Виблиорафия «ГОД РОЖДЕНИЯ 1905»

шегося в 1905 г. обусловлена была страданиями, радостя- ти на ми, потерями, поисками и победами тех, кто осуществил Октябрьскую революцию. Но про Антона нельзя сказать, что у него не было детства. Просто это по- нятие переосмыслилось, как и все дру- гие. Ему пришлось увидеть, как, сломлен- ная нуждой, мать становится прости- туткой. Видел он, как разрастаются хищнические и преступные инстинкты одних; был свидетелем лишений исмер- других, работал в адских условиях тряпичной фабрике. Но он знал и другую жизнь. И именно это знание оберегло в нем и непосредственность и живость, присущую детям его возраста, Этот другой мир … мир революцион- ной борьбы, в котором принимал уч стие отец Антона, Иван Ажогин, р, бочий, профессиональный революционер, Антон с трудом, но все глубже прони- кает в смысл существования своих близ- ких. Работа большевиков во время вой ны, Февральской революции, в дни вре- менного правительства - все это опре деляет жизнь Антона. При всей слож- ности и трудности этой жизни Антонсо храняет свойственные подростку озор- ство, упрямство и непосредственность, Сочетаются в нем эти черты с твердо- рано по- ха стью и самостоятельностью взрослевшего подростка. Значительность книги в том, что эпо- больших социальных потрисений яв- ляется не фоном для героев книги, а определяет их действия, развитие и ста- новление характеров. Л. ФРОЛОВА. ТАХО»  Это роман о воспитании человека в борь- бе. В художественном отношении он пре- восходит предыдущие книги Арконад «Бедняки против богачей» и «Раздел земли». Писатель поднимается в этом ро- мане до высоких обобщений и находит для своих идей живое, образное выраже- ние. Три романа Арконады обединены об- щей темой. Это произведения об испан- ской деревне, о социальных сдвигах и процессах, в ней происходящих, «Река Тахо» -- это роман о перерождении ис- панской деревни в годы гражданской войны, Отличное знание писателем кре- стьянского быта придает произведению яркий колорит, а героям - жизненность. Тонкими психологическими чертами обри- pe сованы второстепенные персонажи - мать Чапарэхо, вступившая в единобор- ство с врагом, подпасок Толин, «патри- арх» села, мудрый Ленгуилья, Роман за- канчивается переходом партизан на поло- жение регулярной армии. Из «писем автора к героям» мы узнаем, что «Река Тахо» - первая часть задуман- СТВ ной писателем эпопеи. Арконада несом- ненно обладает эпическим мастерством тем верным пониманием исторической перспективы, которое необходимо для ECT ПЛО создания такой эпопеи. М. ФРОМАНА A. НЕМИРОВСКИЙ. соперничать не только с оригиналом, но и с многочисленными старыми перево- дами. Очень хорошо переведены «Генрих», «Китайский император», «Незнакомка», «На черных ветрилах летит мой ко- рабль», «Кто дал часам размеренный ход», ряд миниатюр. Менее удачен перевод «Силезских тка- чей». Верно передав ритм (вообще всем переводам из Гейне присуща большая точность), перевод не воспроизводи внутренней динамики стиха, его жесто- кого пафоса. Очень по-украински звучит первая строфа «Прорыва» Тычины: Дельфин не пенил моря, Без туч плыл солнца шар, О давней синей теме Задумалась гора. Переводы героической лирики редко удавались Фроману. Тем интереснее от- метить его удачные переводы из казах ского поэта первой половины XIX в. Махамбета («Камышовые озера», «Обра- щения батыра Махамбета к султану Баймагамбету»). В одном из своих оригинальных сти- хотворений Фроман писал о связи со своим временем: «Я твердо верен был труду и моего хоть капля меду най- «Ю   дется в зреющем саду». «Избранные пе- реводы» доказывают, что это было ска- зано не случайно. Книге предпослана тепло написанная статья Инн. Оксенова. C. БАЛАШОР БАЛЕТМЕЙСТЕРА

