ЯШИн

M. БУРСКИЙ

Ал.

«Новые горизонты» силевского о Каролине Собанской. Соб- ственно говоря, это тоже не статья, а це- лое исследование, точнее, - часть иссле- дования: продолжение следует. Для своей работы автор собирал воспоминания о Со- банской, умершей в 1885 г., широко ис- пользовал польскую и французскую мему- арную литературу и ряд неопубликован- вых еще рукописей и писем ео современ- никОВ.

Библиорафия «СЛЕДЫ НА КАМНЕ» Когда читатель открывает книгу Л. Савельева «Следы на камне», он сра- зу же попадает в водоворот необычай- ных событий в огромном мировом про- странстве. Несется неведомая звезда ми- мо солнца, действуют законы притяже- ния, рождается новая планета, наша земля. нет. Понадобится второе рождение кро- шечной клеточки родоначальницы мил- лионов жизней, чтобы началась настоя- щая жизнь на этой новой планете. Читатель - и школьник, и красноар- меец, и рабочий - словом, человек, ко- торый хочет прочитать занимательную книгу, чуть-чуть сомневается, когда да- же очень хороший рассказчик-автор го- ворит обо всем этом так свободно, буд- то сам все видел своими глазами. Но автор уже знает, что ему надо убедит питител, возраст этот вычисляется очень точно, Есть такие замечательные «солевые» ча- сы, по которым возраст земли измеряет- ся количеством соли в океане! Тут чи- татель, как-то неожиданно для себя, узнает, что ведь и в океане вода была пресная сначала! Подсчитаем, сколько понадобилось тысячелетий, чтобы реки могли нанести в океан такое количе- Планета живет, но жизни на ней еще  ство соли, и мы узнаем возраст земли! Мало этих солевых измерений, можно взять другие часы: урано-свинцовые. Мало этого, найдем самые простые - песочные часы! Тут выступает очень хорошая способ- ность Л. Савельева: передать убежден- ность автора и многих ученых-геологов, стоящих за ним, что человеческий ум пытливо и глубоко рассмотрел, догадал- Л. Савельев. «Следы на камне». Науч- ная редакция академика В. А. Обручева. Детиздат. 1941 г. СТИХИ А.

ЧЕЛОВЕК И ПРИРОДА ние. В первом сборнике Николая Тарусского « плыву вверх по Вас Югану» вышед- шем в 1935 г., была слишком обнажена творческая родословная поэта, откровен- пость некоторых заимствований из Баг- рицкого порой просто вызывала недоуме- Для книги «Ночи в лесу» стихотворе- ния накапливались в течение пяти лишним лет. Именно накапливались - по слову, по строчке, изо дня в день, со вкусом, с большой честностью и требова- тельностью к себе, как накапливает свое богатство всякий настоящий поэт. И эта книга дает право сказать, что Никола колай Тарусский - подлинный поэт. Невозможно читать без удовольствия стихи, в которых он живописует приро- ду, ночь в приокских лесах, охоту на гу- сей, на глухарей, ловлю сомов, - живо- писует сочным языком с пришвинской наблюдательностью и любовью. Вот огромный сом, ноторый, «как вые ходец из преисподней жуткой», вымахнул из «густой воды» и сейчас …лежит в челне пятнистой глыбой, Как порожденье ночи, как намек На времена, Когда мы не могли бы Существовать, а он бы княжить мог. Человек, живущий в нетронутых деб- рях и вступивший с лесом в «странное», годами крепнущее родство, и сам всеж лесным «пропитан доотказа». Лес, будто воздух, просочился в кровь, Лес зеленил глаза, ерошил бровь, Подсказывал ему слова и фразы. Со зверьем и дичью в лесу человек связан навек, но как хозяин. Вот он уби- вает гуся: Трепещущего гусака Я поднимаю ввысь. 0, как сильна моя рука, В которой смерть и жизнь! Стихи Тарусского очень эмоциональны. Язык освежен прекрасным словарем лесов и озер, охотников и рыболовов. Внига «Ночи в лесу», повторяю, дос- тавляет читателю подлинное эстетическое наслаждение. И вместе с тем закрываешь ее, к сожалению, с обидой на автора. Если с лесом, с личью, с рыбами у по- эта «с годами крепло странное родство», то нельзя того же сказать о его взаимо- отношении с большой жизнью. Поражает узость интересов его лирического героя, созерцательное в большинстве стихотворе- ний отношение к природе. Уж третий год, как я, рыбак бес- сонный, Отказываясь от всего, чем жил, В каморке, словно в озере зеленом, Ловлю слова. исполненные сил. Эти строки написаны Тарусским в 1934 г. Они говорят о похвальном твор- ческом подвижничестве поэта, но, к сожа- лению, такое подвижничество имеет и свои отрицательные стороны. Плохо, если оно переходит в затворничество. На выставке «Индустрия социализма» экспонируется большое полотно художни- ка В. Яковлева «Овощи и консервы», сде- ланное в стиле роскошных фламандских натюрмортов. Овощи и фрукты на нем так выписаны, что присутствующие на картине несколько человеческих фигур со- вершенно теряются, зритель их не заме- чает. Такое же, примерно, впечатление про- изводит и большинство стихов Тарусского. У него много великолепных, тщательно выписанных натюрмортов. Но за этими натюрмортами, за лесом, зверьем, сомами теряются люди, даже если о них поэт и пишет. Между тем, у Тарусского есть стихи и другого, более широкого плана. Таковы «Гоголь», «Из моей родословной» и, на- конец, прекрасное стихотворение «Дитя». Тарусский. «Ночи в лесу», «Совет- сний писатель». 1940 г.

