти ключи, открывающие живому слову все человеческие сердца. Всемером переступили мы в декабре пограничную просеку в приполярной тайте. Вчетвером возвращались лись мы в марте в родной Ленинград, в родную Москву.

и к В старой русской армии, славившейся своим бездушно-казарменным отношением к солдату, все же нередко обращалось внимание на воспитание солдата средст- вами искусства. Стены казарм бывали обычно увешаны картинками на героиче- ские темы, показывающими примеры лич- ной доблести, бесстрашия, отваги русско- го солдата. Эти олеографические картин- ки были низкопробными с точки зрения художественной - безграмотными, без- вкусными. Они приноравливались к низ- кому культурному уровню дореволюцион- ного русского солдата. Нашими советскими художниками написаны десятки прекрас- ных батальных и героических полотен. Их репродукции должны были бы укра- шать стены всех красноармейских казарм. Но, к сожалению, у нас до сих пор еще господствует увлечение - украшать ка- зармы, главным образом, одними только лозунгами. Мы часто также вывешиваем портреты Героев Советского Союза, но под этими фотографиями ничего, кроме фами- лий, не значится. Между тем, краткий, красочный рассказ о подвиге, за который боец или командир получил свое высо- кое звание, был бы здесь гораздо полез- нее для воспитания красноармейца. Крас- ная Армия имеет немалое количество слав- ных имен и славных подвигов, в извест- ной части уже зарисованных и описанных. Нам кажется, что очередной важнейшей задачей художников - совместно с писа- телями - является оформление высокоху- дожественных портретов, боевых эпизодов подвигов с краткими, но выразительны- ми описаниями для украшения военных казарм и общегражданских школ. Тут счень полезно вспомнить, что делал В. Мая- ковский в годы гражданской войны. Очень полезно дать художественное изображение суворовским поучениям, о которых нам напоминает Маршал и Герой Советского Союза тов, Тимошенко. Театр, в силу своей наглядности, по- жалуй, самое мощное орудие духовного воспитания нашего бойца. Свои задачи театр выполняет в тесном содружестве драматурга, режиссера иактера. Но из все- го того, что пришлось видеть на советской сцене, запомнились только «Мстислав Удалой» и «Полководец Суворов». Где же другие героические пьесы наших писате- лей? Некоторые драматурги иногда чрез- мерно увлекаются психологизированием. Так была написана пьеса «Бойцы» насквозь резонирующая, рассудочная, с конфликтом, придуманным автором, а не взятым из действительной жизни. Эта пьсса но способна убедить нащих коман- диров и никак не воспитывает. Я не литературовед, а только рядовой читатель. Возможно, что многие полезные книги, кинокартины и пьесы, написанные нашими писателями и поставленные, оста- вне моего поля зрения. Я буду рад, лись сли это так, Но всо ше, попадая в гоатр, в кино или читая вновь выпущеннуюкни- гу, мне часто приходилось испытывать разочарование. Как орудие воспитания нашего народа и армии театр, кино и литература имеют громадное значение. Много полезногоуже сделано. и все же книг, пьес и кинокар- тин, нужных иполезных для обороны на- шей родины, еще слишком мало! Долг со- ветских писателей -- написать серию но- вых книг: рассказов, очерков, повестей, ро- манов, пьес, стихов, которые были бы близки каждому бойцу и командиру Крас- ной Армии. В этом не только литератур- ный, но и гражданский долг каждого со- ветского писателя.

Th

И, обращаясь сейчас лицом на северо- запад, туда, где злая метель заметает братские могилы, мы присягаем вашей дать Надо помнить, что морально-политиче- ская подготовка армии находится в са- светлой памяти сердцем своим, опытом своим, любовью своей: служить родному народу так, как служили вы, а если в будущих боях придется сменить перо на штык, драться так, как дрались вы, до последнего дыханья, - и последнюю кал- лю своей крови отдать за коммуниэм. мой тесной зависимости от морально-поли- тического уровня всего народа Известны примеры, когда искусственная «блестящая воинская доблесть» армии в мирное время оказывалась на войне пустым фанфарон- ством, так случилось с панской Польшей в 1939 году. Известны, наоборот, примеры когда моральный подем народа переда-  вался армии вопреки казенному бездушно-  