Принято было говорить про некото- рых людей - «у человека украли дет- ство». Это означало, что был человек этот лишен радостей и внимания, кото- рыми отмечено детство, что преждевре- менно столкнулся он с трудностями, которые разрешить может лишь взрос- лый, что рос он не как все. Книги о детстве у крупных писате- лей зачастую были одними из лучших в их творчестве. Особая прелесть этих книг состояла в некоторой идиллично- сти и почти непременной автобиогра- фичности, Но вот у Горького именно эта автобиографичность, лишеннаяидил- лических черт, потрясала. Суровое су- ществование, детство, которое опреде- лялось тяжелейшими испытаниями, по- требовало новых изобразительных средств. Оказалось, что понятие об украден- ном детстве условно, У людей, которые боролись с самого раннего возраста за свое существование, было детство, но оно было наполнено совершенно иным содержанием, чем детство, защищенное от невзгод. Вот почему еще раз заново осмысли- вается эпиграф к первой части книги M. Чумандрина «Год рождения 1905», слова товарища Сталина - «Сыны ра- бочего класса, сыны нужды и борьбы, сыны неимоверных лишений и героиче- ских усилий». Книга Чумандрина, вышедшая в 1940 г. вторым изданием, это книга о детстве сына рабочего Антона Ажогина, родив- М. Чумандрин, «Год рождения 1905», Гослитиздат. Ленинград. 1940 г. «РЕКА

В ближайшие дни в Детиздате выходит серия книжек, которая расскажет детям о высоком мастерстве людей, прославившихся в советской стране своим трудом. Книжка «Проходчики» Л. Могилевского - о проходчике Подмосковного угольного бассейна Таруте, «Рудый камень» Я. Тайца - об Алексее Семиволосе, «Бетонщик Марусин» Ф. Кандыбы - о бетонщике Марусине и его друзьях - харьковских комсомольцах, «Слава Петра Самарина» B. Лосева - об известном каменцике. В серию входят также книжки, где авторами являются знатные люди, А. Батурин делится своим опытом в книжке «Рассказ арматурщика», С. Черных рассказывает о работе штукату- ров в книжке «Победа молодых штукатуров», Уже вышел сборник рассказов учащихся Ф30 «Как мы учимся работать», Детиздат готовит в этой же серии отдельными книжками рассказы учащихся школ ФЗ0 об их жизни, учебе и работе. На снимке: иллюстрации к книжкам С. Черных «Победа молодых штукатуров» (художник B. Брискин) и Л. Могилевского «Проходчики» (художник В. Коновалов). ции джадид Абду-Шукур. Борьбу батра- ков против баев Абду-Шукур считает проявлением «певежества», Баи для него -столпы общества, надежда нации. Уз- нав, что Юлчи ушел от бая и стал по- сильщиком, Абду-Шукур восклицает: «Го- ре тебе, Туркестан!» Абду-Шукур рекомендует проводить ре- формы, но делать это осторожно, с сгляд- кой. Просвещение пеобходимо, но в сог- ласии со свяшенным писанием, с благо- словения улемов и имамов. Да и про- грамма просветительная у Абду-Шукура-- крохоборческая, Сначала надо воспитать и обучить детей баев, а потом уже народ по- проще. «Разве не будет для нас большой честью, если в течение десятка лет мы дадим трех-четырех докторов, двух-трех адвокатов да в государствеигую думу тыре-пять представителей, которые пла- менными речами своими будут защищать права мусульман Туркестана?»--рассуж- дает Абду-Шукур. Буржуазная природа джадидов раскрыта Айбеком в образе Абду-Шукура с предель- ной яспостью. Они даже не пытаются вы- давать себя за револкционеров, нет, они только реформаторы, и задача их -- под- править, пючинить существующую систе- му. Государственная дума -- предел их «революционных» устремлений. Гост возмущения против гнета баев и царской администрации приводит к взры- Начинается восстание 1916 гола, ко- торое Айбек показывает одним толь- ко эпизодом разгромом полицейского участка на Алмазаре в Ташкенте. Айбек красочно рисует пестроту толпы, громя- шей участок. Тут и улемы, видящие в воестании священную войну мусульман против неверных, тут и городская бедно- та, и батраки, которые в разгроме участ- ка видят первый акт борьбы против вол- ков «своих и чужих». Здесь и Аблу- Шукур, призывающий народ мирно разой- тись, ибай, хмуро, с осуждением глядя- щий на толпу. Айбек не сумел раскрыть в романе те между бая- связи, которые существовали ми и русской буржуазией, с одной сторо- пы, и между трудовыми массами Узбеки- стана и России -- с другой, Узбекистан как бы изолирован в романе от царской России, и только читая сцену в чайхане, где Юлчи отказывается подобострастно поклониться русскому полицейскому чи- новнику, вспоминаешь, что действие про- исходит в бывшей царской колонии. Роман «Священная кровь», несмотря на все свои большие недостатки, свиде-ра» тельство роста узбекской советской литера- туры и одного из ее талантливых пред- ставителей --- Айбека.