Вышел второй номер польского литера- турно-общественного журнала «Новые го- ризонты», издаваемого Союзом советских шисателей СССР под редакцией Ванды Ва- силевской.

ло бы читать. Что касается Альфреда де Виньи, то Стендаль поражается, как «эта невероятная смесь глупости и пошлости находит своих поклонников в Париже, в то время как нормальный человек с тру- дом прочтет сто строк его стихотворений, не зевая, а двести строк, не уснув кресло». Бой-Желенский не без удовольствия при- водит ряд аналогичных замечаний Стен- даля, но тут же предостерегает читателя от поспешных выводов, То, что Степлаль называл романтизмом, скорее реализм или даже натурализм укаатваст ленский. Стенлаль горячо ратует за ла ненность характеров и ситуацийр менные, злободневные темы. Беранже для него «самый, быть может, великий поэт, какого имеет Франция». забавно отметить, что, скрываясь под анонимом, Стендаль расточает похвалы своим собственным произведениям, обра- щая внимание английской публики на блестящий талант их автора. Написанная обычным для Бий-Желенсного басзом. статья эта читается с неослабеваемым ин- тересом, как, впрочем, и его театральные рецензии, помещенные в этом же номере журнала. В особенности это относится к рецензии Бой-Желенского на постановку львовским польским театром комедии Ба- луцкого. Михаил Балуцкий, краковский драма- тург, автор бесчисленногоколичества ко- медий и мелодрам, заслужил титул поль- ского Лабиша. Он занимал в свое время виднейшее место на польской споне, в особенности в Кракове, А история поль- ского театра, в частности, в Кракове, пре- красно знакома Бой-Желенскому. Елена Усиевич проделала очень нужную работу по критическому разбору перевода польскими поэтами стихов Маяковского. Издание на польском языке избранных стихов Маяковского - большое достиже- ние польской поэзии, плод творческого вдохновения лучших ее представителей. Статья Усиевич, анализирующей творче- ство поэта, прочтется польскими литера- торами с большой пользой, в особенности те весьма обоснованные замечания, кото- рые ею сделаны на счет ошибок в пе- реводах. В разделе науки опубликован перевод доклала о проблемах жилкого гелия, кото- рый академик каапица сделал на общем собрании Академии наук СССР. Проблемы эти очень пнтересны, и доклад, несомнен- но. весьма интересен. Журнал призван показывать своему читателю новые горизонты, которые открылись польскому трудящемуся в советском обществе. он должен прежде всего воспитывать своего читателя в духе советского патриотизма, дружбы народов. Естественно поэтому желание видеть в журнале такие статьи, очерки, художе- ственные произведения. которые оправлы- вают его название, раскрывают эти но- вые горизонты, показывают польскому читателю жизнь советского общества, как и новую жиэнь самого польского трудя- шегося - читателя журнала. Рецензируемая книжка журнала еще не отвечает полностью этим пожеланиям. Стендаль, как критик, Каролина Собан- ская и ее окружение, философский облик Элуарда Дембовскоге - литератора 40-х годов XIX века, польские переводы Мая- ковского и доклад академика Капипы о жидком гелии, - вот содержание статей, помещенных в номере. Создается впечат- ление. что это журнал литературной тео- рии, истории и критики. Хуложественная проза представлена в нем, как мы гово- рили, только одним рассказом в 30 стра- ниц. Поэзни отведено пять страниц. Бее го в номере 200 странип. Подсчет стра- нип не является тем видом критического анализа, который вызывает в нас особый энтузиазм, но мы считали бы уместным обратить внимание редакции на указан-H.