из этого, что именно ухарство шофера привело его к подвигу? Одна из самых трудных и героических профессий - профессия разведчика. И опытные командиры, которым пришлось сталкиваться с людьми самых различных характеров и качеств, говорят, что бес- шабашные лихачи - это наименее при- годный человеческий материал там, где требуются подлинная отвага и способность к длительной выдержке. Один из коман- диров рассказывал о таком лихаче, кото- рый, отправляясь в разведку, пряталсяза ближним деревом, отсиживался там и со- чинял потом преподробнейшие донесения, не приносившие, естественно, ничего, кро- ме вреда. Значат, дело, конечно, не в ухарстве Кайды, а в том, что, если и было у него это ухарство, то оно сменилось перед лицом действительных трудностей боя - подлинной выдержкой и сознанием ре- альных условий войны. Лев Толстой многократно и детально анализировал природу храбрости военного человека. Он разбирал примеры и случаи, но остановился на выводе капитана Хло- пова: «Храбрый тот, который ведет себя, как следует». Но понятно, что подвиг, рожденный со- блюдением уставных норм,так сказать, длительный подвиг, -- куда труднее опи- сать, чем внезапный, сверкающий герои- ческий бросок, который нарушает все пред- ставления о человеческих возможностях. И поэтому, вероятно, так беден и невы- разителен рассказ Р. Бершадского про свя- зиста Николая Оглоду, подвиг которого за- ключался в том, что он несколько часов пролежал в ледяной воде, передавая све- дения о расположении противника. На рассказах Р. Бершадского мы оста- новились так подробно не только потому, что две его книги представляют собою наиболее обемистый материал из всего на- писанного до сих поро боях в Финляндии, но и потому еще, что коренные пороки этих рассказов характерны для многих других произведений на военные темы. Такие произведения, как бы ни оснаща- ли их авторы военной бутафорией, оста- ются лалеко за линней фронта. И снова хочется применить к литера- туре слова С. К. Тимошенко: «…Мы стремимся в первую очередь к тому, чтобы искоренить шаблон и услов- ности в обучении войск. Опыт войны по- казывает, что это была ложная оистема сбучения и воспитания командиров и бой- цов. Мы не должны соблазняться лег- костью, которую дает шаблон, а воспи- тывать и обучать себя в суровых усло- виях, если хотим не на словах, а на де- ле, по-настоящему готовить себя к побед- ным боям за Родину», 3 № 8 Литературная газета

было. Впереди, просматриваемый глазом,   но пока безмолвный, притаился за рвами и надолбами укрепленный район против- ника. Когда же, наконец, поступит при- каз атаковать его! Тонкий осиный писк в наушниках пе- рекрыли властные слова команды. «Есть!» И дальше рассказывается о том, как «грозная машина, словно конь перед прыжком, вдруг осела на круп, а затем рванулась, бешено скрежеща гусеницами и увлекая за собой остальные машины». И о том, как водитель Федор Дудко «неслы- шал ничего, кроме рокота мотора, будто выстукивавшего вслед за командой: «Принял «вперед», иду вперед, иду впе- ред! Вперед!» Почему же пришло время атаковать ук- репленный район? Неужели командир ба- тальона и впрямь не знал, отчего он не мог пойти вперед раньше и зачем пошел теперь? Тут есть умолчание. Но умолчание это ссвершенно явственно вызвано не тем, что автору не нужны детали, а тем, что он их не знает. Это подтверждают особен- но наглядно те абзацы, в которых Р.Бер- шадский говорит о тактике. В рассказе «Боец Иван Жуков, колхоз- ник», напечатанном в двух сборниках («Фронтовой блокнот» и «Рассказы о вы- ручке в бою») есть такое место: «Враг оборонялсясостервенением отчая- ния. Выпустив из рук инициативу, он уже не стремился добиваться основного - победы на решающем участке. Он, как за- гнанный в подворотню бешеный пес, ки- дался просто на того, кто ближе. как Метрах в двухстах от взвода Иванова стояла наша батарея Белофиннам удалось зайти ей в тыл». В приведенном отрывке второй обзацсо вершенно противоречит предыдущему. Не- приятель, который может совершить такой обход и атаковать артиллерийские пози- ции с тыла, вовсе не так уж дезоргани- зован и растерян. И некчему преумень- шать его силы, обессмысливать его ма- невры. Неужели непонятно, что такой ме- тод описания отнюдь не возвышает сте- пень подвига Ивана Жукова и его боевых друзей? Можно найти более или менее удачные сравнения для того, чтобы опи- сать в рассказе свист пули, движение тан- ка, орудийный выстрел; можно написатьо том, как идут вперед бойцы, как падают убитые и раненые, но все это будет ли- шено всякого смысла и значения, если читатель не узнает, почему, собственно го- воря, происходят все описываемые собы- тия. Именно это непонимание движущих сил войны и основных ее законов приво- дит к тому, что подвиг героя рассказа оказывается обусловленным не чем иным, его бесшабашным ухарством. Возможно, что биографические сведения, которыми Бершадский характеризует шо- фера Кайду (персонаж из одноименного рассказа), изложены в полном соответст- вии с действительностью. Но следует ли 