Письмо из Тувинской народной республики В Кызыле - столице Тувинской народ- ной республики … вышел из печати пар- вый номер литературно-художественного журнала на тувинском языке «Revolustun Хereli» - «Заря революции». Номер открывается портретами Ленина, Сталина и генерального секретаря ЦК ту- винской народно-революционной партии т. Тока -- одного из зачинателей тувин- ской литературы и драматургии. Передовая статья, озаглавленная «Ру- ководитель и организатор национально- революционного искусства», говорит большой созидательной деятельности т. То- ка в области отечественной литературы и искусства.

Новый узбекский роман  Евг. ЛУНДБЕРГ

В недавно вышедшей последней книге журнала «Литература и искусство Узбеки- стана» за 1940 г. закончился печатанием роман узбекского поэта Айбека «Священ- ная кровь». Автор романа был до сих пор известен читателям как поэт. «Священная кровь» - его первое прозаическое про- изведение. Роман Айбека -- большое социальное полотно. Писатель рисует различные слой узбекского общества в период, предшест- вующий восстанию 1916 г. Перед чита- телем проходят разоряющиеся дехкане и батраки, мелкие ремесленники, крупная торговая буржуазия, представители напио- налистической интеллигенции. Арко показан автором мир торговой буржуазии, где люди ненавидят друг дру- га, обманывают и лицемерят, убивают из-за наследства. С чувством огромной сим- патии к трудовому люду написаны Айбе- ком образы обездоленных, бездомных бат- раков, которые начинают понимать, в чем нричины их бедственного положения. Стремление автора захватить по воз- можности более широкий круг людей и со- бытий без попытки органически связать их, привело к композиционной рыхлости романа. В нем есть незаконченные сюжет- ные линии, есть персонажи - схемы, лишь названные, но не раскрытые, Часто Айбек задерживает впимание читателя на деталях второстепенных, несущественных. Все эти педостатки романа очевидны. Однако и достоинства книги значитель- ны. Они определяются главным образом удачей двух образов -- Мирза-Карим-бая и батрака Ярмата. Мирза-Карим-бай - сын молочного тор- говца, составивший себе состояние обма- ном и нещадной эксплоатацией бедноты, батраков, человек определенной жизненной философии. Его бог --- деньги. Он и зем- лю скупает потому, что видит в ней наи И- более надежное место для помещения ка- питалов. «Деньги что птичка: чуть приотпустил и упорхнули из рук. А земля и родит, и для денег арканом слу- жит». Мир представляется Мирза-Карим-баю раз навсегда определившимся по мудрому велению господа. Божьим соизволением определено --- одно одному быть богатым, дру- гому -- бедным, и этому надо покорять- ся. Тот, кто не хочет покориться, - худ- ший из людей. «Благодари небо и судь- бу, и будь честным бедняком» --- поучает бай своего батрака. Ярмат работает у Мирза-Карим-бая мно- го лет. Он - свицетель того, как бога- тел хозяин за счет труда Ярмата и ему

И. ВИЛЕНСКИЙ подобных. Ярмат считает богатство бая также и своим собственным достоянием. «И радость, и горе делим вместе», -- го- ворит Ярмат о своем хозяине. Показывая хозяйский участок клеверника, Ярмат с гордостью заявляет: « Вот и мой кле- вер. -- Клевер ваш собственный?- спросили его.