ся, понял те события, которые произо-   шли сотни миллионов лет тому назад. Все эти события записаны в слоях зем- ли, начиная от страшных геологических революций, которые изгибали, сминали, разрывали и поднимали эти каменные слои, и кончая… окаменевшими бакте- риями, которые сберегли нам от дале- ких геологических времен те же земные пласты. хранятся Эти пласты, как и всякие ские памятники и рукописи, «архиве земли», в ее кладовых. Мы вместе с Л. Савельевым отправляемся в этот архив и начинаем пересматри- вать его каменные страницы. Замеча- тельное богатство находок снова убеж- дает читателя, что тут дело ведется «чи- сто», что вся история развития жизни на земле подтверждена неоспоримыми доказательствами. волкор ной истории земли, и, вместел описании его все эти живые исчезнув- шие много миллионов лет назад суще- ства выглядят иногда удивительно «на- стоящими»: кажется, что они сейчас еще ходят по нашей планете. Это как бы своеобразный палеонтологический Брем, со своим отношением к тому или другому животному, Иногда кажется, что он наблюдал их в какой-нибудь «Плутонии», Вот в таком личном отно- шении автора ко всякому проявлению жизни на земле и кроется успех - то хорошее впечатление, которое оставляет книга. Оригинальность материала в работе Савельева несомненна. Причем работа эта обогащена массой новых фактиче- ских сведений, отсутствующих в извест- ной американской книге Максвелла Ри- да, материалом которой частично вос- пользовался и Савельев. H. ЕМЕЛЬЯНОВА ЗАРУБИНА В чашке розы, росой отуманенной На цветочной клумбе, в саду- В ароматном, пряном бреду Умирал комар одурманенный. Странно видеть напечатанным это гим- назическое, альбомное стихотворение. Впрочем, у Зарубина много таких сти- хов - альбомных виршей, цыганских романсов; напечатанными все они вы- глядят убого, а иногда и просто смеш- но. Из цыганских романсов Заруби заимствует не только ритм, рифмы, вы- ражения («жарчувств», «верность догро- ба»), -- иногда он просто переписывает их целиком. Например, стихотворение о первой любви представляет собой про- сто-напросто популярный в свое время романс «Девушка из маленькой тавер- ны», правда, несколько измененный. Вы- глядит это так: «Девушку с глазами дикой серны», Но совсем, совсем не из таверны Помнит… и совсем не капитан. Вот еще образчики стиля Зарубина: например, он пишет «возмужали… за труд, просвещение и отдык», называ сомертснно бредне таном ума»; описывает тишину волж- ского города следующими, несколько неожиданными словами: И безмерный покой оседал на задах, Цепенел на дворах старожилов. Ел. ВЕЛИКОВСКАЯ

Художественная проза в журнале пред- ставлена, к сожалению, лишь одним рас- сказом, но зато отменного качества. Его автор Юрий Путрамент. поэт и новел- лист, с искренней взволнованностью- по- вествует от лица польского солдата-па- триота о последних днях польской армии и ее развале - неминуемом следствии насквозь прогнившего режима, С большой силой Иутрамент рисует трагедию беспо- лезного героизма одиночек. слишком поэд- но узнающих, что их самопожертвование служило лишь чужим интересам, Особен- но полнокровны страницы, описывающие взрыв моста. Путрамент обнаруживает острую наблюдательность. нахолит точное слово, необходимую, правильно отобран- ную деталь; ему удались и батальные сцены. Радуют своим мастерством стихотворе- ния Юлиана Пшибося крупнейшего львовского поэта, Адама Важика и Ста- нислава Леца, чьи строфы выделяются своей задумчивой лирикой и музыкально- стью.