ворил о характере современного боя и о требованиях, которые пред являет Красная Армия к каждому своему бойцу икоман- диру. Характеристика старого стиля батальон- ных уений, данная маршалом, может быть прочитана и как характеристика ог- ромного большинства произведений баталь- иой беллеристики. «Вся учеба сводилась только к розыт- рышу финала. Оборона обозначалась ус- ловно, и наступающий преодолевал ее од- ним ударом. Все действия продолжались час-полтора, затем раздавалось громкое «ура», и на этом ученье заканчивалось». Оценивая действия участников тактиче- ских занятий, нарком сказал: «В каждом из вас крепко вкоренилось желание наступать. Это было видно и на проведенном учении. Но нельзя без раз- бора наступать на любую оборону. Огуль- ное наступление, без учета всех особен- постей обороняющегося, на войне обходит- ся очень дорого». Знание маневра, понимание того слож- ного сочетания разнообразно действующих сил, которое называется «боевой опера- цией», должны непременно ощущаться в книге о войне. Пушкин в «Капитанской дочке» чрезвычайно скуп в описанияхбое- вых эпизодов. Но в «Истории пугачевско го бунта» у него есть подробный и точ- ный анализ осады Оренбурга и сражения под Казанью. Лаконизм «Капитанской доч- ки» результат полного знания, а не умолчание о неизвестном. В «Войне и ми- ре» описания действий стрелковой роты Тимохина, батарен Тушина, денисовских партизан - всегда заключают в себе анализ маневра.

A. МАРЬЯМОВ

Законы боя

Затрещал под дятлом (зачеркнул), Затрещал еловый сук… Все зачеркнул. Подул на перо Поплевал. Сидит дятел на суку С автоматом на боку… Огляделся. Кругом, в тусклом свете жел- того пламени - тела людей, разметавших- ся в беспокойном полусне на скамейках, на полу, под кроватью командира, под диваном комиссара. Рядом на скамейке, трогательный и смешной в своей беспо- мощной детской неприспособленности к добыванию лежачего места, сидя, дремлет Борис. Весь сежившись от холода, боль- шеносый, в шлеме с вяло повисшими на- ушниками, он похож на большую, добрую усталую птицу… За спиной, около выходной двери гну- сят зуммеры. Связисты вызывают «воробь- ев», «галок», «ястребов», «кречетов» ипро- чую пернатую живность. Командир кричит в трубку: - Воробей! Слушай приказанье. Поце- ли номер 3 фугасными пять выстрелов. Исполненье доложить. И без доклада слышно, как где-то близ- хо, справа один за другим гремят пять орудийных выстрелов… Поэт опять склоняется над тетрадко адкой, и из-под пера вдруг начинают ложиться на бумагу никак не подходящие к темам ближайших газетных номеров строки: Дорогая, хорошая, сердце мое… Как медлителен времени бег. Третий раз этаночь п ь поднимаетвружье И бросает на черный снег. Кто-то из-за спины склоняется над сто- лом. И голос, только что сухо и строго кричавший в трубку полевого аппарата слова команды, вдруг потеплев, гудит: Лирику пишете? Не мешают ваммои «воробьи»? Уж очень они горластые… Темно вам? Все сало выгорело. Я вот сейчас подложу горючего. Поэт оборачивается на голос и, глядя в серые теплые глаза пожилого майора ворит скорее сердцем, чем голосом: Спасибо, майор… Хорошо здесь ас… И «воробьи» не мешают, Привыкли, погда они молчат, как-то хуже работает. ся. Вроде чего-то нехватает… - Вот видите. Чудной мы народ - большевики. Все у нас наоборот. Это я к тому говорю, что слова одни вспомнил, вычитанные давно в какой-то книге… На- писано там было: когда говорят пушки, музы молчат… Выходит так: красибо ска- #ано, а неверно…

которого зя развивается в монгольской пусты-  не, близ Халхин-Гола. Снова, как и в прошлом году, ничего о славных делах у Хасана. И две-три книги о гражданской войне. Однако правильно ли раскладывать эти произведения по сомнительному принци- пу хронологии сюжетов? Ведь книг о бо- лее или менее далеком прошлом всегда окажется больше, чем книг о нынешних днях, и нельзя удивляться тому, что са- мые обемистые из них посвящены делам гражданской войны. Живая творческаяре- акция на события, которые еще не улег- лись, не отстоялись, - драгоценное, но слишком редкостное мастерство. Его нель путать с моментальной фотографией, а она, к сожалению, преобладает в военной литературе прошлого года. Но есть свойство, которое всегда отли- чает искусство от ремесла, художника от фотографа. Об этом свойстве говорит Л. Н. Толстой, определяя условия, нужные для того, «чтобы человек мог произвести ис- тинный предмет искусства» Условий этих он называет три, но на первом месте по- ставлено требование, «чтобы человек этот стоял на уровне высшего для своеговре- мени миросозерцания».