-В хозяйстве моего Мир- за-Карим-бая я работаю уже шестналцать лет. Какие могут быть разговоры: «на- ше», «ваше», - ответил Ярмат. По психологии Ярмат раб. Он не мыслит жизни без хозяина ни для себя, ни для семьи. Но к концу романа он под влиянием трагического события убий ства его дочери Гульнар одним из сыно- вей Мирза-Карима резко меняет свое отношение к баю. Вся жизнь его, бат- рака, трудившегося на бая в течение драдцати лет, вдруг предстает перед ник в новом свете. Он начинает понимать, что их отношения с баем мнимо-илилличны, что он «отдал в жертву баю не только двадцать лет своей жизни, но и едипст- венную дочь», И Ярмат мстит: он убива- за- ет Салима-байбачу, байского сына, подсы- павшего яд в пищу Гульнар, Ярмат - выразительная фигура, напи- санная Айбеком наиболее ярко и Убсву. тельно. Столь же убедителен образ и другого батрака - Ша-Касыма. Нельзя, к сожалению, того же сказать об одном из главных героев Юлчи. Этот деревенский парень, такой добро- душный и бесхитростный, как-то очень быстро начинает все понимать, Становле- ние его классового сознания происходит без противоречяй, без какой-нибудь внут- ренней борьбы. Юлчи попадает в тюрьму за непочтение к русскому чиновнику в чайхане, В тюрьме он встречается с рус- ским рабочим Петровым, Петров боль- шевик. Он раскрывает Юлчи глаза, помо- гает ему бежать, Из тюрьмы Юлчи выхо- дит почти большевиком. В тот же депь он рассказывает своим друзьям ре- месленникам Каратаю и Шакиру о клас- совой борьбе, о том, что надо соединить- ся с русскими мастеровыми и сообща сбро- сить царя-кровонийцу и баев. Страницы романа вкоторых автор изоб- ражает перерождение Юлчи, художествен- но наиболее слабы. Большевику Петрову (которого мы не видели, о нем только рассказывает Юл- чи) противопоставлен представитель бур- жуазной националистической интеллитен- 

Центральное место в номере занимает поэма одного из лучших тувинских поэ- тов т. Пюрбю - «Чеччек», Чеччек по-рус- ски значит … цветок, Это … имя тувин- ской девушкя. Безрадостна была жизнь Чеччек. Когда ей исполнилось семь лет, на стойбище нагрянула тяжелая болезнь. Смерть за- носила свою косу над каждой юртой, в страхе бегут кочевники от этих мест. Си- ротку Чеччек берет к себе на воспита- ние таежный охотник Хайя, Бедно живет Хайя, но он свободолюбив, горд. Такой же воспитывает он и Чеччек. Один из самых влиятельных тувинских феодалов Тюрзюн-Мерен мстит Хайе за его сме- лые вагляды и слова. Чеччек вынужде- на итти в батрачки. Она терпит униже- ния и оскорбления. Чеччек любит сво- бодного арата (скотовода) Мергена. Но сын феодала любыми средствами хочет добиться любви Чеччек, преследует ее и Мергена. Мерген бежит в тайгу. Однако тайга оказалась местом убежища не только Мергена. Вокруг Мергена здесь обединя- ются сотни других обездоленных и угне- тенных. Мерген сплачивает и организу- от грозную для феодалов силу, чтобы отомстить и за себя, и за еччек, и ба весь тувинский народ. Поэма «Чеччек» заканчивается картиной развертывающейся в Туве народной ре- волюции. Кроме поэмы Пюрбю, интересны также налечаталные в журнале расскаа Саган - обла «Встречи» и стихи поэтов Сарыгоо- ла, Лапсан-Самбу, Пекзи. Много места отведено переводам из Пушкина: «Намятник», «Ода «Вольность», «Деревня». Переводам предпослана не- большая статья, где особо подчеркнуто огромное влияние гениального русского поэта на тувинскую поэзию. Разнообразен и литературно-критический отдел журнала. Здесь мы находим инте- ресную статью секретаря ЦК тувинской народно-революционной партии т. Падра «Развитие национального искусства», «Об организации сбора и обработки фолькло- т. Лапсана, «Новые задачи националь- ного театра» Исполниева и др. Кызыл. THP. Конст. ПОЗДНЯЕВ.