Бальзак был влюблен в Эвелину Ган- скую, Пушкин и Мицкевич -- в ее род- ную сестру Каролину Собанскую. Пушкин посвящает Каролине стихи и пишет пись- ма, влюбленный Мицкевич создает «Крым- ские сопеты», Салон Собанской в Одессе был одним из наиболее блестящих, хозяй- ка же его польская аристократка, род- ственница Бурбонов, была агентом III отделения. Василевский B очень живой и увлекательной форме ри- сует жизнь и окружение Собанской, и мы с интересом ждем продолжения его статьи, Прекрасный бальзаковед и знаток исто- ,с проштудировал литературно-критические обзоры и рецензии, которые Стендаль, ано- нимно, в течение 7--8 лет посылал из Парижа в Лондон, в качестве корреспон- дента английских журналов.

Эти критические статьи Стендаля, опу- бликованные недавно издательством «Le Divan» в пяти томах, представляют, не- сомненно, исключительный интерес сраз- личных точек зрения. Бой-Желенского они интересуют прежде всего для разработки темы - Стендаль, как критик. Тема эта большая и сложная, и пока что Бой-Же- ленский делится с нами своими впечатле- ниями о литературных вкусах Стендаля, какими они рисуются в его письмах. Стен- даль обявляет себя решительным сторон- ником романтизма, Но он высказывается не менее решительно против всех без ис- ключения ромаптиков. 0 Шатобриане оп говорит, что «три четверти его жизни и писаний - это ложь», Гюго, сообщаетон английской публике. зовут «господин мог бы быть». Гюго мог бы быть поэтом, если бы мог научиться писать по-фран- цузски; тогда, может быть, его можно бы- 

Статьи, опубликованные в рецензируе- мом номере, представляют каждая в от- дельности значительный интерес. И это прежде всего относится к статье Романа Верфеля о Дембовском, С прекрасным тем- пераментом публициста и мастерством крупного историка Верфель освещает не- которые страницы из истории польского восстания, краковской революции 1846 г. когда Польша, в преддверии 1848 г., «первая в Европе водрузила знамя соци- альной революпии» (Энгельс). Привлекая показания современников и интересные статистические данные для характеристи- ки положения крестьянства, автор пока- зывает неразрывную связь национально- освободительного движения с аграрной ре- волюцией, острые противоречия между различными слоями тогдашнего общества и позорную политику дворянства, шлях- ты, предавшей родную страну и народ. Верфель приходит к единственно правиль- ному выводу: «Еще раз наглядно выяви- лось, чего стоил шляхетский «патриотизм», когда интересы народа входили в проти- воречие с классовыми интересами шлях- ты». Верфель не ограничивается общей кар- тиной краковской революции, отражавшей по сушеству борьбу за разные пути бур- жуазного развития -- прусский или аме- риканский. но рисует и образы ее руководителей Эдуарда Дембовского, Якова Шеля. Госляра. Стегенного. Сте- фанского, в особенности, Дембовского. Стоявший на крайнем фланге народного. плебейского крыла буржуазно-демократи- ческого движения. страстный революцио- нер. пламенный оратор и организатор Дембовский был душой восстания и сни- скал себе заслуженную ненависть шлях- ты, Передовые руководители польской аг- рарной революции выдвигали лозунг еди- нения польских и русских крестьян и «мешан» против польских и русских по- мешиков и дворян Дембовский погиб с оружием в руках. Когда будет написана правдивая история Польши. история борь- бы польских рабочих и крестьян за свое освобождение, имя Дембовского займет в ней свое место. Редакция очень правильно сделала, при- ступив к освещению личности и деятель- ности выдающихся участников революци- онного івижения польского народа. Мы так подробно остановились на ра- боте Верфеля потому, что она вместе с интересной статьей Стефана Руднянского философском облике Дембовского (он был левым гегельянцем) и высказываниями Маркса и Энгельса о краковском восста- нии составляет. по нашему мнению, «гвоздь» номера. Это не значит, конечно, что другие статьи не представляют интереса. Для то- го чтобы убедиться в противном, доста-