Славные даты нашего календаря служат  нам не только гранью для отсчета лет. Каждая из этих дат становится еще в рубежом, с которого можно оглянуться на новые завоеванные участки, исследо- вать и оценить накопившийся боевой опыт и, вооружившись этим новым опытом, взглянуть вперед, на предстоящий нам путь. День 23 февраля--годовщина Крас- ной Армии - одна из подобных дат-ру- бежей, к которым наша страна неизмен- но приходит с гордостью и удовлетворе- нием, Такие чувства рождены не только победами Красной Армии в боях и мирном стронтельстве, но и сознанием того, что победы эти одержаны всем народом и что во всякой из этих побед есть доля труда каждого гражданина. - Достаточно ли велика эта доля? - спрашивает себя каждый. И такой же вопрос задаем мы себе, припоминая кни- ги, вышедшие в минувшем году. Книга - одно из важнейших средств воспитания бойца. Эта старая истина го- ворит о том, что доля советской литера- туры в сумме труда, затраченного на соз- дание нашей военной мощи, могла бы быть очень велика, куда больше той, которою мы можем гордиться нынче. Тут, конечно, следует помнить, что на форми- рование характера, на воспитание муже- ства, воли воздействуют не только текни- ги, из которых молодой боец узнает о славных делах своих товарищей и стар- ших братьев. Однако книги о военной доб- лести останутся все же на первом месте, и пример боевого подвига будет лучшим среди всех иных примеров, Все мы пом- ним историю мальчика, который читал Плутарховы жизнеописания полководцев, построил по ним свою судьбу и стал Суворовым. Один летчик-истребитель рассказывал, что избрать профессию помог ему Вальтер- Скотт. Фраза из наставления, где сказаноо том, что летчик-истребитель не уклоняется от боя а сам всегда его ящет, показалась юноше самым полным современным во- площением полюбившейся ему романтики рыцарских поединков. И «Квентин Дор- вард» остался у него на полке досих пор, рядом с ним стали воспоминания о Чка- лове и записки Джимми Коллинза, но ро- мана или повести о нашей авиации там все еще нет… Но 23 февраля наступило. Что же приба- вилось у нас за год? Вот несколько тонких, поспешно напи-

Миросозерцание, «высшее для своего времени», должно определять трактовку любой темы, как бы далеко (хронологи- чески) ни отстояла эта тема от наших дней Войне, военному искусству, вопро- сам военного воспитания уделено много ме- ста в трудах которыеопределяют высшее для нашего времени миросозерцание,- - в трудах Маркса Энгельса- Ленина Сталина. В нашей литературе есть книги о вой- не в которых ярко и полно выражено ми- росозерцание автора, поднимающееся до этого высшего уровия. Но наряду с та- кими книгами сколько налисано вещей, в которых и вообще-то нет пикакой мыс- ли; война, бой, подвит представляются

Если вспомпить нашу военную беллет- ристику минувшего года, то пониманиево- енной операции мы ощущаем в одной только вещи: в «Солдатах революции» B. Гроссмана, там, где с разных точек врения из штаба армии, из офицерской землянки из окопа - показана осада Пе- ремышля. B большинстве рассказов о польском походе война вообще отсутствует. Она от- ступила на второй план, вытесненная по- лузабытой экзотикой старого юго-западно- го края, вновь увиденного советскими людьми после двадцати двух лет револю-

делом необычайно простым и легким, а героизм отождествляется с ухарством. Воспитание людей на таких представле- ции. Наоборот, рассказы о финской кампа- нии -- это почти исключительно расска-   вы о боевых эпизодах. И в них-то с оби дой видишь, что важнейшее из достиже- ний нашей армии - понимание «своего маневра» каждым бойцомредко находит отражение в литературе по той простой причине, что маневр этот неясен самим авторам. Вот пример рассказа о боевой операции из книги Р. Бершадского «Рассказы о вы- ручке в бою»: «Батальон сосредоточился на исходной позиции Командир напряженно вслуши- вался в тонкий пиок, раздававшийся в ра- дионаушниках, но команды «вперед» не нияхомужестве приводит к самым пагуб- ным последствиям. Человек приходит на фронт, убежденный в том, что лечь под обстрелом на землю- зазорно, что высти- рать свой потемневший маскировочный халат может только трус. И он старается итти там, где нужно пробираться ползком выделяется темным пятном там, где нуж- но слиться со снегом, и превращается в нарушителя дисциплины, если не платит- жизнью.

санных книжек о зиме 1939-1940 гг. Не- сколько расоказов да отрывистые блокнот- ся Маршал Советского Союза С. К. Тимо ные заметки о польской кампании, рассы- панные по журналам. Сценарий, действие в шенко на разборе тактических занятий Московском военном округе много го-