Герои романа Сесара М. Арконада - пастухи Сиеры де Гренады. Отрезанные от равнины реками и хребтами, они жи- вут в темноте и невежестве, по косным дедовским обычаям, в сохранении кото- рых заинтересованы их угнетатели - священники, владельцы стад, власти. На- чавшаяся гражданская война изменила навсегда смысл и соотношение вещей. Главный герой книги … Чапарэхо, чело- век, которого пробудила к жизни война; она его возвысила над «сонной природой, над молчанием горных вершин», обнару- жила в нем черты народного вождя. Вой- на же оторвала Флору, дочь офицера, от вскормившей ее почвы, связала ее судь- бу с судьбой народа Война закалила во- лю, воспитала мужество героев. Пастухи начинают с неорганизованных нападений на вражеские посты, Неудачи в этой неравной борьбе Чапарэха обяс- няет своим собственным невежеством; война вызывает в нем жажду знаний, не- обходимых для победы и строительства новой жизни. «Река Тахо» - это первая в испанской революционной литературе книга, где дается широкая поэтическая и философ- ская трактовка событий войны 1936-38 гг. Сесар М. Арконада, «Река Тахо», Гос- литиздат. 1941 г. ИЗБРАННЫЕ ПЕРЕВОДЫ В переводе стихотворения украинско- го поэта Голованивского «Большевики у полюса» Михаил Фроман допустил яв- ную неточность: Был день, как сон. Был день похож на сказку. Немым покровом снег внизу лежал. К пилоту в рубку входит Шмидт: «Будь ласков, Данилин, рассчитай-ка» - он сказал. Украинское «будь ласка» следует пе- реводить «пожалуйста», а не «будь лас- ков». Однако именно эта неточность со- гревает одическую патетику стиха, де- лает перевод творческой, а не арифме- тической работой. Посмертная книга переводов Фрома- на -настоящая поэтическая книга. Поэт Фроман - обладатель чуть груст- ной, негромкой, но очень прозрачной интонации, повлиял на Фромана-перевод- чика. Чрезвычайно индивидуален уже сам принцип отбора стихов. Из Киплин- га переведено наименее для него харак- терное: «Мати моя», «Первая песня», «La nuit blanche». Только лирическими стихами представлены Шевченко, Орбе- лиани, Бараташвили, Чавчавадзе. Наи- большее место в сборнике уделено Гей- не, видимо, любимому поэту перевод- чика. Гейне, пожалуй, наиболее переводив- шийся у нас поэт. Фроману пришлось литиздат. Ленинград. 1940 г. M. Фроман. Избранные переводы. Гос- ВОСПОМИНАНИЯ

Поэзия Георгия Леонидзе родина скажет тебе, - обращается он к поэту в 1930 г., ты долго попусту тратил свои дни, я играла тебе на стви- ри, но ты не отзывался, я пела тебе, ты не подтягивал». С печалью подводит он итог предше- ствующему - индивидуалистическому периоду своего творчества: Ни геройских дел, ни пророческих, Мне оставить народу нечего. ° Год спустя он просит «друга-ударника позвать его за собою, чтобы с песней бла- годарной путь пройти до конца». Еще год, и он мечтает «стать боевой трубой на- роду»: Я слышу крови неуемный звон, Я понимаю: факел сердца поднят, Вот путь, куда лучи направит он… B 1935--1936 гг., наиболее богатых в творчестве Леонидзе, он по-новому ре- формирует возрожденную советскими поэтами, Маяковским и Багрицким, оду и пишет замечательные «Тбилисские рас- светы», «Среди Мцхетских гор», «Песнь о вожде», «Сталин», «Речь на VIII сезде советов», «Поэтам советского Азербай- джана»… Эта одическая поэзия служит подготовкой и мостом к произведению, ко- торому поэт отдал последние четыре го- да,к поэме «Детство вождя». Лирик и здесь остается лириком. Поэ- ма состоит из отдельных песен, связан- ных только внутренним единством, В