Книжка стихов Зарубина напоминает своего рода пародийную антологию рус- ской поэзии со времен Державина допe- риода военного коммунизма включитель- но, только составленную в порядке, об- ратном хронологическому. Тут есть все: и строчки из боевых песен 20-х годов о том, что «от теплых южных морей вплоть до северных шел народ» и что «все дальше великая дата, но память о ней не умрет» (с таких стихов начинает- ся сборник); и, в неограниченном коли- честве, подражания Есенину (напри- мер, «Мне туда дорога не заказана и проулок помню наизусть»); есть и «коль- цовская» баллада («о холодной подру- ге») и даже такие «пушкинские» строч- ки: Порою, встретив взгляд украдкой, Мы загоримся лихорадкой, Но миг пройдет, умчав игру… ит. д. Во всем этом наблюдается трогатель- ное единство формы исодержания. Если вырвать несколько первых страниц из книжки, то ничто в ней (за небольшими исключениями, вроде «аполлоноподобно- омдиа» или вышеупомянутой «хо- с сожидене остя Арктикой) не указывает, хотя бы при- близительно, на 1940 год издания. Вот, например, стихотворение, типич- стихотворение, ное для Зарубина: A. Зарубин, Стихи. Горьковское изда- тельство. 1940 г.

«СЛЕДОПЫТ»

В небольшой книжке «Следопыт» Лев Линьков рассказывает о Ермолае Серо- ве … пограничнике Дальнего Востока. «На границу Ермолай напросился сам. Уж больно хотелось увидеть жизнь дальше сельской околицы». Самолюбивый, добродушный парень вскоре становится лучшим погранични- ком отряда. Внимательный глаз, наход- чивость, самообладание и дисциплина помогают ему приобрести безошибочное чутье и опыт. «…Главной страстью Серова было рас- познавание следов… Цепочка вороньих, когтистых лапок; одинарный, словно она шла на одной ноге, след лисы; круг- лые, с ладонь отпечатки лап трусоватой рыси - все следы с первого взгляда были понятны Серову»… За два года жизни на границе Серов задержал сто девяносто восемь человек - целую роту шпионов, диверсантов, контрабандистов. О некоторых эпизодах рассказывает нам книжка Линькова. C интересом читаешь такие эпизоды, как «Сардины»: найденная рукавичка помогает обнаружить контрабандиста, ее хозяина. В другом эпизоде - «Подковы» Серов проявляет удивительные инициа- тиву и упорство: «…При переходе через болото он ра- нилбеляка в тыльную часть коленки… Серов связал раненого по рукам и но- Л. Линьков. «Следопыт». Детиздат. 1941 г. «ГОЛАЯ ЖИЗНЬ»

гам веревкой, которую всегда носил при себе… На пути не предвиделось ни- каких селений, и оставалось одно: взва- лить его себе на спину и тащить на заставу. Отдыхая через каждые пять минут, Серов прошел последние восемь верст за двенадцать часов… Из своих рук кормил и поил врага и два раза делал ему перевязку». Немало трудных и опасных задач по- граничной службы решает Серов, видя в этом, прежде всего, свой прямой воин- ский долг, и автор сообщает о подви- гах славного пограничника с такой же простотой и естественностью, с какой Серов совершает их. Линьков хорошю знает Дальний Во- сток, и в этом смысле книжку можно назвать познавательной. Хорошо описа- на природа края. Спокойна и величественна тайга зи- мой. Но не менее поэтична она и ле- том, когда полны жизни каждый куст, каждая тропинка. «Утро наступило тихое, и река спо- койно несла свои струи. Медленно под- нимался туман. С безыменного острова доносился шум драки, затеянной голу- быми сороками. Над обрывом стреми- тельно носились стрижи, оглашая воз- дух дружными, пронзительными голоса- ми. Где-то плескался сазан». Небольшая книжечка Линькова живо- писна и свободна от ходульных описа- ний. Она внушает интерес и доверие. Г. АДЛЕР А. УПИТА да на его глазах от рук палачей погв- бает его любимый сын, Перье приходит к убеждению, что дальше жить нет смысла. Глубоко и тонко показал автор это перерождение человека. Стоя перед военным судом, Перье во всеуслышание клеймит комедию допроса. Выведенный на расстрел, он гордо отказывается от повязки. На предложение священника очистить душу перед высшим судьей, Перье иронически отвечает: «Кто видел здешних судей … тому уже нечего бо- яться судьи на небесах!» Моряк Клаас из новеллы «В море» гибнет потому, что не хочет стать уча- стником угнетения колониальных наро- дов. Молодой рабочий, политзаключен- ный Адриан («Голая жизнь»), намеренно подставляющий голову под выстрелы тюремной стражи, видит в смерти из- бавление от пыток королевской тюрьмы и заранее отвергает «ходатайство помиловании перед его величествов. Не боится смерти и стойкий революцио- нер Марк из новеллы «Последний акт», мужественно пожертвовав жизн… ради блага народа. Совершенно по-ино- му рисует автор образ героя новеллы «До последней капли» - мистера Унт- мора. Упит блестяще вскрывает душев- ную опустошенность этого неизбежного попутчика капиталистического мира, ту неядца, от скуки ставшего бандитов, для которого смерть - желанное из бавление от опостылевшей, надоевшей жизни. В ряде новелл («Тракиец Килон», «По пути славы», «Земные пустяки» и др.) Упит говорит об естественном отвра- щении человека к смерти, о стремлении продлить хоть на миг радость бытия. Сборник «Голая жизнь» может слу- жить для нас еще одним подтвержде- нием блестящего таланта Андрея Упита. А, УсСИІ

Харьковский скульптор К. П. Бульдин закончип модель статуи «Сулейман Стапьский» для памятника в городе Махач-Кала. На снимке: модель ста- туи.

точно прочитать статью Станислава Ва-   Фото И. Уманского. (Фотохроника ТАСC) ные соотношения. Лев ОЗЕРОВ Майнув -- хоч це одна з ілюзій Мов чайчине крило у лузі. Я пам ятаю красний день, Глибокі віддихи вологи, Пахучі пелюстки вишень У вогких коліях дороги, І суміш сили та знемоги, Таку властиву дням весни. Таку шасливу. як вони, Я пам ятаю відра повні, Що на коромислі твоїм, Неначе в казпі невимовній, Гойдались в ритмі чарівнім, І очі, що сіяли всім, Але, здавалось, лиш одному Солодку обіпяли втому. Эти строки взяты из поэмы «Любовь». Поэма, самая крупная вещь книги, имеет подзаголовок - «Стихотворный рассказ». Однако повествовательного, эпического в поэме очень мало. Вся она … сплошное лирическое отступление с едва, как бы пунктиром, намеченным сюжетом: любовь агронома Илька и девушки-химика Днеп- ропетровского завода Натальи. Любовь Илька и Натальи … это для Рыльского лишь повод поговорить о солице, о в весне на Украине, о Киеве, о Днепре. Поэма написана четырехстопным ямбом, М, размером, который вызывает тотчас же ассоциативную связь со всей русской поз- зией, начиная от Державина, кончая Бло- ком. Долгие годы Максим Рыльский рабо- тал над переводами произведений Пушкина («Евгений Онегин», «Медный всадник» и др.), Вольтера («Орлеанская девственни- ца») и других классиков на украинский язык. Приверженность Рыльского к куль- туре классического стиха слелала его не подражателем, а продолжателем великих традиций. Это все время ощущаешь, читая «Любовь» и другие стихи поэта, Однако - и это очень примечательно - класси- ческая культура породнилась у Рыльского с культурой украинской народной песни. в этих двух великих породнившихся сти- хиях и обрел Рыльский свою гармонию: Ой. липо, липо, рясен цвіте, Стелися милому до ніг, Щоб по цвіту йому ходити, Уздовж земних його доріг, Шоб пелюстків пахучий сніг Спадав на волос кучерявий, Студив чоло йому смагляве! Ой, зілля, зілля да буйне, Клонися милій в ноги білі,