по- ток их включено все, что любит и знает Г. Леонидзе о родной стране, - народ- ные песни, обычаи, приметы. Почвенность поэта, прочность его корней, глубоко ухо- дящих в родную землю, дали неожидан- ные результаты: он … не аналитик, но в построении биографии своего героя пользуется методом аналитика, методом исторической науки: песни его располо- жены концентрическими кругами, сужаясь о картин природы и истории страны к истории Гори, к быту этого древнего го- рода, к классовым взаимоотношениям в эпоху рождения героя и, наконец, к тем впечатлениям, на которых развиваютсяего ум и воля. С тактом и чувством меры поэтпротягивает нити от подвигов леген- дарных героев к делам современности. С того балкона, где вождь играл ребенком, он «видел гору, окутанную туманом слез, к которой был прикован Амирани». Легенды и прошлое родины-лишь одно из слагаемых. Другое слагаемое - эле- менты народности в сказках, которые слышит ребенок, в быту его близких, в детских играх. Все сложилось так, что- бы герой поэмы стал подлинно народным героем: Звал, росу твою (Карталинии) впивая, Тебя матерью родною… Он в твоих окрепнул недрах, Как железо в кузне рано, Грудь земли твоей цветущей Стала юности охраной. И еще одно слагаемое из тысячи их отзвуки борьбы, идущей во всем мире: крепостной, согбенный в ярме, гладиатор, сразившийся с тигром, бунтарь, мученик, погибающий на костре, несчастный раб-- все эти образы питали ребенка. Теснее, теснее смыкаются вокруг ма- ленького домика в Гори концентрические круги истории и современности. Раздира- ющая мир борьба между угнетенными и угнетателями отражена в повседневных беседах отца и матери и даже в песен- ке, которую мать напевает ребенку: Мать, скажи, зачем земля кровавая, Жизнь зачем голодная, неправая? От больших страдает малый, Коршун сойку рвет мгновенно, Не измерен мир великий Марой правды… Детские игры также школа воспита- ния. В Гори, по обычаю, происходят вре- мя от времени кулачные бои- они тре- буют выдержки, глазомера и мужества. Заходит во двор «мествире» народный пе- вец и поет сказание об Арсене, вожде восставших крестьян, который жил так недавно, - старики еще должны помнить нем, о Как взметнувший крылья сокол, Как туренок в горной шири, Рад Сосо волынке вольной, Он стоит, глаза расширив… … У богатых отнимал я, Бедняки, чтоб сыты были, Я надежда безнадежных, Я - Арсен Одзелашвили. Кого видит, с кем общается ребенок, кроме своих близких? Крестьяне жалуют- ся: «Нам … лишь труд, им лишь богат- ство». Плотовщик мечтает «уплыть по- дальше и не вернуться в край родимый» Кузнец, «состарившись у горна, ничего трудом не нажил». Гончар «вертит из глины чаши», но «в них никто не нальет вина, не вложит ломоть мясного». Порт- ному судьба - «только заплаты пона- шила на архалуке». Железнодорожный ра- бочий, который так же, как они. ест хлеб, «в котором запечены капли крови трудовые», учит, что не нужно быть по- корными, «как овцы в темном хлеве»: Стонем мы, в оковах ноги, Стоном бой не выиграть, братцы, Восставать пора, довольно Нам в ногах господ валяться! Этот призыв к восстанию ставит рабо- чего в воображении ребенка наравне с любимыми его героями… Вот подвлия нием каких впечатлений и образов созре- вало его сознание, закалялась его воля. «Детство вождя» Г. Леонидзе по широ- те замысла является одним из значитель- нейших произведений советской поэзииза последнее десятилетие, Это - произведе- ние, в котором неподдельная тонкая неж- ность к герою сочетается с мужественным призывом борца.