Щоб ніжка, тільки де ступне, Стояла на пахучім зіллі, Щоб серед крокосів та ліній, В тремтінні літнього тепла Вона як щастя розцвіла! Такой сплав пушкинской ямбической культуры с поэтикой украинской песни мог быть достигнут только в результате больших творческих исканий. А искания эти начались еще в первых сборниках по- эта. В этой связи много, излишне много, было говорено о классических сичпатиях Рыльского, его нарекли даже высокопар- ным именем «неоклассик». Это об- стоятельство требует раз яснений. В подлинном искусстве не может быть выученных на зубок правил. Сонеты, рон- дели, триолеты, справедливо отрицаемые одними поэтами, другими не менее спра- ведливо почитаются. Николай Асеев пре- красно понял, что сонет это не его область, но Иоганнес Р. Бехер, прошед- ший сложный путь развития от экспрес- сионизма к революционной поэзии, нашел себя именно в сонете. B Рыльском сильно развито чувство культурной преемственности. Но оно до- полняется и обогащается новым чувством. Общеизвестно, что Рыльский пишет соне- ты. Однако сонеты, написанные Рыльским, могли появиться только после поэтических открытий Маяковского и Хлебникова, Баг- рицкого и Пастернака, благодаря им. Со- нет Рыльского это обычное стихотворе- ние, в котором при подсчете оказывается четырнадцать строк, так туго сколочен- ных, что к ним не прибавишь и ст них не убавишь ни одной строки. При ближай- шем рассмотрении это стихотворение ока- зывается сонетом. Что поделаешь -- в со- нете Рыльскому не узко, а просторно. В нем онРыльский. Притом каждый со- нет его звучит по-своему, каждый изобре- тательно-нов. Заметим здесь мимоходом, что Рыль- ский, поэт, очень популярный на Украи- не, породил огромное количество подража- телей, которые из ясняются исключитель- но сонетами и ронделями. Иного они не приемлют. Разумеется, что меньше всего в этом повинен Рыльский. Он не выбирал себе подражателей, они выбрали его. В «Сборе винограда»-книге, в общем, лишенной подчеркнутой декларативности, есть строки, в известной мере программные для Рыльского: Дуби і явори, берези ӣ сосни, Струмків і рік переклик стоголосний,не

Поля, де колос клониться тяжкий, Сади в плодах, мов пурпур отняний, Заводи -- велетні, ле людський розум Керуе мудро, вугілля й чернозем, Картина й книги, статуі й доми, Це наше все, і це відстоїм ми, Коли захоче випробувать ворог, Чи е у нас в порохівнипях порох! Особо хочется отметить стихи «Свиснув Овлур за рікою», «Рибальскі сонети» и «Лист до загубленної адресатки». Много в этих стихах света, цветов, звуков земли. Это, как выразился Гейне. «солнечные лу- чи, завернутые в бумагу». Слов нет, в «Сборе винограда» много замечательно тонких пейзажей, много под- линной лирики, обогащающей нашу мысль, наше представление об Украине, а язык стихов такой, что долго после прочтения книги он звучит в нашей памяти, как в августовский вечер несня девушек за се- лом. Видимо, самое важное в этой книге (как, впрочем, и в недавно вышедшей за- мечательной книге стихов Миколы Бажана -«Ямбы») то, что между политической лирикой («Народам мира», «Моей Украи- не», «Львову» и др.) и лирикой любви и природы («Из охотничьей сюиты», поэма «Любовь») нет той резко ощутимой грани, которая была у поэтов дореволюционных, а частично и пореволюционных. Да и те- перь нередко на литературных вечерах можно услышать: поэт читает свою поли- тическую лирику, затем делает многозна- чительную паузу и, как бы извиняясь, застенчивым голосом сообщает: «А теперь я прочитаю лирические стихи». То же яв- ление и в книгах некоторых наших поэ- тов: сперва идут стихи «в общем и це- лом», а потом «частное», «лирика». В стране социализма, где общественное становится личным, а личное обществен- ным, такое деление кажется пережитком прошлого, литературной инерцией, непро- стительным забвением основных принци- пов нашей общественной жизни. Работа Маяковского в огромной мере важна для нас именно этим сближением личного с общественным, стремлением расширить са- мое понимание личного до пределов граж- данского, социалистического. В этом, а не в чем-либо ином-глубокая связь Рыль- ского с Маяковским, Такие связи имеют принципиальный характер, хотя бы изо- бразительныю средства и фактура стиха двух сравниваемых поэтов были совершен- различны.

СБОР ВИНОГРАДА «Сбор винограда»-новый сборник сти- хов Максима Рыльского. Собственно гово- ря. это не сборник разрознемных сти- хов, написанных за определенный период времени и опубликованных в журналах и газетах. Это книга. в которой все едино и композиционно организовано: и лириче- ская тема - при большом внутреннем ее разнообразии, и тональность, и способы поэтической изобразительности. Рыльский имел все основания назвать свою книгу «Сбор винограда». Речь идет не только о тематических основаниях. Книга полна солнпа, радости. терпкого виноградного сока. Неиссякаемая песнь человека о земле, о ногуществе природы, о людях труда все громче и явственней звучит в стихах поэтов нашей страны, на каком бы языке они ни писали. Это роднит таких людей разной одаренности и различного жизнен- ного опыта, как русский поэт Э Багриц- кий, украинский - M Рыльский, еврей- ский - Д. Гофштейн, грузинский - Г. Леонидзе, однажды провозгласивший: Мы прекраснейшим только то зовем. Что созревшей силой отмечено: Виноград стеной, иль река весной, Или нив налив, или женщина Человек, влюбленный в свою землю, в свой труд. герой многих поэтических произвелений старой поэзии и создатель больших ценностей поэзии устной, … за- являет о себе и в стихах наших поэтов. Подобно Асееву, воспевшему свои Курские края, подобно Гофштейну, сквозь строки которого проглядывает светлозеленая Во- лынь, Рыльский пишет о своей родной земле. И как пишет! Многими поэтами прославленные Киев. Ирпень. Львов в его стихах выглядят свежо и ново, как будто o них говорится впервые: Мій милий Киеве! Каштани. Тополі. юнаки, жінки! Прийшла весна - і серпе тане, Як тануть воскові свічки, І помах любої руки 4 Литературная газета № 17

«Голая жизнь» - сборник новелл крупнейшего латышского писателя Ан- дрея Упита. Каждая из десяти новелл этой книги посвящена олной теме - закату человеческой судьбы, вернее, жизни и смерти людей самых различ- ных профессий, характеров и эпох. И все же Андрей Упит, как первоклассный мастер прозы, для каждой новеллы сумел найти новые, свежие краски и приемы, по-разному и всесторонне по- казать полные драматизма переживания своих героев. Дух времени, историче- ская обстановка и социальные отноше- ния классов правдиво воссозданы авто- ром. Язык его прост и в то же время предельно выразителен, Недаром но- веллы Упита признаны лучшими произ- ведениями этого жанра в литературе Латвии. Действие новеллы «Смерть Клеменса Перье» происходит в дни зверской рас- правы версальских палачей с париж- скими коммунарами. Избитые, голодные, оборванные, ожидают они расстрела в подвалах Версаля. Самодовольные бур- жуа, жаждущие острых переживаний светские дамы, продажные желтые пи- саки посещают этот, по их выражению, «зверинец». С наглым цинизмом они глумятся над побежденными. Из-за сы- на-дезертира, отказавшегося расстрели- вать женщин и детей, в застенок не- ожиданно для себя попадает и Клеменс Перье, торговец винами и деликате- сами, ярый приверженец версальцев. Свой арест он считает явным недоразу- мением и твердо верит в справедли- вость суда. Но постепенно все виден- ное и пережитое раскрывает перед ним подлинный облик врагов народа, а ког- лы. Упит. Andrejs 1941. Андрей Рига. Vapp. новел- Dzivihaa, «Голая Upits. жизнь», «Kaila

Riga.