мять, эти старые истории об убийстве Картли, … все это и называется ее «жи- тием»? «Я вскакиваю, выбегаю из дому взглянуть, существуешь ли ты, мой го- род, все ли еще длится на твоих ули- цах сеча? И радуюсь, что ты сущест- вуешь, радуюсь утренним дымящимся хлебам, красному кирпичу новых домов, розам Табахмелы - и той, кому мой город поднесет в дар эти розы». Внутреннее напряжение того периода сказалось в столь не свойственных этому поэту-лирику сатирических нотах в 1925-27 гг. они неожиданно зазвучали в его стихах. Они относились и к прошло- му и к остаткам этого прошлого в со- временности. Вот развалины Уджармы, приюта древних палаванов (рыцарей, предводителей): Костяки с кирпичами Кровью в замках их склеены. Их кривыми мечами Сотни ратей развеяны. Хоть - с железными икрами, Жили пьянством да играми, Все ж их скука глушила И ненастье губило… Ту же скуку, ту же бесцельную борь- бу он находит вокруг себя еще отдельные группы старой интеллигенции отравлены национализмом… «Здесь возве- личивали гнилого кинто, - пишет он в «Тбилисских мастерах», - персидские му- хамбази, грязь бань, шум базара, широ- кие шальвары кутил… Здесь забыли сол- нечные картины Пиросмани, мастерство Опизари, заветы подлинного, чистого ис- кусства»… Эпигоны-поэты тщетно прила- живают к фразе фразу: …Доест Порцию грез, не дозавтракав, сразу Скрылся, и след не отыщешь окрест… Хватит! Не выберем ни одного мы Из погибающих в учителя… Леонидзе учит своих современников но- вому завету поэзии: Стих нужно гнать. Так торопит ударом Всадник коня, Вслед несется пурга. Знаменосцем горячим и ярым Пусть поведет нас поэт на врага. мечей…Правильно отметила критика драматизм поэзии Леонидзе. Вместе с ним тоскуют и радуются горы, Иори, Черное море, Шо- та, Саят-Нова. Когда поэт уходит из сга- рого мира в новый, он уносит с собою все свои сокровища, за ним тянутся, не отрываясь от земли, здоровые корни. И как же бурно забьются в них соки, ког- да он всем существом своим почувствует, что «жизнь выпрямилась», что «нити по- та превращаются в золотой ливень». Любопытно проследить, как из года в год, приблизительно между 1931--1935 гг., параллельно росту дарования Г. Леонид- ве, расширяется его взгляд на призвание  поэта, на общественную его роль. «Твоя 

Когда-то, в начале литературной дея- тельности Г. Леонидзе, его упрекали в «провинциализме». Считалось, что чрез- мерное пристрастие юного поэта к «об- ластной» тематике, к природе и фолькло- ру Кахетии мешало ему быть «подлин- ным символистом», В отличие от членов «ордена голубых рогов», прославлявших всяческую беспочвенность, Леонидзе уже в то время был поэтом почвенным, живо чувствующим свою связь не только с «родной областью», но с историей и с культурой всей страны, Грузии, Он до- рожил этой связью и нуждался в ней как в жизни, так и в творчестве: Этой тутой я взращен с малолетства, Сладость ее в позвоночник вошла. Первых поэтов приму я наследство, Лишь бы земля мне защитой была… Он изучал старинных поэтов и лето- писцев, публиковал их забытые произве- дения, комментировал С. С. Орбелиани, увлекался живописью Пиросманишвили, архитектурой, чудесной грузинской резь- бой, фресками, В первые годы револю- ции Леонидзе казалось, что вопрос по- ставлен так: либо старая культура, либо революция. И он затосковал, заметался, заговорил об одиночестве «черного дуба на берегу Черного моря», об «уплывая- щих кораблях юности». «Вещее и кривое дерево олэ одиноко стояло на юру» и «заостренные копья дождя пронзали его нищее сердце». Но поэт понял, что он неправ, что на- чалась эра, когда строительство культуры станет не тяжким подвигом немногих, а ра- достным, повседневным трудом: «…Мощна народа десница». «Дождались весны цве- тения, как ласточки мы». Другого пути и не могло быть у поэта, так органиче- ски связанного со своим народом, с его многовековой культурой. Выл у Леонидзе и еще один надеж- ный проводник на этом перевале -- его историческое чутье. Я не знаю писателя, который бы так остро, как он, воспри- нимал былые страдания своей родины. В годы перелома он особенно часто возвра- щался к ним мыслью, Он читал «Житие Грузии». «Страницы ее подобны пеплу, с них несется звон сломанных Рвы вокруг башеникрепостей обратились в кладбища… И все, от чего встают ды- бом волосы, что горечью отравляет па- Стихи Г. Леонидзе цитирую по сбор- никам «Стихи», М. 1939 г., «Поэты Гру- зии» и др. Прозаические переводы даны в тех случаях, когда цитированное произ- ведение не переведено вовсе ипи перевод искажает смысл оригинала. … E. Л. 4 Литературная газета № 15

Мы плохо знаем историю московско-лял го балета начала прошлого столетия. Ю. Слонимский во вступительной статье к книге приводит этому разные доказа- тельства. Вот одно из них. В 1934 г. отмечали 125-летний юбилей Московской балетной школы. Между тем, в 1809 г. состоялось только официальное откры- тие императорского балетного училища. Подлинные истоки балетного образова- ния в Москве ведут к занятиям италь- янца Беккари и его жены с детьми Воспитательного дома, начатыми ими в 1 г. Отсюда именно вышли осново- положники московского балета. Они многое перенимали у петербуржцев, зависели от них организационно и твор- чески. A.лушковский, переведенный теат- ральной дирекцией из Петербурга в Москву, всю жизнь сохранял верность строгим принципам своего учителя Дидло, который одно время был приз- нанным законодателем петербургского балета, Но московский балет подчас от- стаивал свою самостоятельность. Он вел себя более демократично, чем петер- бургский, и своим особым пристрастием к отечественному, народному внес цен- ный вклад в историю нашей сцены. лушковский был одним из рьяных по- клонников русской пляски, не раз вклю- чал ее в спектакли, неизменно прослав- A. П. Глушковский. «Воспоминанияба- летмейстера». Публикация и вступитель- ная статья Ю. Слонимского. Изд-во «Искусство», 1940 г.

ся в своих писаниях. «С каким тан цем, - восхущался он, - может срав- ниться русская пляска, если видишь ней молодую девушку, полную, рум ную, с стройной талией, с хорошо вы правленным корпусом и руками, с вы ражением в лице, плывущую, как бедь по озеру! Сколько неги, чувства, движения, благородства в этом танце! Даже самые па этой пляски отличают скромностью и какой то девственной стыдливостью. Тут нет ничего вакхич ского, ничего резко чувственного кн похожего на французские, изысканные аттитюды. Это русский менуэт, толы грациозный, лишенный накрахмаленни вычурности и вытяжки». Книги по истории русского балета сводят ее исключительно ко всяч подражаниям и заимствованиям у фр цузов и итальянцев. Мы знаем, что действительности было не так, и свиде- тельства Глушковского подкрепляют наши убеждения. Большое место в книге Глушковско- го занимают описания московской жн ни, театрального балета и нравов. них есть занятные наблюдения. Но ка мемуарист Глушковский уступает мно гим своим современникам. Его мысл об иснусстве сосредоточены преимущ- ственно в воспоминаниях о Дидло. Статья Ю. Слонимского является пер- вым опытом серьезного изучения рии московского балета. B. ГОЛУБОВ.